Он пришел сказать, что не принадлежит ей, пусть она даже и не думает.

А вовсе не потому, что Эван ее поцеловал.

А если он и пришел из-за того, что Эван ее поцеловал, так вовсе не ради Фелисити. А потому что знает своего брата достаточно хорошо, чтобы понимать – Эван пытается что-то доказать. Пытается передать Дьяволу собственное послание, мол, его брак и наследник уже у него в руках.

В любом случае, он пришел не ради Фелисити.

По крайней мере именно это говорил себе Дьявол, пересекая сад за Бамбл-Хаусом всего через несколько часов после того, как Брикстон вернулся в трущобы с известием о поцелуе и о том, что его обнаружили и что Фелисити Фэрклот велела ему вернуться домой и передать упрек его хозяину.

Дьявол зажал трость под мышкой и начал карабкаться по шпалерам с розами под ее окном. Он успел подняться на несколько футов, когда снизу послышался ее голос:

– Я думала, вы погибли.

Он застыл, вцепившись в решетку и лозу крепче, чем ему хотелось признать, возмущаясь тем, что от ее голоса у него перехватило дыхание, а сердце забилось чуть быстрее, чем следует. И дело вовсе не в ней, твердо сказал он себе. Просто он до сих пор не пришел в себя после их последней встречи. От новостей, что на груз Бесперчаточников напали, а их людей ранили. От того, что он был с ней, вместо того чтобы заниматься своими людьми.

Вот и все.

Он посмотрел вниз, на нее.

Ошибка.

Солнце уже садилось за крыши Мейфэра, посылая лучи медного света в сады. Они упали на ее темные волосы, и те словно запылали – как и атлас ее платья. Опять розовое, на этот раз, благодаря игре света, цвета инферно. Не то чтобы Дьяволу следовало заметить, что оно розовое. Как раз не следовало. Еще ему не следовало гадать, надето ли на ней нижнее белье, которое он для нее купил. И уж точно не следовало гадать, есть ли на этом белье розовые ленты, которые он просил нашить.

Просить об этом ему тоже не следовало.

«Господи Иисусе! Она просто великолепна».

Замечать это ему тоже не следовало, но не заметить, конечно, было невозможно, ведь сейчас она выглядела так, словно ее создали из пламени и греха.

«Она прекрасна и опасна. Она вызывает у мужчины желание лететь прямиком к ней. Не как мотылек. Как Икар».

Единственное, что ему следовало заметить, – это то, что эта женщина не для него.

– Я не погиб, как вы и сами видите.

– Нет, вы в полном здравии.

– Не нужно говорить с таким разочарованием, – отозвался он, спустился вниз на пару футов, спрыгнул и взял трость в руку.

– Я думала, вы погибли, – повторила Фелисити, когда он повернулся к ней лицом. Ее бархатные карие глаза смотрели на него – порочное искушение.

Она стояла слишком близко, но он упирался спиной в шпалеры и не мог отодвинуться.

– И что, очень обрадовались?

– О да, была просто на седьмом небе от счастья, – нахально ответила она. А затем через секунду добавила: – Пустоголовый вы болван!

Его брови взлетели вверх.

– Прошу прощения?

– Вы меня прогнали, – произнесла она медленно, словно он ребенок, который толком не помнит событий, случившихся два дня назад. – Вы уселись на свою дурацкую лошадь со своим дурацким оружием – должна добавить, что оно не защитит от пуль! – и уехали в темноту, вообще не подумав обо мне. А я стояла там. Во дворе вашего склада. Уверенная, что вас убьют. – Ее щеки пылали, ноздри раздувались, жилка на горле сильно билась. Она выглядела красивей, чем раньше. – А потом ваш приспешник затолкал меня в карету и отвез домой. Как будто все прекрасно.

– Все и было прекрасно, – сказал Дьявол.

– Да, но я-то об этом не знала! – воскликнула она высоким голосом, в котором звучала настойчивость. – Я думала, вы покойник!

Дьявол покачал головой.

– Нет.

– Нет. Не покойник. Вы просто ублюдок.

С этими словами она резко повернулась и пошла прочь, не оставив ему выбора – пришлось тащиться за ней, как собачонке на поводке.

Ни сравнение, ни его неуместность ему не понравились, но он все равно пошел следом.

– Осторожнее, Фелисити Фэрклот, иначе я подумаю, что вы переживаете за мое благополучие.

– Нисколько, – отрезала она, не оглядываясь.

Ее сердитый тон невольно вызвал в нем желание улыбнуться, что само по себе было странно.

– Фелисити?

Она отмахнулась, заходя в лабиринт из высоких кустов в дальнем конце сада.

– Нечего вам тут делать.

– Это вы меня позвали, – заметил он.

Она круто повернулась к нему, и ее раздражение стремительно перешло в гнев.

– Ничего подобного!

– Нет? Разве вы не отправили моего мальчика с поручением привести меня?

– Нет! – настойчиво повторила она. – Я отправила Брикстона обратно, потому что вашим шпионам не место в моей живой изгороди!

– Вы отправили его с четким посланием ко мне.

– Ничего не четким, раз вы подумали, будто я вас зову.

– Я думаю, вы все время хотите меня позвать.

– Я… – начала она и замолчала. – Это нелепо.

