Эви Эрос - Сколько ты стоишь?

* * *

Если бы Варя Михайлова жила в сказке, она была бы Золушкой.

Нет, к сожалению, у неё не имелось никаких фей-крёстных. Просто крёстная была, но жила она не в чертогах фей, а в Санкт-Петербурге. И у неё вряд ли получилось бы даже хорошенько подпрыгнуть, не то, что взлететь.

Зато у Вари была мачеха. Нет, вовсе не злая, и не сказать, чтобы ведьма. Обычная такая мачеха, среднестатистическая. Падчерицу она свою не любила, но считала полезной в хозяйстве, почти как стиральную машину или пылесос. Только стиральная машина или пылесос способны выполнять лишь одну функцию, а Варя умела многое.

И сестёр не было. Зато был младший брат — восьмилетний нервотрёпик, которого Варя прозвала Дятлом за исключительные умения клевать её мозг до победного конца.

И был отец. Не лесоруб, и даже не лесничий, а преподаватель языкознания в одном из столичных вузов. Именно от него Варя унаследовала абсолютную грамотность, но вместе с ней и стремление иногда коверкать слова, говорить неправильно. Отец Вари был настоящим фанатом «олбанского» и на полном серьёзе писал родным и близким письма, начинающиеся со слова «превед».

А ещё Варя, как настоящая Золушка, мечтала выйти замуж за принца. Но увы, ей, в отличие от Золушки, исполнилось уже двадцать восемь лет, и она чётко знала, что реальная жизнь сильно отличается от несбыточной мечты. И принцы женятся только на таких же принцессах, а до Золушек им, как правило, нет никакого дела.

— А-А-А-А-А!!!!!

— Бл… — заорала Варя, подпрыгивая на постели и непроизвольно швыряясь подушкой в пространство. Конечно, нехорошо ругаться матом при младшем брате, но весьма трудно сдерживаться, когда этот самый брат орёт тебе в ухо, а ты в это время ещё сон досматриваешь.

Кеша, прозванный Дятлом за свои способности к доведению Вари до ручки, гнусно захихикал, плюхнулся на пол и забрался под кровать.

— Не достанешь, не достанешь! — закричал он оттуда, стуча по дну руками и ногами. А может, и головой…

— Дятел, ты с ума сошёл? — вопросила Варя, соскакивая с постели и пытаясь поймать братца за дёргающуюся возле её носа ногу. — Там же грязно! Четыре дня как не пылесосила! А ты ползаешь…

Нога была поймана, и секундой спустя взору Вари предстал взъерошенный Дятел, хихикающий и сразу после этого смачно чихающий. К его носу прилипла пыль.

— Ну и какого рожна ты туда забрался, чучело? — вздохнула девушка, поднимая брата на ноги и отряхивая его лицо и одежду от пыли. — Лучше бы просто убежал.

— Импровизация, — заявил Кеша и вновь чихнул.

— За подобные импровизации тебе светят пожопедации, понял? Мама и папа-то где?

То, что никто из них не прибежал на крики, было удивительно. Выходной вроде, оба должны быть дома…

— Папа пошёл к врачу, у него с утра болело ухо. И мама тоже ушла. Она сказала, что ты меня сама отвезёшь на танцы.

«Вот сучка».

— Угу. И поэтому ты решил не давать мне спать с утра пораньше?

— Уже девять! И вообще — мне скууууучно! — завыл Дятел, вырвался из железной хватки Вари и рванул вглубь квартиры. Девушка вздохнула и поспешила следом.

Ирина, конечно, гадина. Вчера ведь Варя спрашивала мачеху, что насчёт танцев Кеши, сможет она с утра поспать или не сможет. И та ей на голубом глазу сказала: спи, деточка, спи. Да чтоб тебя…

— А что мы будем кушать? — Дятел уже сидел на одной из табуреток и требовательно болтал ногами.

— Ты ещё и не кушал?

— Мама дала мне хлопьев.

Прекрасно, просто восхитительно. Ирина, следя за своей идеальной фигурой, совершенно не хотела при этом помнить о том, что в доме живут ещё несколько человек, которые не хотят вместе с ней на завтрак есть хлопья, на обед хлебцы, а на ужин сухарики.

Варя, конечно, утрировала — Ирина питалась не одними сухарями, просто она не желала готовить. Человеком-плитой в доме была Варя. Ей это, конечно, нетрудно, но нельзя же настолько наглеть! Могла бы сыну хоть пару яиц сварить…

— А чего ты хочешь, Дятел?

— Блинчиков! Или сырников!

Ну конечно. Можно было и не спрашивать…

— Нет, Кеш, мы с тобой это не успеем. Нам выходить через сорок минут, а я ещё даже не умылась. Яичницу будешь? Или омлет?

Брат скривился, но кивнул.

— Ладно, давай свою яичницу.

Варя фыркнула и посеменила к холодильнику. Нужно пошевеливаться, если Дятел опоздает на танцы, он и сам расстроится, и Ирина будет потом недовольно морщить свой изящный носик.

Так что сама Варя о завтраке даже и не мечтала. И хотя желудок уже начинал жалобно стенать, девушка его привычно проигнорировала. Поест, пока Дятел будет на занятиях отплясывать. Не в первый раз…

Бывают люди, которые очень любят водить машину. Варя, к сожалению, не относила себя к подобным счастливцам — водить она ненавидела, но делала это хорошо. Наверное, потому что часто.

