Танзи не знала, что и сказать.

— Спасибо тебе, тётя Миллисент, — проговорила она. — Я тебя не подведу. И мне действительно хотелось бы принимать побольше участия в твоих делах. Может, не сразу, а постепенно, чтобы хорошенько войти в курс дела. — Последнюю фразу она произнесла для того, чтобы немного остудить пыл тётушки — ведь при её словах в глазах у той заплясали счастливые искорки.

— Разумеется, моя дорогая, — согласилась Миллисент Танзи подумала: интересно, сколько благотворительных фондов ляжет ей на плечи через год-другой?

— Кстати, пора обсудить причину, подвигнувшую меня нанести тебе сегодня визит, — продолжала между тем Миллисент. — Я имею в виду праздник в честь будущей мамы, твоей подруги Мэриел.

— Если ты возражаешь против того, чтобы он состоялся в твоём доме, ничего страшного, я не в обиде.

Миллисент лишь помахала усыпанной кольцами рукой.

— Ерунда. Я буду рада, если ваш праздник состоится под крышей «Большого Харри». Думаю, дому пойдёт только на пользу, если в его стенах зазвучат смех и поздравления по поводу новой жизни.

Танзи с облегчением вздохнула. Более того, она никак не ожидала услышать от тётушки столько тёплых слов.

— В чём дело? — поинтересовалась Миллисент, не сводя с неё глаз поверх своей чашки. — Или ты решила, что коль у меня нет своих детей, то я…

— Нет, что ты, тётя Миллисент, — с пылом возразила Танзи, откашлявшись. — Просто откуда тебе известно…

— А! — рассмеялась Миллисент. — вот ты о чём! Или ты не знала, что мне прекрасно известно, каким прозвищем ты наградила наш достопочтенный фамильный особняк. — Тётушка хитро улыбнулась. — Кстати, оно мне даже нравится. Я долгие годы называла его про себя примерно также.

Ну и ну, подумала Танзи, вот уж воистину день откровений!

— Спасибо тебе, что согласилась пустить нас к себе в дом. Но всё-таки, как я понимаю, возникла какая-то проблема?

— Нет-нет, что ты. Я ведь обменивалась письмами со Сью.

— Ты? Со Сью?

— Представь себе. Чего мы только друг другу не слали — и факсы, и электронную почту. Вот и на этой неделе она мне позвонила. Спрашивала о тебе. Как я понимаю, с тех пор как ты вернулась к себе, она не получила от тебя не единого слова. Мы с ней разговорились о том, как лучше украсить дом, — надо сказать, у неё уйма самых разных идей по этому поводу, одна интересней другой. Я тоже предложила кое-что от себя.

— Ты? Не может быть!

— Ещё как может! С тех пор мыс ней как две пчёлки-труженицы. Все жужжим и жужжим, стараясь изо всех сил.

В чём Танзи ничуть не сомневалась. Сью страдала тем же недугом, что и Миллисент, а именно СПСС — Синдромом Патологического Стремления к Совершенству во всём и вся.

— Надеюсь, ты не в обиде. Мы с ней уже расписали весь праздник по пунктам.

Танзи помахала рукой.

— Пожалуйста, продолжайте и дальше в том же духе.

— Ну что ж, на том и порешим. Кстати, если ты не против, я хотела бы на время одолжить у тебя Райли. В это время года одной тяжело, а нанять кого-то в последнюю минуту практически невозможно. Муженёк Сью, её образцово-показательный Пол, тоже присоединится к нам, только чуть позже. До того как приедут декораторы, нам надо передвинуть мебель.

Танзи хотела спросить, для чего понадобилось переделывать убранство целой комнаты ради какой-то там вечеринки, которая продлится пару-тройку часов, однако в последний момент передумала и мудро промолчала.

— Спроси Райли сама. С его больной коленкой…

— Ах да, у меня совершенно вылетело из головы! Я собиралась поговорить с ним, как только приехала к тебе, но его в машине не оказалось, из чего я сделала вывод, что он у тебя, и подумала, что могу заодно обсудить оба вопроса.

Миллисент поставила блюдце и встала, разглаживая юбку.

— И я рада, что именно так и поступила, — произнесла она с теплотой в голосе. — Как хорошо мы с тобой поговорили!

Танзи тоже поднялась с дивана и обошла вокруг столика, чтобы обнять тётушку. Миллисент показалась ей одновременно и хрупкой, и крепкой, и при мысли, что тётушка, как и все люди, увы, не вечна, Танзи в очередной раз почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Почему-то она привыкла думать, что Миллисент будет рядом с ней всегда.

— Спасибо тебе, — прошептала она. — За то, что рассказала мне свою историю, за… в общем, за все.

Миллисент похлопала племянницу по спине и отступила назад.

— И тебе спасибо, — произнесла она, как показалось Танзи, чересчур бодро. — За все, — добавила она и, в очередной раз шмыгнув носом, отвернулась.

Танзи была готова поспорить, что заметила в глазах тётушки знакомый блеск — так могут блестеть только слезы. Миллисент же прошла по коридору и бросила взгляд на лестницу.

— Вряд ли Райли в ближайшее время спустится к нам. Танзи последовала за ней в коридор.

— Я могу сбегать и позвать его. Наверное, он всё ещё спит.

Или же сидит за компьютером, что более вероятно, подумала она про себя. Правда, Танзи меньше всего хотелось, чтобы разговор и дальше продолжался в этом направлении.

