«Господи, — умоляла Изабелла, — пожалуйста, пусть отпустит меня этот удушающий приступ ледяной паники». Пока она молилась, шли секунды. Белла видела выражение тревоги и ужаса на лицах Люси, Сассекса и Блэка. Ох, опять она своим мелодраматическим поведением выставила себя полной идиоткой, позволив подобное. Но панический приступ полностью подчинил ее волю, Изабелла чувствовала, что теряет сознание.

В комнате действительно находился Повелитель теней, сам Смерть, по крайней мере так она себе его представляла. И ничто не убедило бы ее в обратном. Алиса Фокс, с дикими глазами и ведьминской гривой спутанных рыжих волос, призвала Смерть из его темного лесного царства, и он явился, чтобы потребовать душу Изабеллы. Ему не удалось заполучить ее в прошлый раз, и всесильный Повелитель теней восстал, чтобы довершить свое дело.

Изабелла попыталась вздохнуть, издав ужасающий свистящий клекот. Она хотела умереть. Желала, чтобы Повелитель теней вернулся и забрал ее с собой, потому что и представить себе не могла, что подумает Блэк о ней и ее идиотской манере падать в мелодраматичные обмороки. Однако, как бы ни страшилась своих поступков, она была не в силах ничего с собой поделать… как всегда.

— Мисс Фэрмонт нехорошо. — Голос лорда Блэка, глубокий и повелительный, прорвался сквозь свист ее судорожных вздохов. — Я выведу ее на улицу.

— Нюхательные соли, милорд! — воскликнула Люси.

Изабелла услышала, как кузина роется в ридикюле в поисках маленького флакона, но не заметила, взял ли его Блэк. До ее ускользающего сознания дошло лишь то, что она внезапно оказалась в его объятиях, а он нес ее прочь из коттеджа. Изабелла отчаянно пыталась вздохнуть.

Блэк подтолкнул дверь, открывая ее, и они оказались на улице — ледяной порыв ветра оцарапал ей щеки, принеся мгновенное прояснение. Стоял густой туман, воздух был насыщен холодной влагой. Изабелла закашлялась, правда, ей так и не удалось восстановить нормальный ритм дыхания. Она ощущала жар, головокружение, но кожа все равно оставалась холодной и липкой от пота, перед затуманенным взором поплыли яркие круги. О небо, она и в самом деле теряет сознание прямо в объятиях лорда Блэка.

— Дыши, дыши, — шептал он, ставя ее на ноги и прижимая спиной к своей груди. Его рука, крепкая и мускулистая, обвилась вокруг ее талии, обнимая.

Изабелла прикладывала последние усилия, чтобы вырваться из того состояния, в которое сама себя загнала.

Угрюмый Жнец приходил за ней… она его видела. Он был здесь. Прямо перед тем… перед тем, как она обернулась и заметила графа, пристально смотревшего на нее.

Ничем не сдерживаемое воображение понеслось вперед, и Изабелла вспомнила о своей книге, о вальсе с Блэком, о тенях, пляшущих на белой стене, и мужчине, стоявшем позади нее в темноте.

— Изабелла, ты должна сделать медленный, глубокий вдох.

Повелительный голос Блэка звучал где-то далеко, вне ее ускользающего сознания. Голова кружилась, темнело перед глазами.

— Дыши, — донеслось до нее. — Проклятье, сделай вдох.

Она уже слышала эту команду прежде, до нее долетел шепот из глубин памяти. Изабелла попыталась заставить замолчать этот странный голос, однако он окружал, захлестывал, как бушующие волны Северного моря, затягивал и подбрасывал вверх, чтобы унести в холодные, бездонные глубины. Она уплывала в прошлое, вокруг с грохотом разбивались ледяные волны, морской воздух предвещал приближение шторма. Изабеллу швыряло взад и вперед, и вот она уже не в силах сделать глоток ледяного воздуха, задыхалась, опускаясь ниже, ниже… Ее руки безвольно раскинулись вдоль обмякшего, потяжелевшего тела. Последнее, что она помнила, — необычайно отчетливое ощущение парения, погружения на песчаное дно бухты Уитби.


В то мгновение, когда Изабелла обмякла в его руках, Блэк прижал ее к себе и принялся яростно расстегивать на ней платье, чтобы добраться до шнуровки корсета. Сделав несколько быстрых, четких рывков, он распустил шнуровку, дав доступ воздуха к сдавленной груди.

Он осыпал проклятиями идиота, придумавшего тесный корсет. Неудивительно, что девушка не может дышать, — она вся стянута и пережата, как сосиска.

— Дыши же, вот проклятье! — воскликнул он снова, освобождая ее от корсета.

Ее голова запрокинулась и оказалась на его плече. Пошел мелкий дождик, капли которого блестели на ее щеках, сверкали на опущенных ресницах, покрывали грудь, показавшуюся из низкого выреза, придавая бледной коже призрачное сияние, одновременно притягивающее и страшащее. Именно так выглядела она в его сне — бледная, безжизненная, прекрасная кожа холодна как лед.

Она должна была бы вновь задышать, однако ей это никак не удавалось… Его Изабелла пребывала в тисках испуга и шока. Холодная, отстраненная деловитость, его конек, испарилась, уступив место страху, ощущению накатывающей паники.

«Нет, не делай этого, — молил Блэк, разворачивая ее голову так, чтобы ему было видно лицо. — Не смей…».

Положив ладонь ей на шею, он ощутил удары пульса — ровные, четкие, наполненные, здоровые. Жива. Потом почувствовал, как у нее в груди где-то глубоко зародился первый вздох, появилось легкое облачко нежного дыхания. Ее ресницы медленно приподнялись, остекленевший взгляд сфокусировался на нем.

