- Свободно, - отвечаю, залпом допивая Джек Дэниэлс в своём стакане. 

Лучезарно улыбается, перекидывая волосы с одного плеча на другое, и, подтянувшись на барной стойке, садится рядом. Самого меня улыбаться не тянет. Видимо, это заразная херня. Я вообще не видел, чтобы Алевтина когда-нибудь вот так улыбалась. Беззаботно и бессмысленно. Это, блять, не в её привычках. 

Отвернувшись, пытаюсь представить её, клеящей мужика в пабе. Пытаюсь представить её, клеящей меня в пабе. Выходит охренительно. Смотрит на меня так, как в день своего собеседования. Лапая голубыми глазами исподтишка, но изображая профессионализм. Прямо в туалете её бы и отжарил, прежде чем отправиться ко мне.

Мой затуманенный алкоголем мозг быстро рисует эту картину, подключая звуковой ряд из её стонов.

Блять.

Хочу трахаться.

- Чё скажешь? - интересуется Макс, разливая нам по третьей порции из бутылки, которую ему вручил заторможенный бармен.

Немцев умеет вести переговоры. 

- У тебя уже есть бизнес-план? - спрашиваю, почёсывая лоб.

- В процессе, - положив на стойку локти, задумчиво крутит между пальцев стакан.

На безымянном - тонкое серебряное кольцо. На нижних фалангах набиты буквы неизвестного алфавита. Вполне возможно, он его сам изобрёл на досуге. Я бы не удивился. 

- Ты хоть иногда башку свою выключаешь? - мне это действительно интересно.

- Ага, - хмыкает, глотая виски. - Случается.

По ходу, для этого у него есть Женька. Когда они вместе, там действительно по мозгам большой вопрос, причем у обоих.  Я во многих вопросов человек широких взглядом и толерантности, но в двадцать лет жениться - это за гранью даже для меня. Хотя Макс во многих вопросах хренов оригинал, так что всё закономерно.   

- Ты бы не хотел начать с чего-то попроще? - делая глоток, уточняю я. 

- Нет.

Ясно.

Логистический бизнес, как стартовый. Любого другого человека на такой позиции я бы послал, предложи он в него вложиться. Но Немцев скорее ногу себе отстрелит, чем возьмётся за то, что не проанализировал вдоль и поперёк. В двадцать лет я защищал бакалавра и трахался по московским общагам. Лихое было время. Алевтина в это время занималась ребёнком в нашем Мухосранске, и я даже не знал о её существовании. Не знаю, прошел бы мимо неё тогда или нет.

От чего-то мне, блять, кажется, что нет. От чего-то мне кажется, что встрял бы и тогда.    

- Мальчики, прикурить не найдется? Потеряла зажигалку...

Повернув голову, спотыкаюсь о раскосые карие глаза высокой ненатуральной блондинки. Макс тоже оборачивается и, оценив ситуацию, ныряет в телефон,  солидарно предлагает мне самоопределиться. 

- Не курим, - итожу, отворачиваясь.

Добиваю свою порцию, отправляя ему на раздачу пустой стакан.

- Нам понадобится своё ПО (прим. автора - программное обеспечение). - Допивает и разливает по новой. - Пока думаю, как это должно выглядеть. Сделаешь?

- На фиг своё? - Забираю стакан. - Я тебе сорок готовых вариантов могу предложить. Все уже написано до нас.

- Нам нужно своё, - качает головой, глядя в стакан.

- Блять, ты сегодня оракул или как? - ржу я. - Нормально можешь сказать?

- Да сам ещё толком не знаю, - тихо смеется, глотая виски. - Давай не сегодня.

- Лады, - достаю из заднего кармана джинсов ключи от своей тачки, которую кинул у них во дворе, и кладу на стол. - Завтра вечером заберу. Если будешь пользоваться, сгоняй её на мойку, будь другом.

- Во сколько вечером? - спрашивает, откладывая телефон. - У Женьки Сапсан в полседьмого.

- Завтра? - диссонирую я. - У неё же вроде до пятницы “командировка”.

Я это точно знаю, потому что видел его благоверную в прошлый четверг, и она экспресс-режимом слила все свои новости, пока ехали в лифте. В том числе о том, что халявное жилье оплачено до пятницы.

- Ага. До хуятницы, - коротко и ясно бросает он.

Качаю головой и посмеиваюсь. 

- Понятно. На тебя машину вызвать? - спрашиваю, загружая Убер.

- Угу.

Зайдя в свою квартиру, снимаю кроссовки и врубаю телек. Врубаю ноутбук и не врубаю свет.  На ощупь иду в ванную. Закидываю вещи в стиралку и встаю под горячий душ.

Голову ведёт.  Запрокинув лицо, набираю в рот воды и полощу рот. 

Плеснув в ладонь гель для душа, гостеприимно обнимаю свой стояк. 

Упершись рукой в стену, закрываю глаза и сжимаю зубы. Сжимаю член, двигая рукой и представляя, как он ложится в тёплый рот Алевтины. Конкретно представляю, как он, блять, утопает в нём. Воскрешаю в памяти ощущения от того, как она сосала мои пальцы. И это было для неё апгрейдом. Она не делала этого раньше. Я её читаю просто не напрягаясь. Ей это понравилось. 

Где она сейчас? И, блять, с кем?

- На хер...

Кончаю с фейерверками на серьёзное, но охренительно возбужденное лицо, точно представляя её реакции. 

