– Это Талия… Талия Николаидес, – Эцио медленно произнес мою фамилию, и его улыбка стала шире, заставив крошечные волоски на моей шее встать по стойке смирно.

Широкая улыбка Норы потускнела на долю секунды, но уже в следующий миг вернулась и стала еще ярче.

– Рада с тобой познакомиться, Талия, – произнесла она. – Может, войдем? – Нора кивнула в сторону ресторана. – Познакомимся поближе за ужином.

А что она хотела узнать?

Я была пленницей на этом острове, вынужденной выйти замуж за монстра.

Конец.

«И жили они долго и счастливо, черт возьми, леди».

Но вместо того, чтобы наброситься на эту бедную женщину, совершенно не вписывавшуюся в общество столь злобных мужчин, я изобразила фальшивую вежливую улыбку, которой мог бы гордиться и мой дед.

– Пойдемте, – скомандовал Костас, понизив голос.

Положив ладонь мне на поясницу, он повел нас в ресторан мимо стойки регистрации. Как и все остальное в этом отеле, ресторан казался просто великолепным. Стены были почти белыми с коваными железными лампами, висевшими через каждые несколько футов и отбрасывавшими желтые и оранжевые тени на стены, создавая такой эффект, словно они были в огне. Всю дальнюю стену занимал огромный каменный камин. Столы были приглушенного белого цвета, а стулья – черные, деревянные, обитые кожей и с оранжевыми подушками. Весь пол украшен красными и оранжевыми завитками.

Все это походило на огонь, вырвавшийся из ада.

Но кто бы мог подумать, что ад выглядит настолько красиво?

Дьявол так точно...

Даже не спрашивая, я могла сказать, что Костас имел какое-то отношение к дизайну ресторана.

Когда мы подошли к нашему столику, Костас отодвинул для меня стул.

– Спасибо, – прошептала я, с благоговением осматривая окружение.

– Я подумал, что тебе тут понравится, – произнес Костас, садясь рядом.

На мгновение показалось, что он сказал это искренне. Словно Костас мог быть порядочным парнем, который знал, как угодить своей девушке. Но этого просто не могло быть. Он хороший актер. Совсем не похожий на Алекса. Тот действительно был порядочным парнем, которому не все равно.

Да, был.

К горлу подступила тошнота, а глаза заволокло слезами, но я быстро прогнала их.

– Тут так прекрасно, – пробормотала я, приклеивая на лицо фальшивую улыбку, потому что, очевидно, мне тоже следовало играть свою роль. И я не хотела сталкиваться с последствиями, если этого не сделаю. – Ты помогал с дизайном?

Мать Костаса, казалось, не замечала неловкости, висевшей в воздухе. На ее привлекательном лице засияла гордость.

– Мы вместе все здесь придумали, – призналась Нора, когда ее муж пододвинул для нее стул, а потом сел рядом с ней, по другую сторону от Костаса. Стол был круглым, рассчитанным на пятерых, потому Арис сел на свободное место справа от меня, оказавшись между мной и его матерью.

– Тебе нравится греческая мифология? – спросила она.

Я быстро взглянула на Костаса, и едва не вздрогнула. Он смотрел на меня напряженным предостерегающим взглядом, отчего мне очень захотелось выкрикнуть то, что вертелось в голове.

«Какая теперь разница, что мне нравится?»

– Да, – я положила салфетку на колени, снова заставив себя улыбнуться. – Это моя специальность, я учусь во флорентийском университете искусств. Мне больше по душе исполнительское искусство, но я также посещала занятия по классической мифологии, и она мне понравилась.

Жаль, что я теперь не могла вернуться и закончить обучение.

Подошел официант и налил нам по стакану воды, а Костас попросил его принести бутылку вина.

– Флоренция? – спросила Нора. – Как же вы с моим сыном встретились в Италии? – она чуть склонила набок голову, и я осознала, что Нора действительно понятия не имела, почему я здесь и помолвлена с ее сыном.

Я заерзала на стуле, бросив на Костаса вопросительный взгляд. Может, я и играла в театре, но лгуньей не была. Я что, должна была сейчас выдумать какую-нибудь романтическую историю нашего знакомства?

Костас опустил руку мне на бедро и чуть сжал его под столом, придя на помощь и спася от расспросов его матери.

– Талия навещала отца на каникулах. Мы столкнулись у статуи Бернини и стали спорить об истории Прозерпины.

Нора немного побледнела от его ответа, и я задумалась, знала ли она о своем маленьком черном принце и злом муже-короле больше, чем показывала. Нора кивнула, будто поверила, что ее сын – романтик. Однако она лишь отчасти была с нами, погрузившись в свои мысли. И хотя Нора по-прежнему улыбалась, но уже не так ярко, как прежде.

– Как романтично, – наконец, произнесла Нора, посмотрев на Костаса так, будто и правда верила в это.

– Да, – выдавила я. – Очень романтично.

