Он едва успел принять безразличное выражение лица, как Фелисити Фэрклот со стаканом его виски в руке ввалилась в спальню с таким видом, будто ей тут самое место.

Мало того, он внезапно поймал себя на том, что представляет, как оно могло бы быть, если бы тут и правда было ее законное место. Если бы было совершенно в порядке вещей, что она усаживается на его кровать и смотрит, как он смывает с себя дневную грязь, отмывается перед тем, как присоединиться к ней на этой самой кровати.

Отмывается для нее.

«Черт побери!» Все окончательно пошло наперекосяк.

И нет никакой возможности что-то исправить, ведь он лежит в воде голый, а она полностью одета, сидит, скромно сцепив на коленях руки, и наблюдает за ним с живым интересом.

Следует отметить, что живой интерес проклюнулся не только у нее.

И вряд ли его члену удастся удовлетворить свой интерес. Она не из тех женщин, кого можно поиметь в темном переулке. Она женщина, которую можно только завоевать. Разве она не рассуждала в своей собственной спальне о страсти? Для соблазнения Фелисити Фэрклот, даже если забыть о брате, потребуется куда больше времени, чем одна ночь в его квартире в Ковент-Гардене. Да и в принципе в Ковент-Гардене этого не случится, потому что она больше никогда тут не появится.

Он не привык заботиться о чьей-либо безопасности на территории, принадлежавшей Бесперчаточникам. Однако сейчас, с ней, беспокоился. Слишком беспокоился. Он все еще не выяснил, как ей удалось добраться сюда, ни разу не вляпавшись в неприятности.

Эта мысль скребла и царапала, и он нашел в этом некоторое утешение, позволив ей заглушить свою первую реакцию на вошедшую Фелисити. Это не ему нужно нервничать. Пусть понервничает она.

Он заставил себя откинуться на бортик ванны, взять салфетку и начать мыться.

– Искупавшись, я отвезу вас в Мейфэр.

Ее взгляд метнулся к его руке, лениво поглаживавшей салфеткой грудь. Она сглотнула, и он еще замедлил темп. По ее шее разливался румянец. Она сделала глоток виски, глаза ее расширились и слегка заслезились, в горле заклокотало – надо полагать, она изо всех сил пыталась подавить кашель. Придя в себя, девушка посмотрела ему в глаза и прищурилась.

– Я знаю, что вы делаете.

– И что именно?

– Пытаетесь запугать меня, чтобы я отсюда сбежала. Лучше бы подумали об этом до того, как позвали меня сюда.

– Я вас не звал, – возразил он. – Я оставил вам адрес, чтобы вы при необходимости могли послать мне письмо.

– Зачем? – спросила она.

– Зачем? – Он моргнул.

– Зачем бы мне потребовалось вам писать? – Вопрос слегка выбил его из колеи. Пока он пытался придумать достойный ответ, она продолжила: – Простите, но вы определенно не тот мужчина, к которому я обратилась бы за помощью.

Это ему не понравилось.

– И что это значит?

– Только то, что мужчина, без приглашения забравшийся в чужую спальню, не тот, кто помогает даме усесться в карету или заполняет пустое место в ее бальной карточке.

– Почему?

Она бросила на него острый взгляд.

– Вы не похожи на любителя танцевать.

– Вы удивитесь тому, каким я могу быть, Фелисити Фэрклот.

Она презрительно усмехнулась:

– В данный момент вы принимаете ванну в моем присутствии.

– Вас никто не заставлял входить.

– Вас никто не заставлял меня звать.

Знай он, насколько она сложная женщина, в жизни бы не придумал такой план.

«Вранье».

Она снова села на высокую кровать, болтая в воздухе обутыми в розовые туфли ногами и упершись руками в стеганое покрывало.

– Можете не беспокоиться, – сказала она. – Вы не первый мужчина, которого я вижу неодетым.

Его брови взлетели вверх. Он мог бы поклясться, что она девственница. Но еще она знает, как вскрыть замок, так что возможно, в леди Фелисити Фэрклот скрывается куда больше того, что он себе навоображал. Возбуждение боролось с чем-то еще – чем-то куда более опасным. И это что-то победило.

– Кого же вы видели еще?

Она отпила еще немного, на этот раз гораздо осторожнее, и спиртное не обожгло горло так сильно. Ну, или она сумела это лучше скрыть.

– Не понимаю, почему это должно вас касаться.

– Если вы хотите, чтобы я превратил вас в пламя, любовь моя, я должен знать, как вы искрились раньше.

– Я вам уже говорила – я никогда раньше не искрилась.

Он ей не поверил. Эта женщина – сплошная искра, готовая вспыхнуть в любую минуту.

– Видите ли, именно поэтому я и согласилась на ваше предложение. Боюсь, что иначе я так и не заискрюсь. Собственно, я уже надежно сижу на дальней полке.

Совершенно не похоже.

– И небеса не благословили меня фарфоровой красотой.

– Ничего непривлекательного в вас нет, – сказал он.

– Прошу вас, сэр, – сухо произнесла она. – Эдак вы забьете мне голову вашими прелестными комплиментами.

Ему очень не нравилось, что эта девушка заставляет его испытывать чувства, которые он не испытывал много лет. Например, досаду.