Со мной ей это понравится. Она мне неосознанно доверяет. И я знаю, блять. Просто знаю, что никто и никогда не кончал на её серьезное лицо.

Глава 20. Аля

Марк: “Жду тебя. T-T11”

Отложив телефон, глубоко вдыхаю через нос, в полной мере ощущая, насколько тяжело быть “лживой тварью”. 

Потому что боюсь уходить из офиса раньше Орлова. Боюсь, что он увидит, как сажусь в машину Марка. Боюсь даже больше, чем заставлять Марка ждать. Я не хочу, чтобы Орлов знал о том, где я проведу сегодняшнюю ночь. 

Не хочу, чтобы он знал. 

Боже...

Его слова жалят меня и царапают. Его насмешка о том, что я как дура не ору за каждым углом о том, что у меня есть мужчина. Не заваливаю ленты социальных сетей нашими совместными фотками и прочим бредом! 

То, что я не хочу посвящать его в свои планы - отвратительное малодушие. Мне стыдно за него, ведь я сделала свой выбор. Как взрослый здравомыслящий человек, а не как нализавшаяся валерьянки кошка. Всю ночь пялясь в потолок и слушая дыхание Тыковки, я выбрала то, в чём уверена. Я уверена в Марке и в стабильности наших отношений. Чтобы это стало реальностью, мне просто нужно… сконцентрироваться на них. И секс в отношениях вообще не главное. В них главное - чувство защищенности и уверенности в завтрашнем дне. Я в это, чёрт возьми, верю! А всё остальное… над ним нужно работать. Потому что любые отношения - это компромисс. 

Моя спина деревенеет, когда дверь кабинета открывается ровно в восемнадцать ноль-ноль.

- Не засиживайся. Завтра совещание в восемь, - бросает, проходя мимо. 

Смотрю в след гренадерской фигуре, одетой в джинсы и футболку с логотипом компании на груди. И меня охватывает непонятная глупая обида.

А ты чего ожидала? 

Я не знаю.

Горестно усмехнувшись и опустив подбородок, собираю со стола свои вещи и обуваю туфли, которыми натёрла сегодня ногу. Сегодня я провела первую в жизни самостоятельную презентацию, к которой готовилась всё воскресенье. Но раз я презентации проводить не достойна, пусть проводит их сам!

- До завтра, солнышко, - наигранно мурчащий голос за спиной.

- До завтра, Гена, - фыркаю, не оборачиваясь и распуская волосы.

Слушаю шаги коллег и жду, когда закроются двери лифта в коридоре офиса. Жду ещё десять минут, прикидывая сколько времени Орлову понадобится на то, чтобы сесть в свою машину и отчалить в душный московский вечер. 

Я не знаю, как он проводит свои вечера. Судя по его физической форме, три дня в неделю он должен не вылезать из спортзала. А на что он тратит остальные… я знать не хочу.

Выйдя из офиса, прихрамовая иду на стоянку, ища по указателям место T-T11. 

На Марке серый деловой костюм и кипельно белая рубашка. Черные волосы небрежно зачёсаны назад, на лице лёгкий загар. 

Выглядит потрясающе. 

Он делает то же самое. Изучает меня с головы до ног нечитаемым взглядом, задержав его на голубой блузке, которую сам подарил для посещения официальных мероприятий.

- Отлично выглядишь, - говорит спокойно, положив одну руку на руль, а вторую на приборную панель.

- И ты, - улыбаюсь одними губами, глядя на него.

Повисшее между нами напряжение витает в охлаждённом воздухе салона, как и запах его парфюма. Я не припомню, чтобы от Орлова когда-нибудь пахло вот так. Немного вычурно и очень дорого. Орлов терпеть не может вычурность. Это прослеживается во всём, даже в том, что он обедает вместе со всеми в обычной кафешке напротив. Или в… шаурмичной. Он помнит откуда родом, и не пытается это маскировать. Потому что ему плевать на то, что думают о нём другие. И потому что тот путь, который он выбрал в жизни, ему это позволяет.

Тряхнув головой, поправляю чёлку. На самом деле, я просто хочу поставить на место свои мозги.

Марк молчит, как и я. И у меня ощущение, будто мы не виделись целую вечность, хотя прошло всего несколько дней. И все эти дни мы так или иначе ссорились.

Я не хочу ссориться. Опустив глаза, смотрю на свои руки.

Вздохнув, протягивает мне свою, говоря:

- Иди сюда.

С облегчением тянусь к нему и закрываю глаза, пытаясь прогнать из головы все лишнее. Губы Марка прижимаются к моим, ладонь обнимает лицо. 

Он всегда целует меня так. 

Выверенно и правильно. Совсем не так, как скотина Орлов. Орлов целует меня так, будто у него голод и жажда одновременно! Злясь на себя, обнимаю шею Марка руками и настойчиво раскрываю его твёрдые губы языком. Хочу, чтобы он поцеловал меня глубоко и “по-настоящему”, а не так, будто мы тридцать лет в браке.

Он позволяет. Пускает в свой рот, немного удивлённый этим напором. Замерев на секунду, шумно вдыхает через нос и сам впивается в мои губы, подавшись вперёд. 

Это приятно. До боли зажмуриваю глаза. Не думая ни о чём, глажу его грудь. и его шею. Он начинает дышать чаще. Его рука ложится на моё бедро и сжимает. Обнимает мою коленку и гладит. По голой коже бегут мурашки. Мне знакомы его прикосновения. Это расслабляет. 

Оторвавшись от моего рта, смотрит с прищуром.