Всё-таки София Наумовна была гениальным врачом. Она изучила Ольгу вдоль и поперёк, и теперь ей одного лишь голоса было достаточно, чтобы определять тончайшие нюансы её состояния. Что уж она там улавливала, оставалось для Ольги загадкой, но в глубине души ей не хотелось менять что-либо в схеме лечения. Творчество, что называется, «пёрло» — такой продуктивности она у себя давно не наблюдала. Как бы таблетки не прихлопнули вдохновение — вот чего она опасалась.

Но София Наумовна — гений, этого у неё не отнять.

Вечером разговор состоялся.

— Возможно, стресс спровоцировал. Квартирные хлопоты, переезд Алисы и всё с этим связанное, — пришла к выводу София Наумовна.

Она знала об ориентации Ольги и её отношениях с Алисой. Алисе как самому близкому человеку была доверена важная миссия — связываться с врачом, если что-то пойдёт не так. И вчера она этим правом воспользовалась, «настучала» на Ольгу, но испуганное «пожалуйста» в её глазах не давало сердиться на неё. Щемящая нежная жалость обезоруживала, гасила досаду и раздражение.

— Не забывайте: вы взяли на себя дополнительную ответственность. Ваша девушка — особенная. Она уязвима, ей нужна ваша поддержка. Если с вами что-то случится, что будет с ней?

Алиса работала (или делала вид) за своим компьютером, а Ольга для разговора с врачом перебралась на кухню. Сейчас в голосе Софии Наумовны звенела стальная строгость, которая отрезвляла и окунала в ледяную воду реальности.

— Я вас услышала, София Наумовна. Спасибо вам.

— Ну, вот и хорошо. Итак, я предлагаю следующее...

Ольга всё выслушала, всё записала на листочек и со всем согласилась, потому что её душу долбило грозное «что будет с ней?». Хороший отрезвляющий душ: София Наумовна умела взять за шкирку и ткнуть носом в самое важное. Железная женщина: её сорок пять кило (так Ольга определила на глазок) сейчас перевешивали, но не физически, а духовно. София Наумовна тоже была глыбой, как Алиса. Её личность, её воля властно и мощно струились с экрана, и Ольга ощутила себя котёнком, чьи лапки на миг повисли в пустоте. Но мудрая мать-кошка уже поставила её наземь.

Сеанс связи завершился. На плечи Ольги легли лёгкие ладошки:

— Тётя Софа классная.

У Ольги вырвался смешок. Она накрыла руку Алисы своей, прижалась головой. Пальчики ворошили ей волосы.

— Да, Алисёнок. Она классная.

— Кофе хочешь?

— Давай.

Алиса Зазеркальцева сделала свою работу: рассказ был вычитан и отредактирован, и Ольга выложила его. Сразу побежали просмотры в статистике; не прошло и десяти минут с момента публикации текста, а их набралось уже больше сотни. Любопытство подзуживало спросить, и она, перешагнув через провод удлинителя, обняла маленькие, но проработанные упражнениями плечики:

— И как тебе?..

Алиса откинула голову, коснулась тёплой щёчкой:

— По-моему, это один из лучших твоих текстов.

— Правда?

— Он особенный. Очень мощный. Ты превзошла сама себя.

О первой главе про лорда Гая Ольга спрашивать не решилась, но по глазам Алисы видела, что та прочла. Похвала от неё наделила вдохновение новыми, более сильными крыльями, и Ольга с зудящим энтузиазмом села за вторую главу. К трём часам ночи она была готова; в голове уже крутилась следующая, и только руки Алисы, шаловливо забравшиеся под футболку Ольги, смогли оторвать её от работы. Горячие губки мягко посасывали мочку уха, и Ольгу обожгло сладострастными мурашками ниже пояса.

Она поняла: Алиса «принимала огонь на себя». Отважно бросалась грудью на амбразуру, чтобы Ольга выплеснула хотя бы часть своей взвинченности, своей суматошной энергии на неё. Чтобы эта энергия не досталась чему-нибудь ненужному и неразумному, с плохими последствиями. Старалась разрядить, утомить Ольгу сексом, но и сама выматывалась, бедная маленькая девочка. Спать бы ей сейчас да спать, а она работала громоотводом.

— Спи сладко, маленький, — шепнула Ольга в четыре утра, мягко щекоча её ушко губами.

Обессиленная Алиса посапывала, а Ольга таращила глаза в сумрак комнаты, будто ей вкололи кофеин внутривенно.

«Две недели», — дала она себе срок. Если «оно» продлится дольше, она сделает всё, как сказала София Наумовна. Это была опасная игра, хождение по краю, но вдохновение нельзя упускать. Надо использовать это ради благой цели — ради текста. Гай уже жил в ней и рвался на страницы документа. Но Гаю была нужна светлая сторона.

Так она придумала королеву Инголинду. Это будет сказка для Алисы.

Выскользнув из постели, она села к ноутбуку.

3

Вдох, выдох. Вдох, выдох. Мышцы Алисы напрягались: дельты, бицепсы, трицепсы играли под шелковистой кожей. Она отжималась от пола, а на спине у неё в качестве утяжелителя лежала толстенная книжища. Ключи звякнули, упав на тумбочку; улыбаясь, Ольга стояла в дверях и любовалась этим зрелищем, забавным и завораживающим одновременно.

