Слово «люблю» было не готово сорваться с её губ, но это оказалось единственным, к чему Варя не была готова.


Она не нашла в гостиной стола с ремнями. И этот факт Варю так поразил, что она на какое-то время потеряла способность двигаться и говорить.

— Выкинул я его, — ответил Илья на её невысказанный вопрос. — Смотреть на него не мог даже. Не волнуйся, Варежка, я не буду тебя привязывать.

— Тебе же это нравится… — прошептала она, и Берестов усмехнулся.

— Нравилось. Сейчас я уже в этом не уверен. С тех пор не практиковал. Да и вообще… у меня после того случая не было женщин.

— Да? — вот этого Варя не ожидала. — Не было секса?

— Не было.

— У меня тоже не было…

— Ну, это я и так понимаю, — засмеялся Илья. — Чаю хочешь?

— Хочу…

На кухне ей совсем полегчало. Кухня у Берестова была уютная, деревянная, с салатовыми занавесками, Варя даже удивилась.

— Ты сам обставлял? Обычно у мужчин не бывает стиля «кантри», а это явно он…

— Сам. А тебе не нравится?

— Наоборот, нравится.

— Ну и хорошо. Мне тоже. Кухня, на мой взгляд, не должна быть похожа на офис. А все эти модерны и хайтеки… Тьфу, такое впечатление, что ты не дома, а на работе до сих пор. Оля и Полина тоже всё удивлялись, когда увидели, говорили, что во мне умерла женщина. На что я им ответил: «Ключевое слово — умерла».

Варя хихикнула и взяла из вазочки сушку.

— Здорово это, наверное — квартира своя. Интерьер придумывать, обставлять… Интересно. Только денег надо…

— Это точно…

Минут через пятнадцать, когда в Варю уже не влезал ни чай, ни сушки, она тихо предложила Илье переместиться в спальню.

— Ты уверена? — спросил он с беспокойством. — Я могу отвезти тебя домой.

— Нет, я хочу остаться. И папу с Ириной я предупредила, послала смс, написала, что сегодня у тебя переночую.

— Это когда ты успела? — удивился Берестов.

— Ещё в офисе, перед уходом с работы.

— Смелое заявление… Впрочем, ты вообще у меня смелая.

«У меня». Интересно, он сам слышал, что сказал?..


И спальня оказалась под стать кухне — с большой высокой кроватью, огромным окном и балконной дверью, которую Илья сразу открыл, чтобы впустить больше воздуха. Лёгкий полупрозрачный тюль с орнаментом, напоминающим снежинки, сразу заколыхался, задвигался, как будто задышал.

Телевизора в спальне не было, зато была большая картина с бушующим морем и кораблём, и шторы были тёмно-синие, как то море. А на светло-бежевом дощатом полу — такой же тёмно-синий ковёр с длинным и густым ворсом, увидев который, Варя моментально скинула тапочки.

— Замечательно! — восхитилась она. — Мне здесь очень нравится!

— Я рад, — Илья улыбался, глядя на неё с очень счастливой улыбкой. — Тогда давай умываться… и спать?

Варя на секунду замешкалась.

— Я хотела попросить тебя кое о чём…

— О чём? — улыбка Берестова моментально погасла. Он явно понял, что она опять задумала очередную «терапию».

— Я хочу, чтобы ты взял меня… сзади.

Илья помрачнел ещё больше.

— Ты решила сегодня весь план выполнить? Пятилетку за три года? — пошутил он, но в голосе звучала горечь.

— Нет, — ответила Варя серьёзно. — Я просто всегда любила сзади. Больше всего. И я хочу тебя так.

Илья вздохнул и почему-то отвёл глаза.

— Хорошо. Давай попробуем. Получится, значит, получится, а не получится… не получится.

— Получится, — сказала девушка твёрдо, желая подбодрить Берестова. Сама она вовсе не была в этом уверена, но собиралась сделать всё, чтобы достичь желаемого.


Умывались они по отдельности — сначала Варя, потом Илья. И к его приходу девушка полностью скинула с себя всю одежду и сложила её в кресло у окна.

Наверное, именно поэтому Берестов, войдя в спальню после ванной, остолбенел. Варя на секунду смутилась, особенно когда заметила, как меняется его лицо, становясь из спокойного… очень даже неспокойным. Страстным.

И она не стала медлить. Отвернулась, залезла на кровать, встав на колени, и широко развела ноги в стороны.

Кольнуло страхом, когда Варя услышала позади себя шаги Берестова. Но страх этот провалился в никуда, как только Илья приблизился и начал целовать её ягодицы.

С каждым поцелуем Варя вздрагивала, смущаясь от необычности происходящего. Попу ей обычно шлёпали… целовали крайне редко. И точно не так — буквально каждый миллиметр, то легко и почти не ощутимо, трепетно, то властно и сильно, до впившихся в нежную кожу зубов.

Это были невероятные ощущения. Какой страх?.. Варя сходила с ума от желания и дрожала от собственной беззащитности раскрытого и выставленного напоказ тела, при этом понимая, какую власть это тело имеет над Ильёй.