– Но это правда.

– О! Ну что ж, спасибо.

Он сменил тему, внезапно почувствовав себя настоящим болваном.

– Полагаю, число мужчин, которых вы видели неодетыми, ограничивается вашим отцом в его домашней загородной одежде?

Она улыбнулась.

– Вы демонстрируете свое незнание аристократических привычек, Дьявол. Домашняя загородная одежда моего отца включает в себя обязательные галстук и сюртук, всегда. – Она покачала головой. – Нет. Вообще-то, это был герцог Хейвен.

Он с трудом подавил желание вскочить. Он знал Хейвена. Герцог частенько заходил в «Поющего воробья» – таверну в двух улицах отсюда, владели которой американец и некая легендарная певица. Но Хейвен без ума от своей жены, и это не сплетни – Дьявол сам это видел.

– Это тот самый герцог, который бросил вас ради своей жены?

Она кивнула и сказала:

– Так что та неодетость не считается. Я была одной из его холостячек.

Фелисити произнесла это так, словно это все объясняло.

– Что это значит?

Она наморщила лоб.

– Вы что, не знаете, как Хейвен искал себе новую герцогиню?

– Я знаю, что у Хейвена есть герцогиня. Которую он любит сверх всякой меры.

– Она потребовала развода, – сказала Фелисити. – Вы что, газет не читаете?

– Не могу выразить, как мало меня интересуют брачные раздоры аристократии.

Она застыла, услышав это.

– Вы говорите серьезно?

– А почему нет?

– Вам в самом деле все равно, что произошло? Это было во всех колонках светских сплетен. На какое-то время я стала знаменитостью.

– Я не читаю светские сплетни.

Одна темная бровь приподнялась.

– Да, я не могу представить вас за чтением таких газет, учитывая, до чего вы деловой и важный человек.

У Дьявола возникло отчетливое впечатление, что она его дразнит.

– Мои интересы распространяются исключительно на важные для меня вещи, Фелисити Фэрклот, и ни дюймом дальше.

Наконец она снова бросила на него острый взгляд.

– Прошлым летом герцогиня Хейвен потребовала развода. Началось состязание за то, кто станет следующей герцогиней. Все это, конечно, было очень глупо, потому что Хейвен и в самом деле любит ее сверх всякой меры. О чем он мне и сообщил. Одетый на тот момент в халат – и больше ни во что.

– Он не мог одеться перед тем, как сказать вам это?

Она улыбнулась, мягко и романтично.

– Я не позволю вам превратить это в смехотворную нелепость. В жизни не видела никого, настолько верно погибающего от любви.

Дьявол прищурился.

– И таким образом, мы добрались до сути всех невозможных вещей, которых вы желаете.

Она молчала, на ее лице отражались мириады эмоций.

Смущение. Вина. Печаль.

– А вы ничего такого не хотите?

– Я уже говорил вам, миледи, страсть – опасная игра. – Он помолчал. – Итак, Хейвен остался со своей герцогиней, а что случилось со всеми вами?

– Одна выбыла в середине состязания, вышла замуж за другого. Еще одна стала компаньонкой пожилой тетушки и сейчас живет на континенте, ищет себе мужа. А две последние – леди Лилит и я – остались незамужними. Начать с того, что мы сразу не были алмазами чистой воды.

– Нет?

Она покачала головой.

– Мы не были алмазами даже второй воды. А теперь отчаянное желание наших матерей выдать нас замуж превратилось в нечто вроде расплывчатой черной метки.

– Насколько расплывчатой?

– Такой, что превращает нас в расплывчато обесчещенных. – Еще глоток. – Не то чтобы я и до этого не была расплывчато обесчещенной.

Дьявол всегда считал, что женщина может быть либо полностью обесчещенной, либо вовсе нет. А Фелисити обесчещенной не выглядит.

«Она выглядит безупречной».

– Поэтому эти ваши неудачники не обращают на вас внимания без явной на то причины? – спросил он. – Потому что произошедшее с вами такой причиной кажется. Совершенно идиотской, но как раз такой, за которую аристократия радостно схватится, лишь бы не начали высмеивать их.

Она посмотрела на него.

– Что вы знаете об аристократии?

– Знаю, что они любят пить бурбон и играть в карты. – «А еще я знаю, что когда-то очень хотел стать одним из них, в точности, как ты, Фелисити Фэрклот». Он откинулся на бортик ванны. – И знаю, что лучше быть первым в аду, чем жеманничать на небесах.

Она неодобрительно сжала губы в прямую линию.

– Так или иначе, с вашей стороны сделка выглядит больше, чем просто вызовом. Вполне возможно, герцога Марвика совсем не интересует жена с такой запятнанной репутацией.

Герцога Марвика не интересует жена, точка.

Но Дьявол ей этого не сказал. Не сказал и того, что ее запятнанная репутация скоро окончательно разлетится в клочья. Внезапно он почувствовал себя очень некомфортно и встал в полный рост. С него полились струи воды.

Он бы солгал, сказав, что ему не доставило никакого удовольствия увидеть, как широко распахнулись ее глаза, или услышать, как она негромко пискнула, соскочив с кровати и повернувшись к нему спиной.