Кристи Кохан - Скандал в личной жизни

Джексон отвез Клементину в гостиницу. Когда они вышли из машины и остановились в свете фонаря, он попросил разрешения подняться к ней.

– Не думаю, что это нужно, Джексон.

– Ну, что ж, если ты не разрешаешь войти, скажи, когда я снова увижу тебя. – Джексон старался сохранять спокойствие, но голос его дрожал.

Клементина чуть придвинулась к нему:

– Пожалуйста, не сердитесь, – сказала она. – Я чудесно провела время. Я никогда не видела более блестящих работ. Это правда.

Джексон улыбнулся:

– Действительно?

– Бог мой, конечно, да. Я всегда знала, что ты талантлив, но даже не думала, что до такой степени. Если бы я знала раньше! Я могла бы помочь. У меня есть друзья в мире живописи. Я могла бы устроить выставку, что-то сделать для тебя.

Джексон схватил ее руку и поднес к губам. Сейчас он стоял настолько близко, что Клементина могла ощущать его запах, чувствовать тепло его тела.

– Разве ты не видишь, что происходит? – спросил он.

Она покачала головой:

– Я не хочу знать, я не могу.

– Почему?

Слезы несбывшейся мечты, крушения надежд, разочарования покатились по ее щекам.

– Слишком много причин. Но самое главное, я потеряю Меган.

Джексон пристально вглядывался в нее, как бы стараясь убедиться, что то, что она сказала, – правда, потом отступил назад, позволяя ей отойти.

– Итак, дай-ка я прикину, правильно ли я понял, – сказал он. – Если ты перестанешь притворяться, что тебе никто не нужен, и впустишь меня в свою жизнь, ты потеряешь Меган? А если ты останешься подругой чудесной, хрупкой, как фарфор, Меган, ты потеряешь меня? Верно?

Клементина кивнула, слезы сбегали по щекам, падая на платье.

Он снова рванулся вперед и крепко взял ее за подбородок. Джексон отводил голову Клементины назад до тех пор, пока их глаза не встретились.

– И ты выбираешь Меган?

Она закрыла глаза, не желая видеть горестное выражение лица Джексона. Он тряхнул ее, и она снова открыла глаза.

– Да, – прошептала Клементина. – Я выбираю Меган.

Джексон сжал ее подбородок, пальцы его стали влажными от слез Клементины.

– Ну что ж, тогда черт с тобой, – сказал он, отталкивая ее от себя.

Повернувшись, он прыгнул в машину, не добавив ни слова. Он выехал с обочины и уехал прежде, чем Клементина смогла перевести дух.

Анжела стояла позади дочери, обняв ее, прижавшись к ней головой, пока Клементина плакала.

– Я старалась сделать все, как надо, – сказала Клементина. – Всю свою жизнь я заботилась только о себе, о том, чтобы подняться на вершину. Сейчас я хочу поступить правильно.

Анжела протянула ей бумажное полотенце, и Клементина высморкалась. Когда она перестала плакать, Анжела снова села напротив нее.

– И как долго, ты полагаешь, Меган будет горевать по Джексону?

.– Я не знаю. Я только знаю, что она еще любит его.

– Значит, пока она не придет в себя, ты собираешься приносить в жертву свое счастье.

– Мама, я не могу ранить ее. Она уже через столько прошла.

– Мы все прошли через многое, – сказала Анжела, и в голосе ее прозвучало раздражение.

Клементина увидела, как множатся морщинки на лице матери, как будто простая мысль о суровых испытаниях жизни старила ее.

– Скажи мне, – спросила Клементина, – сколько прошло времени после развода, пока ты снова не влюбилась?

Анжела окаменела, и Клементине показалось, что она заметила что-то близкое к страху в ее глазах, как будто Клементина слишком приблизилась к правде. Анжела резко встала и подошла к холодильнику. Она вытащила головку лука из контейнера для овощей. Потом, стоя спиной к Клементине, ответила:

– Это совсем другое.

– Почему?

– Потому, что Дюк совершенно другой.

Клементина встала и положила подбородок на плечо матери.

– Я знаю, мама. Любить его всегда, хоть немного, совсем не заблуждение.

Анжела повернулась к ней:

– Ты права, я действительно люблю Дюка, совсем немножко. Но Джона я люблю гораздо сильнее. Он – мой муж, и я счастлива. И Меган тоже будет счастлива, независимо от того, будете вы вместе с Джексоном или нет. Глупо, что ты отказываешься от личной жизни, пока Меган не устроит свою. Не будь идиоткой.

Клементина отвернулась:

– Я стараюсь ею не быть.

Клементина читала в гостиной новый сценарий, когда раздался звонок в дверь. Она услышала знакомый свист, но в тот момент даже не обратила на него внимания, и ни о чем не предполагая спокойно открыла дверь.

В первую секунду она почувствовала головокружение и чтобы не упасть, ухватилась за край прочной дубовой двери. Улыбаясь своей белозубой улыбкой, одетый в вельветовые штаны и футболку, перед ней стоял Дюк. Только белые пряди в волосах напоминали, что прошло несколько лет с тех пор, как они виделись в последний раз.

– Удивлена моему визиту, верно? – спросил он.

