– Но почему? – нетерпеливо спросил Чарлз. – Мы тут все равно почти не живем. Кроме Эмили, конечно.

Бродерик снова огляделся, любуясь убранством красивой комнаты:

– Самый лучший дом, каким когда-либо владели Фарингдоны! Лучше, чем все приобретенное моим отцом или дедом или самим бароном, черт его побери! Я преуспел больше любого из них. Первый Фарингдон, который чего-то добился. И Сент-Клер-Холл тому доказательство.

Девлин скользнул взглядом по бледному лицу Эмили:

– Положение и вправду очень неприятное. Блэйд не из тех, от кого можно отмахнуться. Эмили, неужели ты так глупа, что готова потерять голову от этого мстительного выскочки!

– Да она уже ее потеряла, – пробормотал Чарлз. – Посмотри на нее. Не сомневается, что этот тип мечтает на ней жениться. Именно так он ей и скажет, уговаривая сбежать. Она ему поверит, как поверила Эшбруку. Господи, ну и заварушка. Нам бы надо ее запереть.

– Не будь идиотом! – выпалила Эмили. – Я сумею сбежать из любой комнаты в этом доме. – Она горделиво выпрямилась, ярость пожаром разливалась по ее жилам. – Вот увидите. Блэйд собирается просить моей руки, а я намерена выйти за него замуж.

– Ты ему не нужна, девочка. Во всяком случае, не в качестве жены. Разве не ясно? – Чарлз раздраженно покачал головой. – Не собирается он завтра просить твоей руки. Он намерен шантажировать отца.

– Он сделает мне предложение по всем правилам, черт подери! – парировала Эмили звонким от напряжения голосом. – Я его знаю!

Бродерик тяжко вздохнул:

– Нет, Эмили, ты его не знаешь. Его никто не знает. Ты не слышала, что говорят о Блэйде в клубах. Он окутан тайной. И чертовски влиятелен. Утверждают, что он прижал к ногтю даже таких людей, как Канонбери и Пеппингтон. Единственное, в чем все уверены, – это то, что он очень богат и очень опасен.

– Не говори ей таких вещей, отец, – пробормотал Девлин. – Он станет для нее еще привлекательнее. Ты ведь знаешь ее романтическое воображение…

– Послушай меня, Эм, когда дело касается финансов, ты же разумная девочка, – примирительно сказал Бродерик. – Надеюсь, ты сохранишь самообладание и теперь. Это не какая-то идиотская романтическая выдумка. Это реальность. На карту поставлено твое будущее. Блэйд играет в старую игру, хотя, должен заметить, люди его положения обычно в нее не играют. Обычно какой-нибудь разорившийся мерзавец предлагает прекратить свои ухаживания за дочерью, если домашние выложат ему за это кругленькую сумму.

– Единственная разница, – заметил Чарлз, – что Блэйд не разорен.

– Убеждена, вы ошибаетесь, – процедила Эмили сквозь зубы. – Граф сделает предложение по всем правилам, и я собираюсь его принять, даже если ты не дашь своего согласия, папа. Вам меня не остановить.

Бродерик потер виски:

– Вспомни ту историю, дорогая. Не хочешь же ты опять пройти через унижение и отчаяние. Ты тогда вся истаяла от страданий.

– Теперь все совсем по-другому! – закричала Эмили. – Граф женится на мне.

– Да все то же самое, черт подери! – рявкнул в ответ Бродерик. – И Блэйд никогда на тебе не женится. Но к тому времени, когда ты это поймешь, семья будет совсем… – Он внезапно умолк.

– Вы будете совсем что, папа? – Но вдруг Эмили осенило. Когда дело касалось финансовых материй, романтические чувства редко застилали ей разум. Ее глаза широко раскрылись… – А, кажется, я начинаю понимать всю глубину угрозы графа. Он очень умен, не правда ли?

– Ну ладно, Эм, не мучай себя пустяками, – быстро проговорил Чарлз. – Предоставь отцу все уладить. – Он обменялся обеспокоенным взглядом с мрачно насупившимся Девлином.

– Вас ведь не моя репутация беспокоит, верно? – медленно произнесла Эмили. – В конце концов, вы это уже однажды пережили. Нет, настоящая опасность в том, что Блэйд действительно может увезти меня на какое-то время. Пожалуй, даже на несколько месяцев. Или даже на год-другой. А без моих финансовых способностей очень скоро за карточным столом вы потеряете и Сент-Клер-Холл, и все остальное.

– Да чтоб мне провалиться! Дело совсем в другом, Эмили. Я же беспокоюсь о тебе, девочка. Ты моя единственная дочь. Разве мне хочется увидеть, как ты погубишь себя во второй раз? – Бродерик не сводил с нее глаз.

Эмили скрестила на груди руки и удовлетворенно кивнула:

– Нет, в самом деле, очень умно. Бьюсь об заклад, что, если я перестану латать ваше состояние, вы трое не сумеете сохранить ни этот дом, ни ваших дорогих лошадей… Не пройдет и года!

– Неправда! – рявкнул Чарлз. – Мы беспокоимся о тебе. Твоя репутация и счастье – вот что важно.

– Благодарю вас, – сухо отозвалась Эмили. – Как любезно с вашей стороны.

– Ну вот что, Эм!.. – яростно начал Девлин.

– А знаете, – задумчиво пробормотала Эмили, – что самое интересное: как граф догадался, насколько важна моя роль в вашем финансовом положении, папа?