— Не стоит. Просто потом передай ему, чтобы он мне позвонил. Если он не станет возражать, мы будем только рады получить в своё распоряжение ещё одну пару крепких мужских рук.

С этими словами Миллисент поднесла к глазу монокль и посмотрела на Танзи.

— Хотя мне почему-то кажется, что с его ногой все наладится… причём очень скоро.

Танзи покраснела, однако вместе с тем была несказанно рада, что перед ней вновь прежняя Миллисент — этакий повергающий всех в страх генерал в юбке.

— Уэйнрайт ждёт на улице, так что провожать меня не надо.

— Погоди. Или ты забыла правило Райли? Танзи вздохнула и бросилась вверх по лестнице.

— Разумеется, дорогая, — произнесла Миллисент, глядя ей вслед. — Просто решила проверить, помнишь ли его ты.

И с довольной улыбкой принялась терпеливо ждать, пока племянница спустится вниз вдвоём с Райли.

20

Иметь рядом с собой близкого человека.

Независимость — это хорошо. Даже более чем. Независимость — как раз то, что мне нужно. А все потому, что я сделала для себя вывод нет ничего лучше, чем проводить время в своём собственном обществе. Однако недавно мне стало понятно и другое: как здорово, когда рядом есть кто-то, кто тебе не безразличен. И тогда все хорошее в жизни становится ещё чудеснее. А плохое? Оказывается, ещё никому не стало хуже от того, что кто-то пытается вас утешить. А если при этом утешение приходит в виде больших, сильных рук, то это даже ещё лучше.


— Ну, разве вот эта не хорошенькая? — Райли вздохнул и устало поплёлся к очередной ёлочке. Честно говоря, ему было глубоко безразлично, какими полагается быть ёлочным иголкам — длинными или короткими. — Знаешь, для человека, у которого никогда не было ёлки, ты чересчур разборчива.

Дождь прекратился, зато подул резкий ветер Танзи откинула со лба волосы.

— Именно поэтому моя первая ёлка и должна быть идеальной во всех отношениях.

Щеки её раскраснелись, глаза сияли, и Райли тотчас почувствовал себя последним мерзавцем. Ему не хотелось никому портить настроение, и в обычных обстоятельствах он принялся бы за дело со всей душой В конце концов разве не он сам попросил Танзи провести с ним выходные? Самое малое, что Райли мог сделать — проникнуться духом наступающего праздника и купить ёлку, будь она неладна. И провалиться ему на месте, если это не так.

Но записка никак не выходила из головы. До сих пор у него не нашлось даже секунды, чтобы взглянуть на проклятый конверт, не говоря уже о том, чтобы сообщить о нём Танзи.

Когда Райли увидел, что фотоальбом и груда бумаг на столе сдвинуты с места, его чуть не хватил удар. Однако ни Танзи, ни её тётушка не сказали ему ни слова, и поэтому Райли пока молчал, намереваясь разобраться с проблемой сразу после того, как проводит Миллисент до машины.

Как назло всё закончилось тем, что они переоделись и уехали одновременно с Миллисент. Старушка едва ли не затолкала их с Танзи в машину Райли, пожелав удачной охоты за ёлками. Он же понятия не имел, что, оказывается, они собирались на эту «охоту». Танзи объяснила, что ничего другого им не остаётся — таково повеление тётушки.

Глядя на Танзи, никто бы на свете не поверил, что она с неохотой выполняет это небольшое поручение. Да она просто сияла от радости! Райли же, напротив, был слишком занят наблюдением за окружающими их людьми, которые бродили между выставленными на продажу ёлочками и сосенками. Он не обратил внимания, какая ёлка понравилась Танзи, не говоря уже о том, чтобы высказывать своё мнение по этому поводу. Более неудобное место трудно себе представить! Вокруг царила ужасная сутолока, и в любой момент из толпы им навстречу мог выскочить Соул-М8. Здесь этому мерзавцу ничто не мешало подобраться к своей жертве незамеченным.

Танзи несколько раз хватала Райли за руку и тянула то к одному, то к другому деревцу, но он всякий раз осторожно высвобождал ладонь, надеясь, что она не заметит. Не то чтобы Райли раздражало, что у неё быстро вошло в привычку прикасаться к нему. Однако ему не хотелось бы своими действиями дразнить невидимого врага. Не дай Бог Соул-М8 решит, будто у него появился соперник. Ведь чтобы у него возникли такие мысли, таинственному преследователю достаточно увидеть Танзи с любым мужчиной.

— Давай возьмём вот эту, — сказал Райли, указывая на ёлку, которую Танзи в тот момент вертела в руках. — Смотри, какая пушистая. — И побыстрее смоемся отсюда к чёртовой матери.

Знай он заранее, с каким размахом Танзи примется за дело, Райли развернул бы свой джип в обратную сторону, как только лимузин Миллисент скрылся из виду. От постоянного напряжения волосы на затылке вставали дыбом, Райли хотелось одного: как можно скорее отвезти Танзи домой и посадить под замок, чтобы она даже носа не смела высунуть на улицу.

Он намеревался ещё раз поговорить с ней об усилении охраны. В любом случае это хорошая идея, независимо от того, рыщет поблизости Соул-М8 или нет. Райли был почти уверен, что на сей раз с её стороны не будет особых пререканий, особенно после того как он покажет ей последнюю записку.