— Уф... Спасибо вам огромное, девушка! Редко встретишь таких добрых и отзывчивых людей. Обычно всем плевать — хоть лежи посреди улицы и помирай. Никто и не подумает подойти. Ну, валяется человек и валяется — им-то что! Равнодушие кругом...

Эти слова всколыхнули память Алисы неприятным эхом: не так давно она, поскользнувшись, растянулась на льду. Она всегда стремилась как можно больше ходить без сопровождения — вот и отправилась на приём к врачу сама, уверив Ольгу, что отлично справится. Справилась бы, если б не проклятый гололёд. Ногу скрутило болезненным спазмом, и она долго беспомощно барахталась, пытаясь подняться, но редкие прохожие шли мимо по своим делам. Тоскливая обида и отчаяние тогда охватили Алису; кажется, она немного не рассчитала свои силы, а Оля была далеко — на работе. Телефон лежал в кармане, готовый «через время протянуть голос тихий и глубокий», но не звонить же ей, в конце концов, чтобы она, бросив всё, мчалась через весь город! Как будто ей больше нечем заняться...

Алиса тогда встала-таки сама. Закусив губы и глотая тёплую солёную влагу, она услышала в голове могучий рокот гитар, сцепила зубы и ползком добралась до уличного цветочного вазона. Ухватилась за него и вернула себе вертикальное положение. Ушибленный локоть болел. Вечером того же дня Оля, хмурясь, сказала: «Вот сволочи... Алисёнок, солнышко, надо было мне всё-таки позвонить! Зачем тогда телефон, если им не пользоваться? Ничего страшного, приехала бы. Хоть за тридевять земель!» Алиса только хмуро улыбнулась и покачала головой: зачем? Встала же.

— Да уж... Это точно, — глухо вырвалось у неё.

Блондинка выпила ещё воды, закатывая лазурные глаза.

— Вы уж извините, что я вот так вас побеспокоила... Так неловко получилось! К подруге пришла, а её дома не оказалось.

— Почему же вы не созвонились с ней предварительно? — осторожно заметила Алиса.

— Сюрприз хотела сделать, — вздохнула незнакомка и поморщилась. — Вот тебе и сюрприз! Ничего-ничего, вы не волнуйтесь. Уже отпускает понемножку. Сейчас, отдышусь только ещё чуть-чуть и пойду.

— Сидите, сколько надо, — сочла верным настоять Алиса. — Вы меня не побеспокоили, всё в порядке.

— Ох, до чего вы милая и славная, добрая девушка, — проговорила блондинка с полуобморочно-благодарственным придыханием. — Побольше бы таких, как вы! Мир однозначно стал бы намного... Намного лучше! — И гостья испустила усталый-усталый, горький-горький вздох.

Знакомые интонации, кого-то они Алисе напоминали...

«Если б я... стреляла в вас... Мы бы сейчас с вами не разговаривали! Я стреляла в лошадь!» «Нет, Вы не сможете, Вы не посмеете убить меня второй раз, граф де Ла Фер, благородный Атос!..»

Незнакомка между тем настолько оправилась, что обратила внимание на обстановку:

— А у вас уютненько! А можно кухню посмотреть?

Её всё приводило в восторг, она сияла голубыми топазами глаз, распахивая их с кукольной наивностью, хлопая ресницами. Заглянула она и в комнату-спортзал — в щель приоткрытой двери. Там стояли тренажёры для специальных упражнений Алисы, а также для домашних тренировок Ольги.

— Ох, девушка, вы только не подумайте, что я какая-нибудь там воровка или наводчица! — засмеялась она, сверкнув рядом ухоженных белых зубов. — Не подумайте ничего плохого, прошу вас. И простите меня за наглость. Просто вы такая милая и славная, что мне даже не хочется от вас уходить! Прошу прощения ещё раз, я слишком злоупотребляю вашим гостеприимством.

В пространстве звенело странное напряжение, разливаясь болью по черепу и плечам Алисы. Непонятно было, что делать: выпроводить гостью — как будто неловко? Поток комплиментов начинал настораживать, странный блуждающий взгляд блондинки уже пугал.

— Вы уже лучше себя чувствуете? — мучительно выдавила из себя Алиса.

— Намёк поняла, мне пора выметаться, — опять засмеялась незнакомка. — Да-да, всё уже нормально, простите за вторжение. И огромное вам спасибо за отзывчивость. Покидаю вас всё-таки с большим сожалением! Вы — просто прелесть. Здоровья вам, удачи и всего наилучшего!

Перед уходом она посетила туалет и вымыла руки. В окно Алиса видела, как блондинка вышла из подъезда, глянула по сторонам и надела широкие тёмные очки. Ступая по островкам притоптанного снега и стараясь не провалиться в воду, она прошла к изящной белой машине и села в неё.

*

После работы Ольга заехала в цветочный магазин и купила букет — побаловать Алису. Ангел-утешитель, маленький и любимый, родная девочка.

Восьмая глава родилась достаточно быстро, за один вдохновенный подход к ноутбуку. Выходными у Ольги были не суббота и воскресенье, как у многих, а воскресенье и понедельник; утро понедельника они с Алисой провели в домашнем спортзале, потом долго нежились и расслаблялись в ванне, и Ольга снова не устояла перед точёной фигуркой Алисы, покрытой душистой пеной. Она утащила её, завёрнутую в большое махровое полотенце и хохочущую, в постель. Славное утро, приятное, и Алиса чувствовала себя необычайно хорошо, что не могло не радовать.