– Чертовски хороший вопрос! – воскликнул Бродерик, наливая себе в бокал еще кларета. – Что вовсе не означает, будто твой брат не прав, – быстро добавил он. – Я тревожусь за тебя, дочка. Очень тревожусь.

– И мы тоже, – заверил ее Чарлз. – Деньги тут вовсе ни при чем.

– Рада это слышать. Так приятно знать, что твоя семья заботится о тебе. – Эмили встала и вышла из комнаты.

Бродерик плеснул в свой бокал остатки вина. Он и его сыновья погрузились в мрачное молчание.

Эмили отправилась прямиком в свое святилище – библиотеку. Там она села за большой письменный стол красного дерева, обратив невидящий взор в окно. Долгое время она не шевелилась. Потом открыла ящик и извлекла из него красивую шкатулку, где хранила аккуратно сложенные письма Саймона.

Пора очнуться от сентиментального дурмана! Ее отец прав в одном: на карту поставлено ее будущее. Настало время серьезно все обдумать.

В самом деле, пора призвать свой острый ум, который никогда не подводил ее в финансовых вопросах, чтобы найти выход из тупика, в котором она оказалась. Эмили открыла первое письмо. Она читала его бессчетное количество раз и выучила наизусть.


«Дорогая мисс Фарингдон!

Я взял на себя смелость познакомиться с Вами, послав это письмо, так как не мог не обратить внимания на общность наших духовных интересов. Я узнал, что Вас заинтересовали романтические поэмы, опубликованные последнее время книгоиздателем по фамилии Паунд. Мистер Паунд был весьма любезен и предоставил мне Ваш адрес…»


Вот уже час Эмили перечитывала знакомые строки и вникала в те смыслы, что прятались между строк. Что ж, выводы можно было сделать вполне определенные.

Во-первых, ее семейство не ошиблось: Саймон завязал отношения с дочерью Фарингдона с единственной целью – использовать ее для осуществления мести отцу. Вся последовательность событий, которые она считала поразительной улыбкой фортуны, теперь предстала перед ней во всей своей ужасающей логике.

Но, перечитав письма Саймона, Эмили сделала и второй вывод. Человек, писавший эти тонкие, умные письма, просто не мог быть монстром, каким его представил отец.

И третьим неоспоримым выводом было то, что она все равно продолжала любить этого загадочного золотоглазого восточного дракона.

Все ее предки слыли завзятыми игроками, напомнила себе Эмили. Что ж, пришел черед и ей рискнуть ради спасения будущего счастья.

Придвинув к себе лист бумаги, она взяла перо и написала коротенькую записку:


«Досточтимый сэр!

Я должна немедленно увидеться с Вами. Прошу Вас оказать любезность тайно встретиться со мной в том месте, где мы впервые обсуждали особенности рифмы к слову «молча»… Прошу Вас проявить благоразумие и осторожность и никому ничего не говорить. На карту поставлено многое.

С уважением Друг».


Эмили, озабоченно насупившись, сложила листок и позвонила в колокольчик, позвать посыльного. Она надеялась, что записка составлена достаточно неопределенно, на случай, если ее сообщение окажется перехваченным. При организации тайных свиданий следует соблюдать большую осмотрительность.

Саймон ждал ее у пруда. Завидев его гнедого, спокойно пасущегося около вяза, Эмили вздохнула с облегчением.

Дракон шагнул к ней из-за деревьев, золотистые глаза пристально смотрели на нее. Эмили внутренне собралась.

– Как видите, я получил вашу записку, мисс Фарингдон. – Граф помог ей спешиться.

– Благодарю вас, милорд. – Эмили говорила подчеркнуто официальным, совершенно лишенным эмоций голосом. Тепло его рук жгло ее сквозь ткань амазонки. Едва ее ноги коснулись земли, она немедленно отступила от Саймона и, резко повернувшись, направилась к ручью. – Я не отниму у вас много времени. Становится уже поздно.

– Да. – Он следовал за ней, его черные высокие сапоги бесшумно ступали по мягкому ковру прелой листвы, устилавшему землю.

Эмили чинно присела на валун, где Саймон впервые поцеловал ее, и отважилась бросить на него быстрый взгляд из-под полей шляпки. Он не улыбался. Поставив одну ногу на валун, он просто стоял, опершись о колено, и ждал.

Этот человек умеет ждать, подумала Эмили. Он двадцать три года ждал часа своей мести.

– Я говорила с отцом и братьями. Выяснились некоторые подробности, – медленно начала Эмили.

– В самом деле? Она смотрела на ручей.

– Я хочу, чтобы вы поняли, милорд: мне полностью известны причины, побудившие вас столь необычным образом приступить к отмщению. На вашем месте я бы попыталась сделать что-нибудь столь же радикальное. Мы с вами некоторым образом похожи.

– Ваш отец был весьма разговорчив, как я вижу.

– Он объяснил, что произошло двадцать три года назад. Как моя семья заполучила Сент-Клер-Холл. И как трагически ушел из жизни ваш отец. Вы имеете право на месть.

– Вы все понимаете, дорогая моя.

Она подумала, не издевается ли он над ней…

Но понять это по его невозмутимому тону было невозможно. Эмили перевела дыхание и продолжила, ибо отступать уже не имело смысла:

– Я понимаю, вы не собирались просить моей руки. Вы планировали пригрозить моему отцу, что сбежите со мной и несколько месяцев продержите в качестве вашей любовницы, если он не вернет вам Сент-Клер-Холл. Несомненно, все это время вы подогревали бы мои чувства, обещая жениться.