Мне так хотелось спросить, находит ли она романтичным то, что ее сын защищал Плутона. Похитителя. Насильника. Это вертелось у меня на языке, взрывной характер Николаидесов просился наружу.

Костас сильнее сжал мое бедро, напомнив о моем месте. Он склонился ко мне, его губы коснулись кончика моего уха.

– Мы можем обсудить это позже, когда вернемся домой, moró mou. Я смогу показать тебе, что еще нахожу романтичным.

Угроза.

Она обволакивала и перекрывала воздух.

К счастью подошел официант и избавил нас от этого разговора. Костас заказал еду за меня, что обычно раздражало, но я была слишком взвинчена, чтобы волноваться об этом.

Остальная часть ужина прошла довольно гладко, учитывая, что я сидела за одним столом с демонами, бедной, ничего не подозревавшей женщиной и Арисом, который казался почти столь же неуместным, как и я. Мужчины обсуждали новый отель, который они собирались открыть на Крите, а Нора вставляла предложения, когда ее спрашивали. Я же молчала, погрузившись в свои мысли.

Пока семья Димитриу так радостно болтала друг с другом, я затосковала по своей собственной. Если бы я ужинала с мамой и Стэфано, он бы с гордостью рассказывал о каких-нибудь ценных бумагах, в которые вложил деньги, а мама бы болтала о недавно приобретенной паре туфель. Я бы сама заказала себе чертову еду и присоединилась к разговору, не боясь сказать что-нибудь не то.

А что произойдет, когда я переступлю черту?

Я бросила быстрый взгляд на Костаса. Он пристально смотрел на отца, пока тот обращался к нему, но я была уверена, что боковым зрением жених наблюдал за мной. Пока Костас потягивал вино и обсуждал с отцом возможные места расположения недвижимости, я старалась убедить себя, что он – цивилизованный человек.

Однако Костас им не был.

Черт, да он же отрезал ногу человеку и забил ею до смерти.

Словно прочтя мои мысли, Костас посмотрел на меня, прожигая взглядом до самых костей. Я никогда не встречала человека, который бы был так скуп на мимику, но имел столь выразительные глаза.

«Веди себя прилично».

«Ты моя».

«Привыкай, милая, теперь это и твоя жизнь».

Я отвела взгляд и глотнула вина, с досадой ощущая, как жар стал подниматься по горлу. Мне было стыдно. Нелепое чувство, но это правда. Мне было ужасно неловко, что я родилась в семье, которая продала меня, как скотину. Причем прямиком на бойню, не меньше. Ничто не могло смутить человека сильнее.

Когда принесли десерт, Нора снова перевела взгляд на меня.

– Я тут подумала. Раз у нас всего неделя, чтобы спланировать свадьбу, то мы могли бы начать завтра.

Ложка, которую я поднесла ко рту, наполненная заварным кремом, выпала у меня из рук и со звоном упала на керамическую тарелку. Черт.

Одна неделя.

Одна неделя, и меня официально продадут дьяволу.

Мило.

Костас что-то говорил о сроках раньше, но в полной мере я осознала все только сейчас. Уже меньше, чем через неделю я стану его женой.

«Кажется, меня сейчас стошнит».

Будто почувствовав мое волнение, Костас скользнул рукой по моему бедру и пробрался под платье. Я поспешила остановить его, нырнув рукой под стол. Костас посмотрел на меня.

«Моя».

Ему даже не нужно было это произносить, его ужасно-прекрасные глаза все сказали сами.

Я попыталась убрать его руку, и он мне это позволил, но затем переплел наши пальцы. Словно мы были настоящей парой. Костас держал мою ладонь той самой рукой, которой убил человека.

– Вы видели кольцо, которое мне подарил ваш сын? – спросила я Нору, использовав вопрос, как предлог, чтобы выскользнуть из пальцев Костаса. Перегнувшись через Ариса, я вытянула руку, чтобы показать ей этот до нелепости большой камень на безымянном пальце.

Но как только я осознала, что натворила, меня прошиб холодный пот. Я ведь практически склонилась над коленями Ариса. Костас явно не хотел бы этого.

– Оно великолепно! – проворковала Нора. – Видишь, Арис, твой брат вполне может быть романтичным.

Арис фыркнул, но не стал спорить с матерью.

Как только Нора осмотрела кольцо, я быстро отстранилась и посмотрела на Костаса. Его лицо словно застыло и было абсолютно непроницаемым. Однако его глаза пылали яростью.

«О Боже».

У меня задрожали руки, и Костас снова переплел наши пальцы. На этот раз я не стала высвобождаться. Позволила ему скользить большим пальцем по тыльной стороне моей ладони и убедила себя, что он старался меня утешить.

Какая же я глупышка...

Преступник никогда не утешает свою жертву.

К глазам снова подступили слезы, но я быстро пришла в себя. Моя мать воспитала меня отнюдь не жертвой. Она учила быть сильной, дерзкой и напористой.

Я скучала по маме.