Радость и облегчение пришли на смену паническому страху, и Блэк крепче прижал к себе Изабеллу, прислонил щеку к ее щеке, ощущая ее дыхание на своих губах. Потом его губы коснулись ее, лаская, поглаживая, наслаждаясь легким облачком ее дыхания, — свидетельства того, что с ней все в порядке, она невредима. Однако Блэк никак не мог поверить, ему необходимо было почувствовать ее обмякшее тело, окружить теплом своих нежных объятий. Он понимал, что это вряд ли поможет, но его страхи и переживания заместили логичные рассуждения, и Блэк руководствовался абсурдным желанием ощущать — сознавать глубоко внутри, — что с ней все в порядке. Перед глазами проносились дурные пророчества сна, его осеняли странные вспышки сознания — мерцающие мгновения уязвимости, и было необходимо уверить себя в том, что Изабелла принадлежала ему, даже если она сама об этом еще не знала.

— Ты перепугала меня до смерти, — прошептал он хриплым от сдерживаемого волнения голосом.

Изабелла не ответила на его поцелуй, все еще испытывая легкое головокружение, но протянула руку и дотронулась до него. Блэк почувствовал холодное и нежное прикосновение ее мягких пальцев, скользивших по его щеке, словно крылышки бабочки.

— Могу сказать то же самое о себе.

— Это всего лишь салонная забава, — пробормотал он, легко касаясь губами ее лба, ощущая лихорадочный трепет, еще не покинувший ее после перенесенного испытания. — Тебе нечего бояться, особенно с моей стороны.

— Неужели, милорд? Разве мне не стоит страшиться вас и того, какую картину мы сейчас являем для любого стороннего наблюдателя?

— Меня не волнуют чужие мысли. Я не позволю тебе уйти, пока не удостоверюсь, что с тобой все в порядке.

Изабелла замерла в его объятиях, пытаясь освободиться, но Блэк держал ее крепко, обхватив руками ниже груди, наблюдая, как вздымаются и опускаются ее груди. «Она невинна, — напомнил он себе еще раз, — к ней следует относиться с должным уважением». Однако граф уже очень давно не испытывал радостей физической любви. И был слаб. Боже, у него никогда раньше не возникала необходимость сдерживать свои низменные инстинкты и желания. Девственницы его не интересовали. По крайней мере до того момента, как он встретил Изабеллу. Она завладела всеми его помыслами. Вдохновляла его полуночные фантазии и мечты в тишине одинокой спальни, где лишь тени составляли ему молчаливую компанию. В своих мечтах он не сдерживался. В грезах он обольщал ее так чувственно и эротично, так живо, что даже сейчас мог закрыть глаза и нарисовать в сознании образ обнаженной Изабеллы. Ее бледную кожу и изысканные женственные изгибы тела. Ее груди всего в дюйме от его дрожащей руки, и Блэк представил их себе тяжелыми и налитыми… Ему до смерти хотелось чуть сдвинуть ладонь и до тронуться до них, сравнить реальные ощущения с фантазиями.

Однако сейчас не время потворствовать своим желаниям. Он и так слишком энергичен и скор. Она казалась хрупкой и уязвимой, как маленький олененок, а он скорее напоминал охотящегося леопарда, вынюхивающего и выслеживающего добычу. Одно неосторожное движение — и он мог поранить ее острыми когтями.

— Обычно я… не такая… трусиха, — прошептала Изабелла, возвращая его к реальности. — Прошу вас простить меня за то, что вы стали свидетелем этой сцены.

— Здесь нечего прощать. Ты испугалась, вот и все.

— И тем не менее я не имею привычки устраивать подобные драматические представления.

— Ты попусту беспокоишься, Изабелла.

Она потеплела. Кожа, прежде холодная и влажная на ощупь, теперь стала горячей и слегка порозовела. Даже в сумрачном лунном свете Блэк видел проступивший на щеках румянец, краска заливала ее грудь. В глазах, пленительных и умных, заиграли огоньки.

Джентльмен на его месте немедленно бы помог ей привести в порядок платье и вежливо раскланялся, не стал бы наслаждаться открытыми плечами, спущенным лифом и соблазнительной, более чем доступной взгляду грудью. Джентльмен не испытывал бы сильнейшее желание прижать ее к стене и пленить жарким поцелуем в губы.

— Милорд?

Увидела ли она в его глазах страстный голод неутоленного желания? Представляет ли она, о чем он сейчас думает? Ему всегда чертовски удачно удавалась роль хладнокровного, непроницаемого и волевого джентльмена. Загадочного. А эта женщина проникла сквозь тщательно возведенные барьеры его защиты, даже не сознавая своих действий.

— Вы поможете мне? — Она указала на застежки своего платья. — А потом я смогу присоединиться к остальным.

Блэк никогда и ничего не просил на этом свете, лишь два года назад у него появилось одно сокровенное желание, мольба. Познать Изабеллу так, как мужчина может познать женщину. Раскрыть все ее тайны, понять, что у нее на сердце, ощутить на себе ее прекрасный взгляд и призывное тепло ее тела. При этом он должен помнить, что, хотя впервые увидел ее давно, представлены они друг другу совсем недавно. Нельзя пугать ее своей поспешностью. Но и медлить невозможно — об этом кричали все его инстинкты. Ему необходимо действовать быстро, но с осторожностью — поймать ее, не дав разузнать о его прошлой жизни. Ее поведение сегодня вечером подтвердило все подозрения и страхи. События далекого прошлого могут заставить в ужасе бежать от него, прежде чем он успеет сделать ее полностью и окончательно своей.