Глаза Изабеллы понимающе округлились.

— Она просила меня помочь ей умереть, — едва слышно продолжал Блэк свою исповедь. Он не смог найти в себе силы взглянуть ей в лицо и перевел взгляд на скромно сложенные на коленях руки. Блэк дотронулся до ее ладони, внимательно рассматривая аккуратно подстриженные ногти, и погладил ее подушечками пальцев. — Ей было так больно, но я не мог пойти на это. Она молила меня, и я… я отказал ей.

— Джуд… — прошептала Изабелла, касаясь его щеки.

Он прижал ее руку к лицу и закрыл глаза, принуждая себя закончить рассказ.

— Ей было чертовски, чертовски больно, — повторил Блэк дрожащим, срывающимся голосом, — но я все равно не мог… не мог, как бы она ни умоляла меня. Однажды, когда я сидел у изголовья ее кровати, матушка попросила меня налить ей чай. Я сделал это. Она охотно его выпила — впервые за несколько дней ей удалось хоть что-нибудь проглотить. А потом… — Он вздрогнул, целуя руку Изабеллы, прижимаясь к ней. — А потом она закрыла глаза и испустила последний вздох. И только тогда я заметил, что ее бутылочка с опийной настойкой пуста. Я приподнял крышку чайника, вдохнул запах валерианы и понял, что убил свою мать.

— Это было самоубийство, — убежденно произнесла Изабелла, и Блэк закрыл глаза, не желая ничего слышать. — Ох, Джуд! — с чувством воскликнула она, обнимая его, заставляя взглянуть в глаза. — Ты не убивал ее.

— Мой младший брат… Мы поссорились из-за женщины, и он отправился на охоту. Я не знаю, что случилось, но лошадь его сбросила. В руках у него оказалось заряженное ружье, оно выстрелило и убило его. Все решили, что это сделал я, потому что у него был роман с дамой, на которой я собирался жениться.

В глазах Изабеллы застыли такие симпатия и понимание, что Блэк ощутил неловкость. Он не заслуживал сострадания.

— Она тоже умерла, да? — спросила Белла, и Джуд кивнул, не открывая глаз.

— Мы были помолвлены много лет… Я… настаивал на необходимости заключения брака, а она… она негодовала и возмущалась. Она любила моего младшего брата. Когда он умер, она горько скорбела по нему и, вместо того чтобы выйти за меня замуж, убила себя накануне нашей свадьбы.

— Джуд. — Изабелла потянулась к нему, даря нежный поцелуй. — Ты не несешь ответственности за их смерти.

— Кто-то хочет убедить тебя в обратном. Кто-то желает заставить тебя думать, будто я также связан с исчезновением женщин из «Театра Адельфи» и убийством Алисы Фокс. Кто-то, — с обвинительными нотками в голосе воскликнул он, яростно сжимая ее в своих объятиях, — хочет, чтобы ты поверила в самое худшее во мне! Надеется забрать тебя от меня. Белла, — едва слышно промолвил он, касаясь своими губами ее губ, — не верь им. Не уходи. Не покидай меня.

Изабелла обмякла у него на руках, поддалась искушению. Да и как сказать «нет»? Она хотела этого мужчину. Эти страстные мгновения единения. Он показал ей свою уязвимость, разделил с ней гнетущие его тайны. Она чувствовала его боль как свою, сопереживала страданиям молодого человека, пережившего такую трагедию, понимала, какой ужасный груз носит он на сердце.

— Джуд… — шептала она снова и снова, когда он целовал ее; их губы встретились, горячие и алчущие. Языки соприкоснулись. Изабелла ощутила, как он осторожно опрокинул ее на спину. Она распростерлась на подушках кареты, Джуд оказался у нее между полусогнутых ног.

Его рука, горячая и сильная, скользнула ей под юбку — медленно, уверенно. Подобно губам и языку, его пальцы смущали ее, лишали способности мыслить, похищали волю. Единственным правильным решением было бы прекратить поцелуй, разомкнуть объятия, которые зашли уже слишком далеко. Вполне достойный и благонравный поступок, но Изабелла эгоистично желала большего, желала принять все, что он мог ей предложить. Маленькая скряга, сорока-воровка, по мнению Блэка, она была таковой, тащила к себе все, что попадало ей в руки, в том числе и воспоминания о нем. «Еще раз, всего лишь один раз», — настаивал слабенький внутренний голос. Пусть останется последнее, греховное, соблазнительное воспоминание, которое она сможет похитить, чтобы безраздельно владеть им в мрачной и одинокой ночной мгле, мысленно наслаждаться в уединении своей спальни.

Она больше никогда его не увидит. Глубоко в душе Изабелла понимала, что дальнейшие встречи с ним невозможны, ибо она не в состоянии противостоять ему, отказываться от того, что он столь охотно ей предлагает. Это представлялось ей единственным способом защиты — насильственно оборвать нити, связавшие их вместе.

Приняв непростое решение, Изабелла почувствовала, как отступили все ее горести и треволнения. Это действительно будет последним разом, и она желала наслаждаться каждым прикосновением, каждым вздохом, каждым обжигающим мгновением, проведенным в его объятиях.

