— Я вижу, вижу, — по-английски ответил врач и наклонился ко мне.

— Что со мной было?

— Вот мы и пытаемся разобраться. Расскажите нам, молодой человек, что случилось.

— Не знаю, — растерялся я. — Я разговаривал по телефону, потом почувствовал, как иголки побежали по всему телу, руки задрожали, и я отключился.

— Мы нашли тебя на веранде. Ты лежал на досках пола, будто пытался самостоятельно встать.

— Я? Встать?

Вот это была новость! Я совершенно не помнил этого момента. Телефон упал… Черт! Может, я пытался до него дотянуться?

— Интересно, — потер подбородок врач и переглянулся с остальными.

— А может, это восстанавливается чувствительность? — с надеждой спросила мама.

— Я бы не хотел вас расстраивать, но чудеса случаются очень редко. Но соглашусь, в организме Антона произошел какой-то сдвиг. Будем разбираться, на пользу эти изменения или во вред.

Доктор осмотрел меня со всех сторон, постучал молоточком, исколол иголкой. Я напряженно вглядывался в безжизненные ноги: вдруг палец шевельнется! Но все оставалось по-прежнему. Колени не дергались, боль не появлялась. Когда врач провел молотком по правой ступне, я улыбнулся.

— Вы что-то почувствовали? — вскинулся он.

— Нет. Щекотно немного, — машинально ответил я, поднял веки и понял: все пораженно смотрят на меня. Я растерялся и глупо пошутил: — Ну, бывают фантомные боли, а это фантомная щекотка.

Врачи вдруг разом загомонили и начали громко спорить на своем языке. Мы с родителями только переводили взгляд с одного говорившего на другого. Наконец доктора вышли, нет, почти выбежали из палаты.

Мама все это время больно сжимала мою руку, и я попытался освободить пальцы.

— Ой, прости, прости, — спохватилась она и бросилась к отцу. — Коля, что это сейчас было? Я ничего не поняла.

— Не знаю. Нас пригласят и обо всем расскажут.

— Антон, но что могло спровоцировать обморок и эти странные изменения в твоем организме? С кем ты разговаривал?

Я поймал строгий взгляд отца из-под насупленных бровей.

— Может быть, это упоминание о Рите? — сказал вдруг он.

Я опешил: не ожидал такого предательства от отца.

— О какой Рите? — мама внезапно побледнела.

— Па-па! Причем тут какой-то разговор? — возмутился я: еще не хватало, чтобы мама уцепилась за это и опять начала вредить Рите.

Я подавал отцу знаки глазами, бровями и сжатыми в кулак пальцами, но он старательно отводил взгляд. Черт! Как привлечь его внимание? Лучше бы он заткнулся! Но папа, видимо, решил выложить все и сразу.

— Просто ребята болтали на веранде, — сказал он, по-прежнему не глядя на меня. — Вспоминали юность, вот и прошлись немного по глупой влюбленности Антона.

— Больше их ноги не будет в нашем доме! — мама вскочила. — Что с ними не так? Зачем нужно было ворошить прошлое? — тут она уставилась на меня гневным взглядом. — А ты, конечно, сразу бросился звонить той нищенке!

Я поразился ее прозорливости. Ничего себе! Сходу вычислила проблему.

— Аня! Успокойся! — папа обнял жену за плечи, но она сердито вывернулась и подошла к окну. — Откуда Антон знает, где сейчас эта девушка? Ты чего взбесилась?

— Правда, мама! — я обрадовался подсказке. — Она, наверное, давно уже обо мне забыла. Случайно все так совпало. Одно с другим не связано.

Но мама не слушала. Она выбежала в коридор следом за докторами.

— Папа, ты зачем упомянул Риту? — не на шутку перепугался я. — Сейчас она устроит мне Армагеддон! Я и так прикован к вам и к этому креслу, теперь еще и свободы лишусь!

— Антон, не драматизируй! — тихо ответил отец. — Разве ты не понимаешь?

— Что?

— Вдруг упоминание о Рите дало толчок твоему организму! Что-то изменилось. Появилась чувствительность. Может быть, это твой шанс.

— Ничего не появилось. Два дня назад эти же врачи сказали, что у меня нет шансов на выздоровление. А сегодня вдруг появились? Не смеши меня! Это обычные судорожные сжатия мышц. Они бывают у парализованных. Я читал.

— Тогда почему так взволновались врачи?

Ответить на этот вопрос я не мог: сам не понимал причины здешней суеты.

Дверь вип-палаты приоткрылась, появилась мама, потом снова вышла. И вдруг из коридора донесся ее командный голос:

— Дима, где смартфон Антона?

— На вилле, — пробасил в ответ охранник. — На столе лежит.

— Привези мне! Живо!

— Что? — я чуть снова не грохнулся в обморок. — Пап, останови ее!

— Как?

Это был хороший вопрос. Если мама что-то решила, то шла вперед, как скаковая лошадь с шорами на глазах: только прямая дорога, ни шагу в сторону. Я покрылся холодным потом.

Конечно, мать сразу не вычислит, с кем я разговаривал, но проверит историю звонков. Так, что она обнаружит? Неизвестные номера. Сможет ли она в чужой стране выяснить, кому принадлежат эти номера? Нет, конечно!

