Алекс Джиллиан - Скандальный Роман (СИ)

На последней паре по философии я ощущаю острую нехватку одной знойной красотки в первом ряду. И, надо заметить, ее агрессивного неадекватного бывшего бойфренда тоже не наблюдается. Не уверен, что он успокоился. И нужно быть готовым к тому, что этот самодовольный ублюдок выкинет какую-нибудь подлость. В любом случае, я не жалею, что показал засранцу его место.

Понедельник — мой день забирать детей из школы, хотя ранее установленный график давно полетел к черту и сейчас почти каждый день — мой. У Ани завал на работе. Тоже конец года, контрольные, зачеты, экзамены. Ей не так повезло с работой, как мне, хотя я не очень-то считаю себя очень везучим. Аня преподает в Бруклине в одной из школ для русских детей, где все классы переполнены, много внеурочных занятий, дополнительных платных уроков, и добираться из Бруклина не ближний свет.

Но на этот раз, когда я привожу детей, Аня уже дома и даже выходит, чтобы встретить нас. В одном из окон на первом этаже я вижу силуэт любопытной тещи.

— Мама, — с радостным кличем Кристина несется со всех ног к Ане и виснет у нее на шее. Марк молчаливо проходит в дом, коротко кивнув матери.

— Что это с ним? — спрашивает Аня, подозрительно глядя на меня, когда дверь за старшим сыном закрывается. Я неопределенно пожимаю плечами.

— Заявил мне сегодня, что вполне дееспособен и может сам ездить домой после занятий. На автобусе — сообщаю я.

— Милая, иди в дом. Бабушка ужин нагрела. Не забудь руки помыть, — обращается Аня к Кристине. И когда дочка уходит, мы какое-то время неловко молчим. Она кутается свободный бежевый свитер и выглядит по-домашнему милой и уютной.

— Я застал его с компанией парней и девушек. Марк растет, — добавляю я, снова бросая взгляд на темный силуэт в окне. — Может, он и прав.

— Ему только через месяц тринадцать исполнится, Леш. Я не хочу рисковать, — строго заявила Аня.

— Как скажешь, — соглашаюсь я. — Адвокатам удалось договориться насчет встречи?

— Да. В среду в три. Не забудь, пожалуйста. И спасибо за оперативность, — убирая за ухо длинный светлый локон, поизносит Аня. Я киваю, переводя на нее взгляд.

— Стараюсь держать обещания.

— Я это ценю, — натянуто улыбается она. — Ты хочешь что-то мне сказать?

— С чего ты взяла? — спрашиваю я.

— Ну, я тебя не первый год знаю, — мягко отвечает Аня.

— Насчет праздников, — решаюсь я. — Я бы хотел увезти детей на пару дней в Тверь. Мама с отцом звонили, спрашивали, когда нас ждать.

— Леш… — сразу мрачнеет Аня, а я внутренне готовлюсь к сражению.

— Рождество они отметят с тобой. Здесь. Я заскочу ненадолго и уеду. Но ты меня тоже пойми, я хочу один из праздников провести с детьми. С ними ничего не случится. Я буду максимально бдителен.

— Ты всегда так говоришь. Могу ли я доверять человеку, который то и дело напивается до полной отключки в клубах в сомнительных компаниях?

— Я их отец, Ань, — запальчиво напоминаю я.

— Я знаю, что ты любишь детей, но я же ничего не придумываю, так ведь? Когда ты трезвый, я в тебе не сомневаюсь, но где гарантия, что в праздник ты не позволишь себе расслабиться?

— Я готов дать тебе гарантии, — упрямо произношу я. — И я же не один буду. Там мои родители, сестра с мужем. Им ты доверяешь?

— Леш, я подумаю. Ничего не буду обещать… — хмурится Аня, потирая переносицу.

— Ты говорила, что не будешь ограничивать мое общение…

— Послушай, общение и вывоз в другую страну не одно и тоже, — обрывает она меня на полуслове.

— Мы каждый год ездили. Дети ждут, что мы полетим в Россию. Мои родители тоже ждут!

— Я подумаю, Леш, — твердо повторила Аня. — Спасибо за помощь. И доброй ночи. Тебе пора. Уже темнеет.

— Позвони мне, когда будешь готова озвучить решение, — холодно говорю я, поправляя воротник пальто.

— Да, конечно. И не забудь. В среду в три часа.

— Хорошо. Договорились, — с натянутой улыбкой машу рукой теще, по-прежнему подглядывающей за нами в окно, потом перевожу взгляд на жену и коротко киваю. — Пока.

Развернувшись, иду к черному Веntlеy, чувствуя себя раздраженным еще больше, чем с утра. Вот они первые звоночки. Сегодня она не хочет отпускать детей со мной на их Родину, завтра придумает что-то другое….

Черт, я несправедлив. Она имеет право сомневаться во мне.

Сажусь в машину, кладу ладони на руль и какое-то время смотрю перед собой невидящим взглядом, тяжело дыша и приводя в порядок нервы. Когда поворачиваю голову в сторону дома, Аня все еще стоит и смотрит на меня. Я поднимаю руку в прощальном жесте и резко трогаюсь с места.