— Уф... — Алиса вскинула искрящийся ответной улыбкой взгляд, из которого уже совсем ушла недавняя сонливость. — Утяжелитель сваливается, а книга плоская, хорошо на спине... уф, лежит!..

— Ясненько. — Мягко ступая ногами в носках, Ольга подошла поближе. «Улисс», — стояло на переплёте книжищи. — Сколько она весит?

— Уф... Девятьсот, что ли, — пропыхтела Алиса.

— А о чём там? — поддёрнув джинсы спереди на бёдрах и присев на корточки, полюбопытствовала Ольга.

— Там описан один день из жизни... одного ирландского еврея. — Алиса отжималась в белой майке-борцовке, и видно было, как ходят её лопатки и мышцы спины. — Шестнадцатое июня... тысяча девятьсот четвёртого года.

— Ни хера се! Килограммовый кирпич — и всё про один день? — потрясённо качнула головой Ольга.

— Ага... В этот день Джойс... впервые встретил свою жену. Но там ещё примечания и комментарии переводчика... страниц на двести с лишним.

На рабочем столе лежала толстая стопка листов — распечатка из интернета. Алиса неплохо владела английским и читала художественные тексты в оригинале, но «Улисс», о котором она собиралась написать статью, давался тяжело. Тогда Алиса распечатала оригинальный текст на английском, положила рядом перевод — вот эту книжищу устрашающей толщины — и строчка за строчкой, абзац за абзацем героически вчитывалась. Статью она готовила не за оплату, а просто для страницы со своим творчеством — в раздел «Литературные обзоры». Там у неё накопилось уже с полсотни литературоведческих работ.

— Об «Улиссе» уже много написано, — сказала она, садясь и промокая салфеткой пот с лица и шеи. — Просто ещё один взгляд. Может, кому-то интересно будет.

— Полезная книжка, как я погляжу, — усмехнулась Ольга, взвесив на руке тяжёлый том. — Если не пища для ума — так хоть для фитнеса сойдёт.

— Ага, — засмеялась Алиса, блеснув тёплыми светлячками глаз.

— Ты поспала? — Ольга придвинулась ближе и отвела с её лба прядку волос, которая лезла в глаза и которую Алиса безуспешно пыталась сдуть.

— Не-а, не стала ложиться. Размялась, кровь разогнала — вот и взбодрилась.

На кухне лежала вскрытая пачка маффинов: одного круглого кексика не хватало. Что-то маловато съела. Ольга крикнула в комнату:

— Лисён, а тебе маффины не понравились, что ли?

Алиса с большим полотенцем на плече направлялась в ванную.

— Почему? Понравились, очень даже неплохие. А что? — Её глаза заискрились ласковой усмешкой, а губы шаловливо сложились в розовый бутончик воздушного поцелуя.

— Просто я подумала... С твоим-то количеством тренировок тебе и полпачки за один присест не повредили бы. — И Ольга успела игриво шлёпнуть обтянутую чёрными шортиками попку Алисы, прежде чем та скрылась за дверью. Этой упругой, круглой попкой она любовалась и никогда не уставала восхищаться.

В ванной она прикрутила специальные поручни, за которые Алиса при необходимости могла ухватиться. Но душ Алиса принимала чаще всего сидя — на всякий случай, чтоб не пошатнуться.

Прислушиваясь к шуму воды, Ольга сняла пиджак, подвернула рукава рубашки. Показалась чёрно-серая татуировка, покрывавшая всю тыльную поверхность левого предплечья; ею Ольга обзавелась в минувшем августе. Она помыла на кухне руки и окинула взглядом содержимое холодильника. Вчерашний плов с курицей, домашняя пицца — творение Алисиных рук, творог, Алисины йогурты (тоже домашние, из йогуртницы), в морозилке — готовые для обжарки или запекания стейки из рыбы, куриные и индюшачьи грудки. Говядину Ольга не жаловала, свинину ела изредка — в виде эскалопа, а вот птицу и рыбу — каждый день. Но после плотного обеда голод ещё не проснулся, а мысли крутились вокруг Алисы. Перед глазами стояла её обтянутая шортиками попка, работающие мышцы под майкой, влажной от пота... Не хотеть Алису было невозможно. Вся точёная, как статуэточка; фигурка — «фитоняшки» из Инстаграма желчью изошли бы от зависти. «Побочный эффект» борьбы с болезнью.

«Не смогла бы... с такой девушкой». Дура. Сука. Тупая пизда.

Ольга досадливо отмахнулась от образа Маши, совершенно неуместного, лишнего сейчас. Её раздражение переметнулось на маффины: ведь это Маша их выбрала, переступая вдоль полки окаблученными антилопьими ногами. Одну завела за другую, скрестив, а рукой закогтила сумочку-клатч и рассматривала всё это кондитерское изобилие.

Тьфу. Ольга встряхнула головой, прогоняя картинку. Мыслям о Маше здесь было не место. Здесь — неприкосновенный дом Алисы, обитель оливковых светлячков её глаз, её нежного голоса и звонкого хрусталя её смеха.

Дверь ванной открылась.

— Ой! — Алиса вскрикнула, угодив в объятия Ольги, подкарауливавшей её. Тёплая, окутанная ароматом абрикосового геля для душа, с влажными волосами. И в одном полотенце.

— Попалась, красавица.

Ольга подхватила хохочущую Алису на руки и понесла на диван. Там полотенце было сорвано с неё, и Ольга ласково-жадным взглядом окинула её с головы до ног.

— Напомни мне: на чём мы днём остановились?