Джейн Кренц - Сладкая месть

– Боже мой, сэр! – Девлин вскочил и метнулся к брату. – Что вы с ним сделали?

Саймон перехватил Девлина на полпути и отправил в бесславный полет вслед за братом. Тот ударился о стену, с приглушенным криком согнулся пополам и распростерся на ковре рядом с Чарлзом. Близнецы разъяренно и изумленно уставились на Саймона, все еще не понимая, что произошло.

– За что? – прошипел Девлин, с трудом поднимаясь.

– За оскорбление вашей сестры, разумеется. А вы как думали? – Саймон рассеянно проверил галстук. Тот был по-прежнему безукоризненно завязан. – И вероятно, за то, что пять лет назад не вызвали Эшбрука на дуэль, как вам следовало бы поступить.

– Эмили нам не позволила. – Потирая подбородок, Чарлз доплелся до кресла и тяжело рухнул в него. – Ее вина, мол, не меньше, чем его. Она заявила, что Эшбрук когда-нибудь станет великим поэтом и что мы не вправе лишать мир великого таланта.

– Эмили вообще ничего не должна была говорить. – Саймон смерил двух красавцев презрительным взглядом. – Это был ваш долг.

– Отец полагал, что лучше все поскорее замять. Вызови мы Эшбрука на дуэль, скандал разгорелся бы еще сильнее, – смущенно пробормотал Девлин.

– Так уж получилось, что Эмили сама позаботилась о своей чести в ту ночь. Впрочем, ей всегда приходилось самой стоять за себя, не правда ли? – мрачно осведомился Саймон.

Девлин, нахмурившись, посмотрел на него:

– О чем вы? Она же провела с ним ночь. Она запятнала свою честь.

– Нет. Она огрела Эшбрука по голове ночной вазой, и ночь он провел в холле гостиницы…

– Ну, нам известно, что произошло на самом деле, – раздраженно проговорил Чарлз. – Эмили наутро все объяснила. Но ее репутация уже пострадала. Так сказал отец.

– Зарубите себе на носу, – холодно заявил Саймон, – репутация вашей сестры чиста, как кристалл – не было никакой истории. Я лично уничтожу всякого, кто посмеет утверждать обратное. Я, кажется, ясно выразился, джентльмены?

Близнецы уставились на него, раскрыв рты, а потом обменялись озадаченными взглядами.

– Вам не удастся вывести пятно с ее репутации, – наконец осторожно отважился Чарлз.

– Это мы еще посмотрим, – спокойно произнес Саймон.

– У меня все, Хигсон. Вы свободны.

Отпуская камердинера, Саймон уловил в своем голосе несвойственное ему нетерпение и нахмурился. То, что предстоящая ночь станет его брачной ночью, никак не должно влиять на его железное самообладание.

– Если это все, сэр, могу ли поздравить вас с бракосочетанием?

Хигсон, коренастый, мощно сложенный коротышка, немного похожий на бульдога, служивший графу уже десять лет, помедлил в дверях. Он не выказал ни малейших признаков обиды по поводу резкого тона Саймона, – напротив, в его глазах искрился смех. Человек, когда-то разивший пиратов бок о бок со своим хозяином, имеет право время от времени позволить себе некоторые вольности.

– Спасибо, Хигсон, – коротко поблагодарил граф слугу.

Камердинер поклонился и вышел в коридор.

Саймон посмотрел на дверь, ведущую из его спальни в спальню Эмили.

Из соседней комнаты вот уже несколько минут не доносилось ни звука. Его жена, наверное, уже в постели и ждет его.

Его жена. Саймон посмотрел на разделяющую их дверь и вспомнил, как выглядела Эмили днем в маленькой, переполненной гостями церкви. Она шла между скамьями с некоторой осторожностью, так как наотрез отказалась надеть очки. Но легкая неуверенность ее походки вместе с застенчивой радостью в зеленых глазах придавали ей облик сказочной принцессы, вступающей в новый неведомый мир. Белое платье с серебристой отделкой усиливало это впечатление. Саймон с удивлением обнаружил, что испытывает горячее желание быть защитником Эмили и всецело владеть ею.

Казалось, весь поселок собрался в церкви в самых лучших своих нарядах. Не могло быть сомнения: Литл-Дипингтон одобрял этот союз. А среди посетительниц литературных четвергов не осталось ни одной, не пустившей счастливую слезу.

Неожиданно очарованный своей невестой, Саймон даже забыл о Бродерике Фарингдоне и его сыновьях. Все трое наблюдали за церемонией с мрачным видом, словно Эмили предстояло отправиться в Австралию, а не сделаться богатой графиней.

Все правильно, напомнил себе Саймон, подходя к двери. Для Фарингдонов Эмили так же безвозвратно потеряна, как если бы она отправилась за океан. С сегодняшней ночи она безраздельно принадлежит своему мужу. Она перестанет быть Фарингдон. Саймон твердо решил, что ни на минуту не позволит забыть об этом ни одному из членов ненавистного семейства.

Уже положив ладонь на дверную ручку, Саймон обернулся и оглядел спальню хозяина дома, когда-то принадлежавшую его отцу. Ликование охватило его. Сент-Клер-Холл во всем своем великолепии снова принадлежит Траэрну.