Дятла постоянно требовалось куда-нибудь отвезти или откуда-нибудь привезти. То в школу, то из школы, то на танцы, то с танцев, то в магазин за обувью или одеждой, то «Вааарь, а давай просто покатаемся!»

У них с Кешей была взаимная любовь с первого взгляда, и ей беззастенчиво пользовалась Ирина. Бесплатная няня, на которую всегда можно положиться — прекрасное приобретение! Кто из мачех мог бы похвастаться такой замечательной и безотказной падчерицей? Наверное, никто.

Нет, Варя, конечно, умела отказывать. И огрызаться, и грубить, и посылать трёхэтажным матом. Но когда речь шла о Дятле, она таяла и была готова на всё.

Подобной абсолютной любовью Варя любила только маму. Может быть, папу тоже, но совсем в глубоком детстве. И вот — когда Варе было двадцать, она по уши влюбилась в маленького гукающего младенца. Дятел рос, и вместе с ним росла любовь Вари к брату. Она прощала Кеше все его шалости, возилась с ним больше, чем родители, и всячески баловала.

Привязанность самого Дятла к сестре была ничуть не меньше. Компании матери и отца он однозначно предпочитал компанию Вари, и только радовался, если они оставляли его на её попечение. И она этому ничуть не удивлялась. Ирина не слишком любила манеру сына болтать без умолку, а отец так уставал на работе, что постоянно отключал внимание и только угукал на любой вопрос Кеши. Мальчику это, конечно, не нравилось. Ему хотелось диалога и общения, но получить он его мог лишь с Варей.

Вот и сейчас, усевшись в автомобиль, Дятел моментально затарахтел. Обо всём на свете — о книжке, которую закончил читать, и о том, как папа накануне принёс набор с инструментами и разрешил рассматривать их вместе с собой…

— Кстати, — Кеша вдруг задумался, и Варя поняла: за этим последует очень важный вопрос, — а что такое онанизм?

Девушка с трудом удержала руль в руках.

— Только не говори, что ты не загуглил.

— Забыл.

— А где ты это услышал?

— Ну… вчера двое дяденек у подъезда разговаривали. И один из них сказал другому, что тащить холодильник вверх на десятый этаж при неработающем лифте — настоящий онанизм.

— Какой милый дяденька. А больше он ничего не сказал?

— Неа. Он хотел сказать другое, что-то на е. А потом увидел меня и исправился.

— Да… очень милый дяденька.

— Ну, так что?

Варя на секунду задумалась.

— Знаешь, Дятел, он это слово в переносном смысле использовал. Ну вот помнишь, как мы с тобой целый час математикой занимались на той неделе, и ты сказал, что правда задолбался, как настоящий дятел? Ну вот и тот дяденька подразумевал то же самое. А слово не совсем хорошее. Обозначает… одну неприятную… болезнь. — Эх, ну почему Дятел не задаёт такие вопросы Ирине?! Вот бы она порадовалась… — Бывают такие люди, которые любят трогать свои половые органы. Про них и говорят — онанисты. Но ты так никому не говори, хорошо? За подобные слова могут и в лицо кулаком дать.

Кеша кивнул.

— Ага, хорошо. Не буду говорить. Я уже понял, что это что-то нехорошее. Пришёл когда, спросил у папы, а он аж побагровел. Можно подумать, я у него спросил не про онанизм, а про секс.

Варя крякнула и закашлялась, чтобы не заржать.

— Дятел… а ты знаешь, что это такое?

— Конечно, — восьмилетний ребёнок гордо вскинул голову, — это такая любовь. Тайная. И очень-очень сильная. Прям до драки!

— Ы-ы-ы, — провыла Варя и чуть не врезалась в машину, что ехала впереди. — Да, толковый словарь Даля отдыхает… Ты папе с мамой только этого не говори.

— Да с ними поговоришь, — пробурчал Дятел, вздыхая. — У них чего не спроси — не отвечают. Вот я недавно хотел узнать, чего такое дефлорация. По телеку услышал. Так папа закашлялся и сбежал от меня в туалет вместе со своим журналом.

— Ага… И кто же тебя просветил по этому поводу?

— Да Вика с танцев. Сказала, что её сестра ходит раз в несколько месяцев на эту дефлорацию в салон. Оказывается, это удаление лишней шерсти! Только я не понял, где эта лишняя шерсть… И Вика тоже не понимает.

— Ничего-ничего, — утешила брата Варя. — Вот вырастите — поймёте.

— Мне кажется, когда я вырасту, мне это будет уже не так интересно, — задумчиво протянул Дятел. — Взрослые вообще какие-то не любопытные. Вот я вчера у папы спросил, интересно ли ему, что будет, если в суп бросить петарду? И он сказал: «Нет». Как так?

— Нет уж, Дятел, — строго сказала Варя. — Никаких петард в моём супе. Понял?

— Да ладно. Я просто пошутил.

Перед тем, как пойти завтракать в кафе, Варя решила сделать ещё одно дело. Такая у неё была привычка — сначала дела, а потом завтраки-обеды-ужины.

Недалеко от Дятловых танцев жил один репетитор, к которому Варя хотела сводить брата. У Кеши, к сожалению, способности к математике были точно такие же, как у неё самой — то есть, их у него практически не имелось. И педагогических способностей Вари не хватало для того, чтобы объяснить Дятлу даже самую элементарную вещь. А ведь это только начало, он второй класс недавно закончил…