Элизабет Бикон - Скандал в семействе Уинтерли

— Спасибо ему за доброе мнение, — сказал Колин, сожалея, что не может поехать в замок Даркмер, будучи кем угодно, только не Кольмом Хэнкортом.

— Я рад, что мы поговорили. Теперь моя жена может заняться миротворчеством, а вам придется терпеть острый язык моей дочери, который даст о себе знать, как только она узнает, как ловко вы ввели ее в заблуждение. Надеюсь, я могу положиться на то, что вы разозлите ее еще больше?

— Думаю, вы можете быть совершенно уверены в этом, милорд, — хмуро ответил Кольм.

Через неделю Фарензе-Хаус уже стоял закрытый, и дверной молоток исчез с парадной двери. Кольм заметил нежилой вид дома, когда карета его дяди проезжала мимо в начале своего долгого пути. Он ехал сзади верхом в качестве уже почти благородного племянника герцога Линейра на лошади, о которой капитан Картер мог только мечтать. Наблюдая, как тяжелая карета, лавируя по оживленным улицам, выезжала на Грейт-Норт-Роуд, он испытывал смешанные чувства.

Впервые за долгие годы он снова стал Кольмом Хэнкортом, однако не мог сказать, что сам распоряжается своей судьбой.

На следующие несколько дней Кольм постарался забыть о конечной цели их путешествия и просто наслаждался великолепными домами и библиотеками, которые они посещали по пути в замок Даркмер. Тихая красота ранней осени пленила его сердце. Чувствовать себя нищим в Британии все же лучше, чем в разоренных войной землях, которые он со вздохом облегчения покинул. Британский бедняк мог стремиться достичь большего, чем имел при рождении, у него были некоторые шансы этого добиться.

Но Кольм был не простым бедняком, а племянником герцога Линейра и выглядел как джентльмен. Он обзавелся хорошей лошадью и теплой одеждой, ночевал в лучших постоялых дворах, если семья герцога не гостила в тех прекрасных домах, которые посещала по дороге. У него появилась возможность многое узнать о своей стране, чего не давало ни детство, проведенное в Лондоне, ни годы армейской службы.

Через неделю после того, как они выехали из Лондона, он свежим ноябрьским утром скакал вперед, чтобы разведать дорогу, поскольку дядя и тетя, похоже, каждый день выбирали маршрут заново.

Куда бы они ни приезжали, он, снова став мистером Хэнкортом, замечал, что хозяин очередного «Лебедя и свистка» встречал его более низким поклоном, чем встретил бы мистера Картера. Жизнь стала куда менее опасной, чем та, какую влачил лейтенант, а затем капитан 95-го пехотного полка. Когда-то Кольм поклялся, что обойдется без семьи, которая смотрела на него как на досадное недоразумение, но восемь лет войны умерили его пыл. При мысли о той гневной решимости на его губах мелькнула горькая улыбка. Оставалось лишь надеяться, что он стал лучше, чем в те годы, когда придумал мистера Картера.

Но для мисс Ивлин Уинтерли мистер Картер мог оказаться предпочтительней, и лучшее, что он мог сделать, — это не вспоминать о ней, пока она не появится у него перед носом. Однако это Кольму почему-то никак не удавалось. Он скакал впереди герцогской кареты, и у него было слишком много времени для раздумий. После предупреждений, полученных от ее отца, мисс Уинтерли полагалось исчезнуть из его мыслей, но забыть сильную красивую женщину по приказу оказалось невозможно.

Кольм тихо застонал. Это же бред, разве нет? У него ни гроша, он практически никто. Какой джентльмен станет жить за счет приданого жены и милости дяди? Только не он, сказал себе Кольм, когда вскипевшая кровь жарко прилила к сердцу при мысли, что мисс Уинтерли могла бы стать его женой. Ее отец прав, даже если бы она отвечала ему взаимностью, ее чувство угасло, когда слухи и сплетни заставили бы ее понять, какая глупость выйти за нищего сына последнего любовника ее матери. Боже милостивый, они встречались всего три раза, он не любил ее, как он мог? Глупое чувство, что они созданы, чтобы заполнить пустые, темные места в жизни друг друга, это ловушка, которой надо избегать любой ценой. Тоска о женщине, которую он не мог получить, свела бы его с ума. Надо хорошо постараться, и он сможет перестать хотеть невозможного. Если он примет такое решение и потратит пусть даже слишком большую часть своих жалких сбережений на любовницу, он сможет заставить себя это сделать и забудет, как отчаянно хотел мисс Уинтерли в ту ночь в Уорлингтон-Хаус.

Лорд Фарензе очень ясно дал понять, что Кольм должен прибыть в Даркмер как племянник герцога и вести себя, как будто не имеет понятия о том, что мисс Уинтерли встречала какого-то библиотекаря в пыльном хранилище или бедного клерка в Грин-парке. Кольм считал тревоги этого человека напрасными. Ведь он не видел никаких признаков того, что нравится ей. Ему следовало отбросить всякую мысль, что у его светлости есть причины для беспокойства по поводу чувств его дочери. А тот невероятный поцелуй…

Нет, лучше не думать. Что там еще? В этот опасный момент сзади раздался звук горна, и Кольм, обернувшись, увидел, что грум отчаянно машет рукой, призывая его остановиться.