Обед готовили вместе, дурачились и смеялись; Алиса устно сочинила уморительный фанфик с лордом Гаем в главной роли.

— Слушай, это шедевр, — вытирая выступившие от смеха слёзы, простонала Ольга. — Блин, надо было диктофон включить, такая годнота не должна пропадать!

— Да ладно, пустяки, — скромно улыбнулась Алиса.

— Нет, в самом деле, это нечто! Алисёнок, ты по памяти не запишешь это всё, а? Для меня. — И Ольга сделала умоляющие глаза кота из «Шрека».

— Ну ладно, — засмеялась Алиса.

После обеда она по горячим следам набросала текст, а Ольга сидела рядом и ловила каждое слово из-под курсора, как горячий блинчик со сковородки, то и дело утыкаясь от смеха лбом в Алисино плечико. В процессе история обросла сверкающими гроздьями новых комичных деталей, и они в два голоса хохотали до колик в животе. Потом Алиса засела за своего «Улисса», а Ольга отправилась «графоманьячить» — уже всерьёз. Однако отголоски недавнего веселья нашли своё отражение в тексте восьмой главы, которая блистала весьма чёрненьким юмором.

Хороший выходной получился: и приятный, и плодотворный.

...Алиса удивилась и обрадовалась цветам. В её глазах засияли весенние искорки, и она потянулась губами за поцелуем. Отправившись мыть руки, Ольга насторожилась: с раковины на неё дерзко смотрела алая помада в золотистом футляре. Алиса яркой косметикой не пользовалась.

— Решила сменить имидж? — с усмешкой спросила Ольга, показывая помаду хлопотавшей на кухне Алисе.

— Это, наверно, та девушка оставила, — ответила та рассеянно.

Ольга нахмурилась, ощутив сердцем холодок недоумения.

— Что ещё за девушка?

— Да днём тут, в подъезде, ошивалась, водички попросила: нехорошо ей стало. Странная какая-то, если честно. Я её пустила на пять минут... Но я за ней внимательно смотрела, она ничего не стащила.

— Алиса! — Ольга сурово поймала её лицо за подбородок, заглянула в глаза. — Это как вообще называется?! Ты вчера родилась, что ли? Разве можно быть такой доверчивой?

— Она сразу сказала, что никакого криминала, — смутилась Алиса, вороша пальчиком лепестки роз, которые она только что поставила в воду. — Да нет, она слишком яркая, запоминающаяся, я бы её хоть сейчас по памяти нарисовала. И машина у неё дорогая, белая такая. И сама одета дорого, маникюр красный, блестящий, когти — как у пантеры! Высокая такая блондинка, на каблуках — с тебя ростом, а глазищи — как море тропическое. Знаешь, как на картинках, лазурное. А манера говорить у неё какая-то... театральная, причём переигрывающая. Как пародия какая-то. И рот... Думаю, она бы запросто смогла засунуть себе туда лампочку и благополучно достать. — И Алиса засмеялась, спрятавшись за букетом на столе: при её росте это не составляло труда.

Рот, когти, глаза, манера говорить — сомнений быть не могло. Но какого чёрта? Что ей тут понадобилось? Глухое раздражение, едкое и злое, с примесью неприятной тревоги, свернулось клубком в груди и грызло, жгло, заставляя челюсти Ольги сжиматься.

— Алиса, чтоб такое было в первый и последний раз. Ты не ребёнок, осмотрительнее надо быть. Если пускать в квартиру всех, кто в подъезде ошивается, можно тогда уж совсем дверь нараспашку держать — заходите, кто хочет, берите всё, что нравится!

Алиса, пристыжённая и расстроенная, позвякивала вилками и ложками, доставая их из ящичка. Ужин прошёл угрюмо: Ольга молчала, погружённая в тяжёлые неприятные раздумья, Алиса была готова сквозь землю провалиться. Гнетущее молчание продолжилось и после; Ольге было не до творчества, мысли толклись в её голове одна мрачнее другой, ложась на душу беспокойным грузом, и она, не зная, куда себя деть, решила сбросить своё напряжение старым добрым «железом».

Короткая силовая тренировка не принесла желанного облегчения. Лорд Гай маячил где-то на горизонте, но тяжёлое сердце и встревоженный ум не могли создать ничего толкового. Ольги хватало только на пустопорожний трёп с читателями-завсегдатаями на странице Убийцы Смысла.

Голубоглазая когтистая угроза вторглась в их пространство. Что она задумала? Что ей нужно? Какого лешего?

— Оль... — Алисин носик ткнулся ей в ухо. — Прости меня, я сглупила. Не молчи так, это невыносимо. Я не могу ни о чём думать. Ни читать, ни работать. Всё из рук валится.

Порвать эту суку в клочья, пусть только попробует сунуться к Алисе. Заткнуть этот блядский рот лампочкой и въебать снизу по челюсти, чтоб осколки впились в язык.

— Лисёныш, не бери в голову, не расстраивайся. — Усадив Алису к себе на колени, Ольга целовала её в висок и зарывалась носом в лёгкие, слегка растрёпанные волосы. Её родной запах, лисёночий. — Всё нормально. Просто будь осторожнее, хорошо? Одна никуда не ходи. И никому не открывай дверь.

— Ладно... — Алиса прижалась, обняла за шею, дыша возле уха. — Ты не сердишься?

— Нет, маленький, всё хорошо. — И, чтобы сменить неприятную тему, Ольга поинтересовалась: — Что там с главой?