Когда-нибудь все наладится, и мы сможем прийти к компромиссу. Нужно сохранять самообладание и набраться терпения, если я хочу, чтобы наша семья достойно выдержала это испытание. Она не сказала мне категоричное нет, а значит, еще может согласиться. Я очень на это надеюсь.

По дороге к «Мегаполису» я набираю номер Русланы, чтобы спросить, не нужно ли заехать в магазин. Не помню, остались ли в холодильнике съестные запасы, а учитывая, ее особенное трепетное отношение к здоровому питанию, на свой собственный вкус при выборе продуктов полагаться чревато. Спустя десять длинных гудков сбрасываю вызов. Наверное, пишет, а телефон поставила на беззвучный режим, так и не разобравшись в новом гаджете до конца. Точно так же, как и я, Руслана выпадет из реального мира, когда начинает творить. То, насколько мы похожи, иногда даже пугает. Меня не покидает опасное ощущение того, что она всегда была в моей жизни. Не знаю, как это называется то, что сейчас происходит между нами…. Мы живем и работаем вместе. Отрываемся, ходим по магазинам, бегаем по утрам, гуляем, спорим, занимаемся безумным сексом, разговариваем на самые разные темы. И я пока даже мысли не допускаю о том, что будет после. После того, как мы допишем роман. Смогу ли я отпустить ее свободное плавание? Придется, но… может быть, она захочет остаться. Не уверен, что это хорошая идея. У отношений с разницей в шестнадцать лет заведомо нет будущего. Черт, она на семь лет старше моего сына. Я свихнулся, позволив интрижке перерасти во что-то большее. Это сейчас ей со мной интересно. Она будет взрослеть, а я стареть, она расцветать, а я увядать. Интересы, которые сейчас нас сплачивают, позже станут разделять. Это неизбежно, к сожалению. Я не хочу тратить на себя годы ее юности. Я надеюсь, что она понимает невозможность длительных отношений между нами так же хорошо, как и я. Но положа руку на сердце, я могу сказать с уверенностью, что только благодаря Руслане Мейсон, так внезапно ворвавшейся в мою жизнь, я смог сохранить равновесие в истории с разводом. Она вернула мне веру в себя. Ее юношеский максимализм заряжает меня энергией, вдохновляет, позволяет чувствовать себя почти всесильным. Мне не нужен допинг вроде алкоголя, когда она рядом. Как там говорится в экранизации одного нудного бестселлера про вампиров? Мой личный сорт героина. Похоже на правду.

Чем бы ни закончилась вся эта история, я благодарен ей за то, что наше яркое приключение вернуло мне желание жить и творить, идти вперед, верить в то, что я могу еще создать нечто достойное. И я думаю о том, что мы могли бы провести это Рождество вместе. Это было бы чудесное и незабываемо. И не потому что я остался один, а потому что хочу этого по-настоящему. Хочу, чтобы мы вместе зажигали свечи за праздничным столом и пили шампанское. И еще я должен рассказать ей все. Она должна знать. Должна определится и решить, чего хочет от наших отношений, полностью владея информацией.

Я снова набираю номер Русланы уже из магазина, рассеяно блуждая с тележкой между полками супермаркета. Не дождавшись ответа, оставляю сообщение:

— Детка, я понимаю, что ты увлечена, но найди время на то, чтобы ответить на мой звонок. Мне срочно нужна твоя помощь. Я стою в овощной секции и думаю над тем, что купить для твоего любимого салата: шпинат, брокколи, сельдерей или китайский салат? И как насчет десерта? Клубника со сливками? Ты молчишь, и я беру все, что перечислил. Разберемся на месте.

Позже я посылаю еще парочку шутливых сообщений, но Руслана так и не выходит «из сумрака», игнорируя меня полностью. Вот чертовка. Ее точно сегодня ждет наказание. И у меня даже остались неопробованные инструменты для эротических пыток. Кровь закипает в венах, когда я вспоминаю, что именно мы успели опробовать в течении последний двух дней. У меня никогда не было настолько прилежной и послушной ученицы. И ничего не могу с собой поделать — все время хочу ее наказать. Она будет во мне далеко не самые нежные чувства, но нас обоих подобный расклад более чем устраивает.

Лана

Я никого не хочу видеть.

Никого не хочу слышать.

Возможно, я даже не хочу существовать в данную минуту.

Я даже не думала, что когда-нибудь еще хоть раз в жизни мне будет почти также больно, как в день, когда умерла мама. Вся моя душа и тело отожествляли тогда кровоточащую рану, которую невозможно ничем исцелить, даже временем. И я помню, как лежала на полу, смотрела в потолок и истошно звала ее. Разговаривала с ней, искренне веря в то, что она слышит. Ответит. Вернется. Кажется, тогда я была влюблена в мальчика из параллельного класса, по которому пролила немало слез. И я клялась, я обещала самой себе, что больше никогда не буду плакать из-за глупых парней, что все на свете — пустяки по сравнению с тем, что я больше никогда не увижу маминой ласковой улыбки, ее осуждающего взгляда, не прижмусь к ее груди и не вдохну родной запах, свойственный только матери. Я клялась. Ни одной гребанной слезинки из-за парней и глупостей. Едва ли что-то в мире сравнится с той болью, которую я испытала, когда, задыхаясь от слез, смотрела на то, как земля падает на крышку гроба, в котором на веки замерло ее тело, покинутое светлой душой.