Горячим и влажным языком он коснулся колечка сжатых мышц, и Варя вздрогнула от неожиданности. Но Берестов там не задержался — только на миг проник внутрь языком, отчего девушке стало жарко, и почти сразу спустился вниз, к половым губам, уже давно пульсирующим от нетерпения.

Погладил их обеими руками, раздвинул пальцами, обнажая вход, и вонзился туда языком, вырвав у Вари какой-то дикий полубезумный крик.

А потом она закричала ещё громче, когда Берестов каким-то образом умудрился нащупать клитор — и начал нажимать на него, как на кнопочку, одним пальцем. Моментально стало очень жарко всему телу, и соски напряглись так, что Варе казалось — ещё чуть-чуть, и они будут настолько острыми, что Илья уколется, если вздумает их ласкать…

А внизу разливалось сладкое, неудержимое наслаждение…

— Не могу больше, — вдруг прошептал Берестов, отпуская девушку. Варя повернула голову — он лихорадочно скидывал одежду, натягивая на себя заранее приготовленный презерватив. Затем встал возле кровати, притянул Варю за ноги чуть ближе к краю — и начал водить головкой члена по её половым губам, иногда неглубоко входя в неё.

— Илюш… — прошептала девушка, подаваясь назад, и Илья понял — перестал играть с ней и вошёл на всю длину, глухо что-то простонав.

Варя дрожала от ощущения небывалой наполненности. Берестов растягивал её так, что это было почти больно, но боль терялась в ярких вспышках страсти и желания. И потерялась окончательно, когда Илья начал двигаться… Быстро, стремительно и безумно глубоко.

И вдруг остановился.

— Варежка… тебе хорошо? — прохрипел он, сжимая её бёдра. Побоялся, что терпит ради него?

— Очень. Ещё, — с трудом простонала Варя и содрогнулась от сладкого спазма — Илья продолжил движения.

Остро… Горячо… Хорошо до невозможности. Невозможно, как хорошо.

Варя уже не могла стоять на коленях — повалилась на кровать, и Берестов лёг на неё сверху, не прекращая вонзаться в нежное тело девушки. Только теперь она сильнее чувствовала его всего — ощущала жар и влажность кожи, слышала пряно-солёный запах мужчины — и от этого возбуждалась ещё больше.

— Варежка… — шепнул Илья, наклоняясь и кусая её за ухо. Варя застонала, выгибаясь от волны колоссального удовольствия, и Берестов воспользовался случаем — переместил ладони с талии на грудь девушки, сжал соски, и когда она закричала, тоже кончил, в последний раз вонзившись внутрь Вари.

Минут пять они лежали, не двигаясь, только иногда вздрагивая от остаточных уколов наслаждения. Потом Илья откатился в сторону и тихо сказал:

— После такого… надо опять умываться.

— Надо, — согласилась Варя. — Но лень.

— И мне лень… Спать?

— Спать.

* * *

На работу они, конечно, опоздали. Попробуй не опоздай, если к паху прижимается тёплая девичья попка…

Правда, опоздали всего минут на пятнадцать, но всё-таки опоздали, при этом хихикая, как дураки, пробираясь на свои рабочие места по отдельности.

И Илья, наверное, был бы счастлив до одури, если бы его не покидали гадостные мысли о том, что Варя просто играет с ним в психотерапевта. Он ей очень сочувствовал, но для него это всё-таки было гораздо больше, чем просто игра. Намного больше.

И это Варино стремление поскорее избавиться от страхов… И её слова о таблетках в то утро, когда они забыли про презерватив, укрепляли Берестова в мыслях о том, что для Вари это лишь лечение.

Хотя он понимал, что нравится ей. Но Илье этого было мало.

Но ничего, он подождёт. Варе просто нужно время, гораздо больше времени, чем понадобилось ему для того, чтобы осознать — он не хочет жить без этой женщины.

И не может, по правде говоря.


Во вторник ближе к вечеру к Берестову подошёл Сергей Мишин и позвал его на разговор в малую переговорную. Плотно закрыл дверь, огляделся и чуть ли не под стол заглянул — словно боялся, что подслушают.

А потом сел за стол напротив Ильи, вздохнул и сказал:

— Я, знаешь, вчера шёл-шёл по коридору… Думаю — позвоню-ка жене. А чтобы никому не мешать и мне никто не мешал, решил на служебную лестницу выйти…

Берестов похолодел даже.

— Ты такое лицо-то не делай, я всё понимаю. И я за Варю рад. А то у неё из мужиков только брат был. Она даже когда к нему отпрашивалась, так и говорила: «Сергей, я сегодня на свидание. Отпустишь?» — и хихикала. Но я отвлёкся… Ты просто представь, что на лестницу вышел бы не я, а кто-нибудь другой. Всем, знаешь, рот не заткнёшь, тут и Юрьевский не всесилен. Так что… не надо это на работе делать. Договорились?

Илья кивнул.

— Я понял, Сергей. Больше не повторится.

— Надеюсь, — он усмехнулся. — Хотя мне понравилось. Жаль, не заснял… Чего ты на меня так смотришь? Шучу я. Я толком и не увидел ничего, сразу ушёл.

— Спасибо, — поблагодарил Берестов.

— За то, что ушёл? Или что не заснял?

— За всё сразу. И что предупредил по-хорошему.