Голос был все таким же, с оттенком довольного смешка, как будто все, что он говорил – часть шутки, известной только ему.

– Да, немного, – ответила Клементина, заставляя себя выпрямиться.

Все ее чувства перепутались и закружились – радость, что видит его, потрясение, что он пришел, гнев, что так долго собирался.

– Как ты прошел мимо охраны?

– Просто сказал, что я твой отец. К счастью, сегодня дежурит какая-то белокурая малышка. Я очаровал ее до кончиков пальцев.

Дюк просочился мимо нее, и Клементина закрыла дверь. Сейчас она стала увереннее, но все равно у нее было такое чувство, что она идет по скользкому льду. С тех пор, как прекратились его письма, она изо всех сил старалась выбросить Дюка из головы. Но ей это плохо удавалось. Клементина примирилась с мыслью, что он никогда не придет к ней по собственному желанию. Но вот он здесь, перед ней, сводя на нет все ее твердые решения забыть его. Почему жизнь так поступает с ней? Почему ей приходится доходить до точки, до полного поражения прежде, чем получить то, что хочешь?

– Принести тебе что-нибудь выпить? – спросила Клементина.

Дюк прохаживался по гостиной, бросая нежные взгляды на мебель и гобелены.

– Хорошо бы пива.

– Извини, но у меня нет пива. Может быть вино?

– Ладно. Неплохое местечко у тебя здесь, Клем.

Он открыл застекленную створчатую дверь во внутренний дворик. Волны перекатывались буквально в пятидесяти метрах от него. Клементина принесла стакан вина и прислонилась к перилам рядом с отцом.

– Да, здесь хорошо, – согласилась она.

– Ты, должно быть, вбухала в дом кучу денег. Сколько все это обошлось? Миллион?

– Много, – отрывисто ответила Клементина, потом села за складной столик в тени зонтика.

Глядя на Дюка, она не чувствовала себя ни нервной, ни ошеломленной, хотя думала, что испытает именно эти чувства. Она преодолела первое потрясение и сейчас ее мучило простое любопытство. Почему, спустя столько лет, он заявился?

.– Я посмотрел «Признать виновной», – сказал Дюк, бросая на нее быстрый взгляд. – Кэрол просто обалдела от фильма. Смеялась и плакала как идиотка.

– Кэрол?

Дюк рассмеялся и сел за стол возле нее.

– Верно. Ты никогда не видела ее. Мы с ней встретились около года назад. Она довольно хорошо относится ко мне. Удерживает меня в нормальном состоянии, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Клементина кивнула. С каждой секундой какое-то странное чувство охватывало ее все сильнее и сильнее. Она так долго мечтала об этом воссоединении, представляла, как он сидит именно там, где сидел сейчас, но все, казалось, каким-то неверным, нереальным, не на своем месте. Он был красив, но совсем не так захватывающе, как в ее фантазиях. Он слишком горбился. Он жадно глотал вино. Он не сказал ни единого слова, которое можно было ожидать в данной ситуации, например: «Клементина, извини, что не связался с тобой раньше. Я очень хотел, но боялся, что ты рассердишься.» Или «Пожалуйста, прости меня. Я хочу снова узнать тебя». Вместо этого он плотоядно поглядывал на девицу, трусцой бегавшую по пляжу и молчал.

– Что ты здесь делаешь? – не выдержав, спросила Клементина.

– Я вижу, ты сразу переходишь к делу. – Он снова рассмеялся и одним глотком допил вино. – Только лишний раз в туалет сбегать. Вот что такое вино. Напиток для женщин. Я – пивной человек, и всегда им был и всегда им буду. У тебя явно нет мужика в доме. Ни один настоящий мужчина не выдержит без, по крайней мере, полдюжины банок в холодильнике.

– Суть твоего визита?

– Черт побери. Думалось, что ты проявишь больше радости, увидев меня. Клем, я не видел тебя с того дня в баре, да и тогда у нас было не слишком много времени.

– Ты так выбрал, не я.

– Успокойся. Не сердись. Я хочу сейчас возместить все. Почему ты торопишь меня?

– Я не тороплю тебя, – ответила Клементина, испытывая чувство вины.

Казалось, он пытается сказать что-то правильное, хорошее. Может быть, он действительно просто хотел побыть с ней. Он стареет, возможно, он всего лишь хочет узнать свою дочь, пока еще у него есть шанс.

– Извини, – продолжала она. – Я просто удивлена, что ты здесь, вот и все.

Дюк облегченно кивнул:

– Я прилетел из Феникса сегодня утром. Жил там последний год или, примерно, год. Кэрол – секретарша, она поддерживает меня в периоды, когда я без работы.

– Сейчас именно такой момент? – спросила Клементина, сжимая кулаки, так как начинала понимать, куда он клонит.

– Боюсь, что так. Какое-то время я работал там на стройках, но давай взглянем реальным фактам в лицо. Мне уже не двадцать один. Потом я попытался пристроиться к недвижимому имуществу. Феникс стремительно растет. Одному только богу известно, почему. Самое жаркое место на планете, черт бы его побрал. Летом, по ночам остывает только до 27 градусов, если это можно назвать прохладой.

– Итак, ты нашел работу?