Выгибаюсь, плотно ложась в его ладони. 

- Нравится так? - шепчет, обводя большими пальцами мои соски, слегка потянув за них.

- Не… понятно… - бормочу вредно.

- У тебя соски, как красные кнопки, и сиськи в мурашках… хочешь меня?

- Не очень… - фыркаю, кусая губы.

- Мммммм… - глубоко вдыхает над моим ухом, посмеиваясь. - И щас?

Накрывает ладонью мой живот, распластав пальцы. Смотрю на его руку, и с диким трепетом вижу, что мой живот полностью под ней скрывается. Скользит вниз и накрывает между ног, захватывая ртом мочку уха.

- Мммммм… - стону, покачнувшись.

Сгребает мою грудь второй ладонью и сдавливает, вбирая в рот всё моё ухо почти целиком.

- Аааааааййй… - сгибаю в колене ногу, сжимая бёдрами неугомонный пальцы.

- Блин… - хрипит, разворачивая меня к себе.

Пошатнувшись, обнимаю за талию, положив подбородок на его грудь. Его ладони сгребают мою задницу так, что встаю на носочки, говоря:

- Мы тут шеи свернём...

- Не свернём, - улыбается и склоняет голову, нежно проводя по моим губам своими.

Тяну шею, с шумным вдохом раскрывая их ему навстречу. Впивается в них, разворачивая спиной к стене. Подхватив коленом бедро, врезается в живот головкой каменного члена. Со стоном обнимаю его плечи. Пожираем друг друга, сталкиваясь языками и зубами. Сдавив ягодицы, ныряет пальцем внутрь. От неожиданности и наплыва ощущений дёргаюсь. Откинув голову на стену, разрываю поцелуй, хватая ртом воздух.  

- Так… нравится?

- Даааа…

Входит в меня одним резким толчком, так что его пах прижимается к моему.  

- Орлов, блиииин! - вскрикиваю и кусаю его за плечо. 

Тяжело дыша, двигает бедрами и пальцами, вколачивая меня в холодный кафель стены. На меня обрушивается самый быстрый оргазм в этой жизни, от которого я полностью дезориентирована, и кажется теряю сознание на пару секунд.

Глава 32. Аля

Уставившись в монитор ноутбука, слежу за тем, как медленно вращается в углу колесо загрузки файлов. Поднеся ко рту кружку, делаю глоток остывшего кофе, который сегодня у меня вышел особенно ужасно, так как я чуть не уснула, пока варила его полчаса назад.

- Голубой или розовый? - спрашивает Тоня

Перевожу на неё глаза, доставая из уха один наушник.

Рассевшись на полу у журнального столика, изучает содержимое своего набора лаков для ногтей.

Этот стол в нашей квартире используется исключительно как хранилище всяких необходимых для её жизни прибамбасов, включая двадцатисантиметровую стопку книг и журналов. Если бы моя мать увидела в каком перманентном бардаке существует наша сьёмная квартира, назвала бы меня плохой хозяйкой.

- Может, и тот и другой? - спрашиваю, массируя виски и впадая в лёгкое отчаяние.

В последний месяц я работаю в каком-то полубезумном ритме. С утра и до вечера семь дней в неделю. Потому что боюсь не успеть со сроками сдачи приложения для Городского такси. И это будет моя маленькая катастрофа. Я так волнуюсь, что к концу следующей недели боюсь превратиться в невротичку.    

Сегодняшний день можно официально назвать спущенным в унитаз. Я целый день просидела за компьютером и не сделала ровным счетом ни черта стоящего. Всё, что я сегодня сделала можно отправлять туда же - в унитаз.

В душе шевелится страх того, что я не справлюсь. Это мой второй полностью самостоятельный опыт, и сейчас я боюсь, что переоценила свои возможности! Если это так, то мы с дочерью перейдём в режим жесткой экономии уже через пару месяцев, а мне придётся искать какую-то другую работу в городе, в котором её в принципе нет. 

Все эти страхи не дают покоя, и обсудить их я могу только с самой собой, когда ложусь спать и выключаю свет.

Перевернув вибрирующий телефон, обнаруживаю на дисплее фотографию своей матери.

Вздохнув, роняю затылок на спинку стула и снимаю трубку.

- Вы поужинали?

- Да, - вру, вставая из-за стола и, потрепав лохматую макушку Тыковки, иду на кухню.

Тоня хихикает, тряся головой. 

Весь кошмар ситуации заключается в том, что я, кажется, очень плохая мать. 

Мы не ужинали, не рассчёсывались и даже не стирались. 

Я весь долбаный день работаю, а мой ребёнок в пижаме болтается рядом. С тех пор, как я взялась за эту работу - это обычный для нас распорядок дня. К моему счастью, любимым занятием моей дочери является поболтаться где-нибудь рядом. И я очень надеюсь на то, что наша бабушка никогда не увидит, как выглядят все наши дни, кроме среды и воскресенья. 

- Что ели? - интересуется мама, и на заднем плане я слышу работающий телевизор.

Морщусь и жмурюсь, быстро прикидывая что же мы такое ели? 

Звонить мне ровно в шесть вечера - её новая традиция. В её представлении именно во столько должен заканчиваться рабочий день у нормальных людей.

Я знаю, что без Тыковки она скучает, хоть никогда и не признается. Всё это входит в её программу по устройству моей взрослой жизни, поэтому она будет терпеть и скрываться до последнего.