— Кольм, мой мальчик, мы должны были повернуть на последнем перекрестке, но ты так глубоко задумался, что мы его пропустили. Не иначе ты планировал очередную атаку, достойную Веллингтона, — сказала тетя Барбара, когда он подъехал к ним.

— Я болван, ваша светлость, — признался он с робкой улыбкой. — Но мы можем свернуть на следующем повороте и с таким же успехом попадем в Берри-Брамтон.

— Лучше найти какое-нибудь место, где карета сможет развернуться, чтобы поехать назад и не рисковать, что мы сорвемся вниз на узкой дороге, — вяло возразил герцог.

— Я прослежу, — ответил Кольм, снова почувствовав себя дураком, что позволил мисс Уинтерли встать между ним и его обязанностями.

— Я думала, герцогу Линейру уже пора было приехать, — сказала отцу Ив, когда в начале декабря они возвращались в Даркмер с конной прогулки. Хлоя перестала ездить верхом, пока не родится ребенок, а Верити хотелось проводить как можно больше времени со своей любимой тетей. Она стояла на пороге взрослости, и ее жизнь постепенно менялась. Ив с содроганием думала о той ночи в Уорлингтон-Хаус, а воспоминания о поцелуе Картера вызывали самые живые ощущения. Казалось, она до сих пор чувствует его губы на своих губах, его тепло, силу и тот восторг, которым его прикосновения наполняли все ее существо. Не одну Верити смущала борьба между разумом и телом, разгоравшаяся, когда она пыталась привыкнуть к своему новому состоянию.

— Герцог говорил, что по дороге они навестят друзей и его коллег по ученым занятиям, — ответил лорд Фарензе, очевидно решив, что она борется с тяжелыми воспоминаниями. — Боишься, что тебе придется скучать в нашей компании, Ив?

— Нет, но тебе будет неприятно видеть сына лорда Кристофера у нас в доме, верно, папа?

— Возможно, я уже с ним знаком. — Лицо отца приняло замкнутое выражение, которое в последнее время Ив видела слишком часто.

— Тогда расскажи, какой он. Одному Богу известно, на что он способен.

— Богу наверняка известно, а ты сама скоро увидишь.

— Мне бы хотелось, чтобы ты перестал говорить загадками и рассказал мне о нем.

Виконт бросил на дочь недоверчивый взгляд, как будто хотел проникнуть ей в голову и выяснить, что там творится.

— Я предоставлю тебе судить самой.

— Почему он тебе заранее не нравится? Ты ведь уже не жил с моей матерью, когда лорд Кристофер Хэнкорт стал ее любовником.

— Возможно, я не могу простить его отцу, что он был таким отъявленным идиотом?

— Но, судя по твоим словам, папа, в мире их достаточно много, — ласково ответила она. — Так чем выделялся именно этот?

— Ты считаешь меня сварливым стариком? — спросил он, ловко избегая ответа на вопрос.

— Думаю, ты мог бы им стать, если бы у тебя не хватило ума жениться на Хлое. Она всегда смеется над тобой, когда ты впадаешь в мрачность, и я ей очень благодарна за то, что она подправила твой характер.

— Если он настолько плох, то мне хотелось бы думать, что моя дочь достаточно умна, чтобы не провоцировать меня слишком часто.

Ив не могла сказать, знал ли отец о том, как ее растревожил мистер Картер. Казалось бы, его образ должен был бледнеть с каждой милей, отдалявшей их от Лондона, но, как она ни старалась, ей не удавалось выбросить его из головы.

— Папа, ты до сих пор считаешь меня слишком молодой, чтобы услышать всю историю целиком? Но для тебя я останусь такой навсегда, так не пора ли мне все узнать?

— Поговорим об этом, когда ты выйдешь замуж и сможешь лучше понимать страсти мужчин и женщин. Если честно, я вовсе не хочу думать о твоей матери и ее последнем любовнике. Если лорд Кристофер надеялся, что она принесет ему счастье, то подозреваю, что я должен его пожалеть.

— Ты считаешь, что на мне нет вины за грехи моей матери, но отказываешь в том же его сыну, папа.

— Я никогда не говорил, что беспристрастен в этом вопросе, — резко парировал виконт.

Ив уже собралась оставить эту тему, чтобы убрать холодный серебристый блеск, появлявшийся в глазах отца каждый раз, когда он думал о своем первом браке.

— Хэнкорт лучше, чем его отец, но я не хочу видеть его рядом с тобой, милая. Я знаю, что значит быть молодым, когда-то я сам был таким.

— Я не собираюсь поощрять мистера Хэнкорта, речь идет о простом знакомстве, не более того.

— Далеко не простом, как я подозреваю.

Ив закатила глаза, глядя на серое небо у них над головой. Она ждала от отца чего-то большего, чем отговорки.

— Я не собираюсь влюбляться в этого человека, или он еще мальчик? Он наверняка не сильно старше меня.

— Ты должна все решать сама, но я бы предпочел, чтобы твоя мачеха не была столь гостеприимна.