– Могу тебя заверить, отец, уж я-то не упущу его, как ты когда-то, – поклялся Саймон призраку, все еще живущему где-то в самом дальнем уголке его души.

Двадцать три года – долгий срок ожидания, но оно того стоило. А месть еще только начиналась. Наблюдать за неизбежным падением Фарингдонов в финансовую пропасть будет столь же приятно, сколь отрадно было отобрать у них сегодня Сент-Клер-Холл.

Саймон открыл дверь и шагнул в тихую и темную соседнюю спальню.

– Эмили? Почему вы не велели горничной оставить зажженную свечу? Вы что, стесняетесь, милая? – Саймон прошел в глубь комнаты, давая глазам привыкнуть к темноте. – Не надо. Ведь между нами установилась связь более высокого порядка, вы не забыли? – Он остановился в изножье кровати и нахмурился, поняв, что под одеялом его рыжего эльфа нет. – Эмили?..

Тут он увидел на подушке аккуратно сложенную записку. С тревожным чувством Саймон обогнул кровать и схватил листок бумаги. Он поднес записку к открытой двери и в свете, падающем из его спальни, прочел следующее:

«Мой дорогой Саймон!

Если Вы нашли эту записку, значит, сочли необходимым выполнить свои супружеские обязанности. Как это на Вас похоже: следовать долгу чести и ответственности, невзирая на свои личные желания! Но клянусь Вам, в такой жертве нет никакой необходимости. Пожалуйста, поверьте, я не собираюсь обременять Вас моими пылкими чувствами ни сегодня, ни когда-либо еще, до тех пор, пока у Вас не зародится ко мне искреннее чувство, любовь… Я готова ждать сколько потребуется, даже если на это уйдут годы.

Ваша любящая жена».

– Проклятье! – Саймон скомкал записку и усмехнулся.

Гнев улетучился, ситуация виделась ему уже в комичном свете. Что ж, он предполагал, что его ждет необычная свадебная ночь. Эльфы – народ непредсказуемый.

Он попробовал представить, где же могут прятаться эльфы, и вспомнил, что уж этот-то, несомненно, не устоит перед искушением начертать в своем дневнике запись о сегодняшней – такой особенной! – ночи.

В коридоре слабо мерцали свечи. Саймон направился к лестнице. Дом был тих и спокоен. Кроме него и Эмили, в нем оставались только слуги, а они уже давным-давно легли спать.

Саймон не позволил своим новым родственникам провести хоть одну ночь под его крышей. Фарингдонам было сказано, что сразу же после свадебной церемонии им придется подыскать другое пристанище. Саймона не особенно заботило, где они остановятся. У него, правда, сложилось впечатление, будто все они едут в Лондон, и это вполне его устраивало. Чем скорее они вернутся в игорные дома, тем скорее скатятся в пропасть.

Уже на нижней ступеньке Саймон увидел полоску света, пробивающуюся из-под закрытой двери библиотеки. Он усмехнулся и зашагал через выложенный мраморными плитами холл. Выследить сбежавшую жену оказалось не таким уж трудным делом.

Саймон открыл дверь библиотеки и вошел. Эмили, сидя за большим письменным столом, что-то усердно записывала в толстую тетрадь. Услышав, как открылась дверь, она подняла взгляд. На ней был все тот же скромный халат из индийского хлопка, волосы забраны под маленький белый чепчик с оборочками. При виде мужа глаза ее за стеклами очков сделались совсем круглыми.

– Саймон!

– Добрый вечер, моя дорогая. Вам не кажется, что это довольно необычное место для первой брачной ночи? – Он закрыл дверь и подошел к потухшему камину. Встав на одно колено, он принялся разжигать огонь. – Здесь не столь уютно, как в вашей спальне.

– Саймон, что вы здесь делаете? – Эмили вскочила. – Вы нашли мою записку?

– Я нашел вашу записку. – Саймон поднялся с колена, достал из кармана скомканную бумажку и тут же бросил ее в камин. Потом повернул голову и улыбнулся Эмили через плечо. – Очень любезно с вашей стороны, моя радость, щадить мои деликатные чувства.

Эмили покраснела и потупилась.

– Я просто не хотела обременять вас своим бурным темпераментом, милорд.

Саймон облокотился о камин и с любопытством посмотрел на жену. Он приобрел супругу, которая серьезно верит, что может испугать мужа своей горячностью. Только Эмили способна выкинуть такое в первую брачную ночь.

– Я бы хотел, чтобы вы знали, дорогая: я вовсе не считаю вашу страстность обременительной для себя. Я с нетерпением жду осуществления своих супружеских обязанностей.

– Очень любезно с вашей стороны, но совершенно очевидно, что это было бы просто выполнением супружеского долга, а я этого не перенесу.

– Понятно. И вы почувствовали, что не сумеете объяснить мне этого лично? Вам понадобилось оставлять записку?

– Я подумала, что так мне будет легче сообщить вам, что я ничего от вас не жду. – Она стиснула руки перед собой и глядела на них. – Немного неловко рассуждать о таких вещах, милорд, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Но только не нам с вами, – мягко возразил Саймон. – Как вы утверждали, мы общаемся в более высоких сферах. Мы-то можем свободно обсуждать такие вещи, о которых прочие пары говорят лишь туманными намеками.

– Вы действительно так думаете? – Она подняла глаза навстречу его взгляду.