- Макароны, - вру, открывая холодильник.

С тоской смотрю на позавчерашний суп и отварную брокколи, которую Тоня упорно отказывается есть.

Я ужасная мать…

- Может вам котлет сделать?

- Эмм… - уклончиво тяну, будто в моём холодильнике бомбический выбор вторых блюд, и её котлеты могут сюда прям-таки не поместиться.

- Завтра принесу… - по-деловому заявляет она. - Тоне засуну туда кабачки. Не заметит. 

- Спасибо, мам. Будем ждать...

Осматриваю бардак на кухне, оставленный после нашего завтрака, и с ужасом распахиваю глаза, когда вижу на полу под столом пакет от презерватива.

Твою мать!

Сорвавшись с места, хватаю его и прячу в карман домашних шорт.

- Что там у тебя? - интересуется по-деловому Тоня, вдруг возникнув рядом.

- Ээээ… ээээ…

- Где? - спрашивает мама, продолжая висеть на телефоне. - Дай Тоне трубку...

В дверь раздается длинный протяжный звонок, от которого подпрыгивают все, включая её на том конце трубке.

- Кто там у вас? Ночь на дворе! - удивляется мама. - Посмотри в глазок...

Торопливо передаю трубку дочери, идя к двери, потому что звонок повторяется и давит на мои уставшие мозги, как электрошокер. Пронесясь по коридору, открываю дверь и расширяю глаза от неожиданности, которая толкнула сердце в пятки а, заодно, и приоткрыла мой рот.

- Привет, - глядя на меня исподлобья, тихо говорит Орлов. 

- Привет, - роняю руки, припав плечом к двери. 

От звуков его голоса и его вида.

Засунув руки в карманы, раскачивается на пятках, заняв собой весь дверной проем. Упакованный в шорты цвета хаки, такого же цвета футболку и сланцы. Между его боком и бицепсом зажата белая коробка с изображением розовых наушников. Он небритый. Но это то, что идёт ему, как и всё на свете. Как и светло-фиолетовый засос на его шее, который он носит примерно также, как одну из своих бейсболок.

Чёрт…

Теперь мне этот засос кажется супер плохой идеей…

Его мать это видела? Даже думать об этом не хочу!

- Как дела? - спрашивает, заходя внутрь и бросая коробку на комод.

Закрываю за ним дверь, пока изучает мои домашние шорты с лисичками,  бесформенную футболку и полнейший бардак в волосах.

Выгнув брови, усмехается.

Пытаюсь припомнить, умывалась ли я сегодня, но его появление выбило все мысли из головы, наполнив её блаженной пустотой. Потому что сегодня я его не ждала! Мы вообще ни о чём таком не договаривались. 

Меня топит радость, и что-то щемит в груди. Просто от того, что он заявился совершенно нежданный и негаданный. Совершенно нежданно и негаданно - это оказалось именно тем, чего мне и было нужно.  

Оказывается, за те пятнадцать часов, которые мы не виделись, я… соскучилась.  

- Нормально... - лепечу, придя в себя и подняв к нему лицо.

- Какие планы? - спрашивает, прислушиваясь к моей квартире и поглядывая на коридор. 

Схватив его руку, достаю из кармана квадратный пакет и впечатываю в большую ладонь, изобразив на лице негодование.

- Блин… - бормочет, быстро пряча его в кармане своих шорт, и глядя на меня виновато.

Третий раз на кухне я просто позволила делать с собой всё, что ему захочется.  Он ушел, когда уже светало. Я рухнула в кровать на свои законные четыре часа сна, потому что Тоня исправно будит меня в семь утра каждый чертов день.

- Иди ко мне, - просит тихо, протягивая руки.

Шагнув в них, встаю на цыпочки и обнимаю за шею, прилегая к нему во всех местах.  

Прижимается своим лбом к моему, спрашивая низко и до мурашек интимно:

- Скучала?

- А ты? - плавлюсь от физического тепла, которое окутывает меня вместе с его телом.

- Ага, как пацан…

Улыбаюсь, гладя его шею. Его руки крепко сжимают мою спину, а потом расслабляются. Склонив набок голову, задевает мои губы своими губами и дыханием, в котором присутствует отчётливый запах клубники. По позвоночнику ползет щекочущий трепет, оседая где-то в пояснице. Тяну его к себе, надавив на затылок.

Сосу его губу, которую он расслабляет специально для этого.

Нетерпеливые ладони перемещаются на мою попу, сжимая и подталкивая вверх. Целуемся, стараясь не издавать лишних звуков. Ровно до тех пор, пока босые пятки моей дочери не оповещают о ее приближении.

Быстро выворачиваюсь из его рук и отскакиваю к стене, пытаясь успокоить бешенно колотящееся сердце и выровнять дыхание. 

- Привееет, Слав! - восклицает Тыковка, выскакивая из-за угла.

С широкой щербатой улыбкой во всё своё лицо. Такого же растрёпанного и непотребного вида, как и её плохая мать! На ходу передавая мне телефон и отбивая “пять” Орлову, который откровенно ржёт, теперь осматривая нас обеих, будто во всём моём бардаке Тыковка - это элемент, завершающий ансамбль.

Быстро смотрю на горящий экран телефона и закрываю глаза с таким страданием, будто мне больно, потому что даже отсюда слышу, что на том конце провода повисла гробовая тишина.