Закрыв глаза, Изабелла прислушивалась к дыханию Блэка, издававшего хриплые, прерывистые звуки, прижимаясь своим возбужденным мужским естеством к ее бедрам. Его руки, такие большие и сильные, обнимали ее, она чувствовала, как он совершает волнообразные движения, накатывая на нее в настойчивом первозданном ритме острого желания, далеком от изящных хореографических экзерсисов. В атмосфере погруженной в полумрак кареты витала неутолимая, всеобъемлющая потребность обладания. Изабелла ощутила это по тому, как внезапно напряглись его плечи, бешено забилось ее сердце, участилось его судорожное дыхание.

— Я так больше не могу, — хрипло простонал он, крепче сжимая ее в объятиях. — Не могу действовать медленно и постепенно. Ты нужна мне, Белла, мы уже скоро доберемся до дома, и я не в состоянии больше ждать подходящего момента, чтобы сделать то, что я хотел еще в своем кабинете.

Едва заметно кивнув, Изабелла согласилась. О, как же легко она пала!

Она замерла в напряженном ожидании, и вот юбки вздернуты до талии, открывая всю ее его алчущему взору, его пальцы скользнули в складки ее нижнего белья, заставив ее изгибаться и корчиться, устремившись к его призывно приоткрытым губам. Их поцелуй был требовательным, всепоглощающим. Изабелла цеплялась за него, руки ее взъерошивали его волосы, сжимая их в отчаянно стиснутых кулачках, его пальцы властно поглаживали женское лоно.

— Позволь мне ощущать тебя, — выдохнул он. — Пробовать тебя на вкус.

И прежде, чем Изабелла успела осознать происходящее, Блэк обхватил ее колени, разведя их в стороны, и опустил голову, нежно покалывая внутреннюю поверхность ее бедер едва пробивающейся на подбородке щетиной. Она судорожно вздохнула, издав соблазнительный стон, сделала еще один вдох и почувствовала, как его пальцы раздвигают ее нежные складки, изучая и поглаживая, потом он коснулся обжигающим языком ее женственной раковинки.

Охватившее ее ощущение казалось божественным. Движения его языка, то легкие, едва заметные, то жесткие, требовательные, погружали ее в неземное состояние, она внимала его неспешным греховным ласкам. Недавний накал эмоций сменился неким туманным блаженством. Джуд медленно распалял ее чувства, чередуя взлеты и падения, позволяя неспешно плыть по волнам удовольствия, все сильнее заводя. И вот она уже двигалась под ним, ее руки поглаживали его густые волосы, наливаясь приятной тяжестью с каждым изгибом ее совершенного тела.

— Джуд! — воскликнула она.

Ей казалось, он ее убивает. Изабелла ощутила, как душа воспарила над телом и понеслась куда-то ввысь, сердце замерло и вновь пустилось вскачь, пропустив удар. Она вскрикнула, издав приглушенный звук, и Джуд окинул ее удовлетворенным взглядом. Он гордо смотрел, как Изабелла растворяется в изысканном чувственном блаженстве под ласками его услужливого языка.

— La petite mort, — прошептал Джуд, убаюкивая ее у себя на коленях. — Маленькая смерть. В следующий раз, — пообещал он, — я умру вместе с тобой.

Глава 15

Спустя какое-то время, тем же вечером, лорд Блэк направился через улицу в сторону дома Стоунбруков. Маркиза не было, Блэк видел, как его экипаж отъехал от крыльца особняка. Люси и Изабелла остались одни, и граф решил, что ему представилась прекрасная возможность проникнуть в кабинет Стоунбрука и вновь встретиться с Изабеллой.

Он должен ее увидеть. Весь день Блэк лишь о том и думал, а также о произошедшем между ними в карете. Он чувствовал облегчение — тайны его прошлого выплыли наружу. И хотя между ними оставалась некая недосказанность, а сам Блэк хранил еще немало секретов, ему было приятно сознавать, что то, чего он боялся больше всего, случилось, и Изабелла решительно отмела самое худшее.

Где же она была десять лет назад, когда ему никто не верил? Когда все, включая лондонский высший свет, хранили стойкое убеждение, будто он убил своего брата и Абигайль?

Хотя, возможно, все к лучшему, именно так, как и должно быть. Десять лет назад он бы не оценил Изабеллу, не понял, каким бесценным была бы она для него даром. Не смог разглядеть личность за ее плачевным общественным положением и бедностью. Понадобились годы боли и изоляции, чтобы заставить его видеть истинную прелесть жизни.

Сегодня вечером за ужином Блэк постоянно поглядывал на то место, которое всего сутки назад занимала Изабелла. Перед его внутренним взором стоял ее милый образ, и Блэк вспоминал события, случившиеся тогда в библиотеке. Как прекрасно было чувствовать ее в своих объятиях! А сегодня он приник губами к ее лону, отведал ее на вкус. Блэк не мог дождаться возможности снова быть с ней.

Налетел сильный порыв ветра, и он поднял воротник пальто, прячась от пронизывающего холода. Постучавшись в дверь, Блэк подождал, пока дворецкий распахнет ее перед ним. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Дженнингс открыл дверь.

— Граф Блэк с визитом к леди Люси и мисс Фэрмонт.

— Милостиво прошу простить меня, милорд, но леди сегодня не принимают.

Из гостиной донесся смех, и он услышал, как хрипловатый голос Люси произнес: