Смерть скоро его настигнет.

Он услышал, как рядом с ним выругался Дидл, обернулся и увидел, как тот зашатался – на него напали трое. Рука верного камердинера окрасилась кровью.

Гриффин с криком бросился на помощь Дидлу и сумел отбросить в сторону одного из нападавших. Двое других развернулись и дали деру. Вдруг наступило затишье, и он почти уткнулся лицом в блестящий черный сапог с золотой шпорой. Гриффин поднял голову и увидел Уэйкфилда верхом на огромной вороной лошади.

– Рединг! – закричал Уэйкфилд. – Это ваша винокурня?

– Пошли вы… – Гриффин больше ничего не ответил и ткнул в лицо кривоногого коротышку, оказавшегося перед ним. Уэйкфилд поднял пистолет, нацелился в кого-то над головой Гриффина и нажал на курок. Выстрел почти оглушил Гриффина. Уэйкфилд, сурово сдвинув брови, снова что-то сказал ему, но Гриффин не смог расслышать. Его толкнули сзади, он обернулся. Дидл рукояткой пистолета бил нападавшего на него по голове.

Гриффин почувствовал удар в плечо и замахнулся саблей.

А Уэйкфилд сложил ладони рупором и прокричал:

– Это ваши люди?

– Я что, сражаюсь с собственными людьми? – прорычал Гриффин.

Он отскочил назад от кинувшегося на него мужчины, затем подставил ему подножку и ударил по голове. Он огляделся. Большая часть людей Викария в беспорядке убегали под натиском более опытных солдат.

– Похоже, у вас есть соперник, – крикнул Уэйкфилд.

Он занес шпагу и, нагнувшись, направил клинок в нападавшего головореза. Тот зашатался от удара, а Гриффин прикончил его, стукнув по затылку эфесом сабли. Затем он повернулся к Уэйкфилду с саркастической усмешкой. Едкий ответ уже был готов сорваться с его губ, как вдруг он заметил позади огромного коня Уэйкфилда какое-то движение и в ужасе застыл.

По переулку осторожно пробиралась Геро. Она шла прямо к ним, в самую гущу схватки. А с ней только лакей с фонарем в одной руке и с пистолетом, опущенным вниз дулом, – в другой.

– Боже, – выдохнул Гриффин.

Уэйкфилд оглянулся через плечо.

– Что, черт возьми, здесь делает моя сестра, Рединг?


Никогда прежде ни перед кем Мэндевилл не стоял на коленях. Он смотрел на Лавинию и понимал, как униженно выглядит, но он ведь просит ее руки, так что это вполне уместно. Он был в полном отчаянии, потому что если Лавиния его покинет, то у него не останется ничего. Попроси она его, он полз бы за ней на животе.

Она хоть понимает, в каком он ужасающем положении?

Ее карие глаза заблестели от слез.

– Томас, ты же знаешь, что не можешь на мне жениться. Ты повторял мне это много раз.

Она хотела отвернуться, но он мгновенно вскочил, схватил ее руку и не выпускал из своих ладоней.

– Лавиния, я говорил тебе это, но я лгал. И тебе лгал, и себе. Я могу жениться на тебе.

– А как же Энн? Как же твои страхи, что тебя предадут?

Постыдная паника охватила его.

– Эти страхи не имеют значения.

– Имеют. – Она глубоко вздохнула. – Энн предала тебя, и это было отвратительно. И с тех пор ты больше не доверял женщинам. Я не могу жить в постоянном страхе, что ты неправильно что-нибудь поймешь.

– Нет! – Мэндевилл закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, чтобы его мольба звучала убедительнее. – Признаю, я был скотиной, сомневаясь в тебе. Ты ни разу не обманула меня, когда мы были вместе. И это не ты, кто нашел кого-то еще. Это я.

– Но…

– Нет-нет, выслушай меня. – Он стиснул ей руки. – Я знаю, что я трудный человек. Гриффин клялся мне, что он не соблазнял Энн, а я отказывался ему верить. Пожалуйста, пожалуйста, Лавиния, поверь мне. Позволь мне доказать, что я могу измениться.

Она качала головой, чтобы смахнуть слезы.

– А как же парламент? А титул маркиза?

– Неужели ты не понимаешь? – Он искал нужные слова. Он, известный своим красноречием в палате лордов. – Ничто из этого не имеет значения. Без тебя я тень человека, пылинка. Парламент, даже титул маркиза обойдутся без меня, а вот я не смогу обойтись без тебя.

Она ахнула.

– Я люблю тебя, Лавиния, – молил он, доведенный до полного отчаяния. – Это никогда не изменится, потому что я уже пытался освободиться от любви к тебе и не смог. Я люблю тебя и хочу на тебе жениться. Ты выйдешь за меня?

– Томас! – Лавиния и смеялась, и плакала. Глаза у нее покраснели, на щеках выступили пятна, но при этом она казалась ему самой прекрасной женщиной на свете. – Да, я выйду за тебя.


Как только Геро увидела Гриффина около сидевшего в седле Максимуса, она побежала к ним. Оба находились в самой гуще страшной схватки, но она видела только их двоих, освещенных мерцающими факелами. Великий боже! Неужели брат собирается убить ее возлюбленного?

– Миледи! – закричал Джордж, отразив удар толстой палки. – Пожалуйста, миледи!

Гриффин нырнул под лошадь Максимуса. Он оттолкнул человека, преградившего ему путь, проткнул другого саблей, кулаком свалил третьего. И при этом не упускал из виду Геро. Его зеленые глаза горели диким огнем. Он добрался до нее как раз в тот момент, когда Джордж, издав крик, выстрелил из пистолета.

Геро вздрогнула, увидев, как окровавленный человек упал Джорджу под ноги.

Но тут ее схватили за плечи и обняли – на нее был устремлен яростный взгляд Гриффина. Он потерял парик, у него на лбу кровоточила рана, правая щека в крови, а правый глаз среди запекшийся крови сверкает как у дьявола.

Она едва не лишилась чувств от облегчения – он жив и цел. Слава богу, она успела вовремя. Слава богу, ей не придется провести остаток жизни, оплакивая его. Слава богу…

Тут Гриффин закричал:

– Что, черт возьми, ты здесь делаешь, глупая женщина?

Она заморгала.

– Я битый час ехала из Лондона, чтобы добраться до тебя!

– Я велел тебе никогда не появляться одной в Сент-Джайлзе! – Гриффин тряхнул ее.

– Я была с Джорджем…

– С Джорджем! С единственным лакеем! И ночью! Ты совсем лишилась ума?

Она вздернула подбородок:

– Я приехала спасти тебя… хам ты эдакий!

Глаза наполнились слезами от унижения и обиды. Она вырвалась из его рук и хотела убежать.

Гриффин пробормотал жуткое ругательство и, схватив сзади, не пустил, развернул к себе и припал к ее рту горячим, злым поцелуем.

Геро была рада – как же она была рада! – что он цел, пусть и груб с ней. Она разомкнула губы, обвила его руками за шею так крепко, что чуть не задушила. Все исчезло, она ничего не видела и не слышала, были только они двое, одни в своем – их – мире. Удары сердца громким стуком отдавались у нее в ушах. Его кожа пахла порохом и потом, и от этого резкого, кисловатого запаха он казался еще более живым. Геро слизала свои слезы с его губ – слезы радости.

– Геро, – простонал он.

– Гриффин, – вздохнула она.

– Господи, – с отвращением пробормотал кто-то рядом.

Гриффин поднял голову, не отрывая от нее своих изумрудных глаз.

– Уйдите, Уэйкфилд.

Геро оглянулась и увидела брата, который все еще сидел на своей черной лошади и с неодобрением смотрел на них сверху вниз.

– Ты не можешь его забрать! – крикнула Геро и вцепилась в широкие плечи Гриффина. Максимус едва ли сможет арестовать Гриффина, если она крепко к нему прижмется.

– Он меня не арестует, – высокомерно, как всегда, заявил Гриффин, глядя на герцога. – Не арестует, если ты выйдешь за меня.

– Вы шантажируете мою сестру? – гаркнул Уэйкфилд.

– Если придется, то – да. – Гриффин перевел взгляд на Геро, и то, что она прочитала в его глазах, наполнило ее сердце счастьем. – Я способен на все что угодно, лишь бы жениться на тебе, Геро.

Она ласково погладила его по скуле – единственному месту на нем, не покрытому кровью, – дрожащими пальцами.

– Тебе не придется меня шантажировать, чтобы я вышла за тебя замуж. Я люблю тебя.

Глаза Гриффина зажглись, и он крепче обнял ее.

– Ты действительно это сказала? Ты выйдешь за меня?

– С радостью, – выдохнула она.

Он наклонил голову и поцеловал ее. Геро не успела раскрыть губы, как он вдруг рывком отпрянул, услыхав крик:

– Милорд! – К Максимусу подбежал солдат. – К западу отсюда беспорядки. Послать за подкреплением?

Геро пришла в ужас.

– Там же приют!

Гриффин кивнул, огляделся и громко крикнул:

– Дидл!

Камердинер Гриффина вырос как из-под земли. Волосы у него стояли дыбом, одна рука в крови, но держался он прямо.

– Да, милорд?

– Люди Викария попались на наживку? – загадочно спросил у него Гриффин.

Максимус нахмурился.

– В чем дело?

Дидл расплылся в широкой улыбке.

– Его люди внутри, а наши – снаружи, милорд.

– Тогда начинай, – приказал Гриффин.

Дидл кивнул, сунул два пальца между губ и издал пронзительный свист.

Гриффин повернулся к Максимусу:

– Предлагаю собрать ваших людей.

Максимус подозрительно поднял брови, но все-таки крикнул:

– Все ко мне!

Приказ был мгновенно выполнен.

– Что-то они тянут, – с беспокойством произнес Дидл.

Бум!

Страшный грохот сотряс землю. С ближайшего дома попадали кирпичи, и в то же время яркий свет озарил ночную темноту. Запах дыма заполнил воздух.

Геро ухватилась за Гриффина.

– Что это было?

– Это сразит Викария, – со свирепой ухмылкой ответил Гриффин. – Нику очень пришлась бы по душе эта миленькая ловушка, которую мы устроили Викарию и его людям.