Дьявол не сдержался и подошел к ней ближе.

– Я думаю, вы бросили мне вызов во дворе моего склада, и выглядели при этом как королева, а когда я его не принял, решили притащить меня к себе. Воображали, что я появлюсь здесь, отчаянно желая вас.

– Я никогда не воображала, что вы меня желаете.

Он наклонился над ней.

– В таком случае вы не настолько изобретательны, как я думал. Разве не вы всего два дня назад объявили всем собравшимся, что еще не закончили со мной?

– Вообще-то нет. Я объявила, что еще не закончила с Ковент-Гарденом, а это совсем разные вещи.

– Нет, потому что Ковент-Гарден принадлежит мне.

Девушка отвернулась от него и пошла дальше по дорожке вдоль живой изгороди.

– Очень сожалею, что я вынуждена лишить вас иллюзий относительно вашей напыщенной особы, сэр, но вы не занимали все мои мысли; я хотела только сообщить вам, что готова вернуть долг.

Он застыл. Это ему совсем не понравилось.

– Ваш долг.

– Верно, – бросила она ему через плечо. – Подумала, вы будете рады узнать, что ваши уроки подействовали.

Из всего, что она могла бы сказать, именно это окончательно выбило Дьявола из колеи.

– Какие уроки?

– Разумеется, ваши уроки страсти. Герцог пришел сюда сегодня утром обсудить условия нашего брака, и я взяла дело в свои руки.

Он крепче стиснул набалдашник трости. Инстинкт требовал, чтобы он вытащил клинок и всадил его в глотку ублюдка-братца.

– Какое дело?

Фелисити повернулась, продолжая идти, и теперь пятилась. Ее щеки пылали. Девушка широко раскинула руки.

– Разумеется, поцелуи. – А затем, словно просто отпустила замечание насчет погоды, повернулась обратно и продолжила издалека: – Разве Брикстон об этом не доложил?

Дьявол дважды ударил тростью по ладони. В нем зашевелилась тревога. Конечно, Брикстон сообщил, что Эван ее поцеловал. Но когда Дьявол потребовал подробностей, мальчик сказал, что поцелуй был коротким и формальным – ничуть не похожим на то, что произошло с ними в ледовом хранилище два дня назад.

В том, как они с Фелисити слились воедино, не было ничего формального.

Так что же случилось после того, как Эван прогнал мальчика? Перчаток на ней не было. Они прикасались друг к другу? Кожа к коже? Неужели он целовал ее страстно?

Боже праведный. Неужели она его целовала?

Невозможно. И все-таки…

«Я взяла дело в свои руки».

Дьявол пошел за ней, завернул за угол и увидел, что она направляется к огромной изогнутой каменной скамье длиной не меньше двадцати футов.

– Вы его целовали.

– Не нужно делать вид, что вы шокированы. Разве не в этом была цель ваших уроков?

Нет. Может, их поцелуй и начался как урок, но закончился он чувственным возбуждением – совершенным, необузданным наслаждением. И Дьявол отказывался верить, что она испытала хотя бы отголосок этого наслаждения с Эваном.

Наслаждением, хотя бы отголосок которого сам он вряд ли испытает когда-нибудь с другой женщиной.

Но ничего этого он вслух не сказал, а только спросил:

– И? Результат вас удовлетворил?

Она уселась, расправила юбки и взяла лежавшие на скамье пяльцы с вышиванием.

– Вполне.

– И как же вам удалось его завоевать?

– На что вы намекаете? Что в конечном итоге я ему крылышки не опалила? А что случилось с «вы не свинья, Фелисити Фэрклот»? С такой воодушевляющей оценкой от вас разве могла я не завоевать его?

– Вы не свинья, – повторил он, чувствуя себя полным ослом, совершенно выбитым из колеи. – Но суть не в этом. Вы никогда не добьетесь страсти от Марвика.

– Может быть, я завоевала его сердце своим замечательным поцелуем.

Ее губы изогнулись безупречной дугой, заставив его желать, чтобы они не говорили о поцелуях, а просто его целовали.

– Это невозможно.

Ее лицо вытянулось, и он возненавидел себя за то, что лишает ее ощущения могущества. Ему немедленно захотелось вернуть ей это ощущение, хотя он понимал, что не должен. Впрочем, если он вернет ей могущество, она сразу станет намного опасней.

– Да ну? Разве не вы мне обещали, что так и будет? Разве не говорили, что он распустит слюнки и будет бегать за мной, как собака? С опаленными крыльями?

Дьявол постукивал тростью по сапогу.

– Я лгал.

Фелисити нахмурилась.

– Почему-то я нисколько не удивилась.

– Марвик не тот мужчина, который может одарить вас страстью.

– Вам это не известно.

– Вообще-то, известно.

– Откуда?

«Потому что я видел, как он, ни на секунду не задумавшись, повернулся к тебе спиной».

Фелисити прищурилась.

– Никто в Лондоне его не знает. Но вы знаете, так?

Он поколебался.

– Да.

– Откуда?

– Это не важно. – Ну и вранье.

– Поскольку он станет моим мужем, это кажется мне крайне важным.

«Он не станет твоим мужем». Этого он ей сказать не мог, поэтому просто промолчал.