Я вздохнул и тут же снова запаниковал. Туплю! Совсем голова не варит! Достаточно просто позвонить по этим номерам, чтобы понять, кому они принадлежат.

А вдруг Рита подойдет к телефону? Этого нельзя было допустить!

В палату заглянула медсестра и пригласила родителей к врачу. Это шанс!

— Пап, позови мне Диму, если он еще не уехал.

— Зачем?

— Пап!

Охранник вошел и остановился у кровати, прямой, суровый, неприступный.

— Дим, сядь. Поговорить надо!

— Говорите, Антон Николаевич. Я вас слушаю.

— Сядь, тебе говорю! — я готов был прибить этого тугодума, но дотянуться не мог.

Он нехотя опустился на стул, косясь на дверь.

— Не бойся ты! Родителей вызвали к врачу. Дима, можешь меня выручить?

— Смотря в чем, — сказал он и впервые посмотрел мне прямо в глаза.

— Помоги! Мне двадцать шесть лет, — начал я. — Я парализован без шансов на выздоровление и прикован к кровати, а мать полностью управляет моей жизнью. Я превратился в некое существо среднего пола: не мужик, не хозяин своего тела, не знаю, что происходит вокруг, от меня все скрывают. Пожалуйста, принеси телефон сначала мне.

— Но Анна Анатольевна…

— Димон, — у меня на глазах выступили слезы: я бессовестно давил на жалость. — Будь другом. Пойми меня как мужик мужика! Я не прошу меня пристрелить! Я только хочу получить свой телефон обратно.

— Я не могу, Антон Николаевич, — тихо ответил охранник. — Меня сразу уволят.

— Никто не узнает, если мы не расскажем.

— Не могу. Простите.

Он встал и направился к двери. Не знаю, на что я надеялся, но на всякий случай крикнул:

— Тогда сделай все сам. Удали из истории звонков последние несколько номеров без адресата.

Дима был уже у двери, но повернулся ко мне и… кивнул.

— Погоди! Еще! Помоги мне сесть в кресло.

— Но капельница…

— Плевать! Думаешь меня она сейчас волнует?

— Но…

— Не парься!

Охранник придвинул кресло к кровати, пока я выдергивал из вены иглу, и посадил меня в него. Он ушел, но несколько раз оглянулся. Нет, есть в мире еще хорошие люди!

Я направил кресло к кабинету врача, где сейчас сидели мои родители. Подслушать разговор было не менее важно, чем спасти телефон от рук матери.

— Простите, — спросил я по-английски симпатичную черненькую медсестру с живыми карими глазами, — как найти кабинет доктора Гринберга?

Кабинет располагался в этом же корпусе. Чтобы попасть в него, мне нужно было доехать до лифта, подняться на два этажа и свернуть в левый проход. Путешествие прошло без проблем. Я тихо катил по пустому административному коридору, пока не наткнулся на табличку с надписью:

Dr. Greenberg

Дверь к моему разочарованию была плотно закрыта. Я осторожно потянул за ручку — образовалась щель, не больше сантиметра. Весь мой организм превратился в слух.



Глава 12. Рита



Я сидела на полу и смотрела на телефон, зажатый в руке. Мир вокруг перестал существовать. В голове все ещё шелестел тихий голос:

— Это я…

Первая мысль: «Кто это я?»

Посторонний человек так не скажет. Позвали к телефону именно меня. Быстрый взгляд на трубку — из динамиков уже слышались короткие гудки.

Бросили? Отключились? Тогда зачем звонили? И что это было? Кто-то решил пошутить? Зачем? Никто не знает, что я в этом кафе стала работать.

Вторая мысль перекрыла первую: «А вдруг за мной следят?»

Я лихорадочно осмотрелась, но поймала лишь изумленные взгляды друзей. Они не знали: бежать ко мне на помощь или смеяться. Комизм ситуации перевесил. Все дружно захохотали, я тоже неуверенно улыбнулась.

Вот дуреха! Чего только не почудится от усталости!

— Господи! Рита! Как же так? — ко мне бросилась Людмила. — Такой красивый торт! Как жалко! У меня уже слюнки потекли!

Она пальцем собрала крем, оставшийся на стойке, сунула его в рот и закатила глаза от восторга. Степан подал мне руку. Я встала и огляделась. В голове ещё шумело, но я уже пришла в себя.

— Рита, кто это был? С кем ты разговаривала? — тихо спросил он, забирая у меня из рук телефон.

— Не знаю, — уклончиво ответила я. — Ничего не успели сказать, как я задела этот чертов поднос. Надо же так заляпать все! Пойду, переоденусь.

Мне хотелось скрыться от любопытных глаз и остаться одной. Я быстро сменила джинсы и футболку и подошла к зеркалу. На меня глядела незнакомка. Глаза провалились, лицо побледнело. Даже губы казались обескровленными.

— О боже! Какой кошмар! Это не мог быть Антон. Просто мне, дуре, показалось.

Все же этот телефонный звонок выбил меня из привычной колеи. Точно! Больше не буду брать трубку!

Я пригладила волосы, мазнула по губам розовым блеском. Теперь была абсолютно уверена в своей правоте. Как может тихий и далекий голос, едва слышимый в трубке, быть голосом Антона? Столько лет прошло!