Увидев в них волнение и надежду, граф улыбнулся, пряча прилив холодной уверенности. Сейчас леди падет к нему в ладонь, как спелый персик.

– Да, Эмили, уверен. – Он проследовал к столику с напитками и взял графинчик с бренди. – Я думаю, и вы тоже в этом уверены. Ведь, в конце концов, вы сами мне все объяснили.

– Ну, я надеялась, что это так, – откровенно призналась Эмили. – Но когда поняла цель ваших намерений, то уверенность моя пошатнулась.

– Но вы надеялись, что чувства высшего, метафизического порядка придут ко мне?

– Да. Я возлагаю на это все свои надежды. Именно поэтому и уговорила вас жениться на мне. Но до той поры я не хочу, чтобы вы считали себя обязанным выполнять свой супружеский долг. Достаточно вашего вынужденного согласия на этот брак.

Саймон закашлялся, поперхнувшись глотком бренди.

– Уверяю вас, я не чувствую, что женился по принуждению. Я редко делаю то, чего не хочу делать.

– Охотно верю, милорд, и все-таки вам следует признать, я привела достаточно веские аргументы в пользу нашего союза. Я не могу обременить свою совесть еще и навязыванием вам супружеских обязанностей, кроме всего прочего… Вы и так уже дали мне очень многое – свое имя. И было бы величайшей несправедливостью с моей стороны ждать от вас чего-то большего.

– Очень разумно, дорогая моя. – Саймон глядел на нее с почтительным вниманием.

Она казалась исполненной решимости сохранить благородство и отказаться от своих собственных нежных чувств. Между тем один лишь ее вид возбуждал его так, как не возбуждала за все эти годы никакая другая женщина. Он с трудом сдержал внезапный порыв увлечь Эмили на ковер и осуществить свои права прямо здесь и сейчас.

Его вдруг пронзила дрожь откровенного желания, и граф был ошеломлен, когда понял: его непоколебимое самообладание под угрозой. Он никогда еще не терял воли из-за женщины.

– Саймон? Что-нибудь не так?

Он покачал головой и медленно поставил свой бокал с недопитым бренди. Проклятье! Тут распоряжается он. Это он принял решение жениться, что бы там Эмили ни фантазировала. Он выбрал путь мести, мести, которая настигнет всю их семейку. Переспать с Эмили означает лишь сделать на этом пути еще один шаг.

Бродерик Фарингдон сейчас, наверное, скрежещет зубами. Фарингдон – каким бы он ни был – в конце концов, мужчина и отец. И не может не понимать: к утру его дочь будет полностью принадлежать врагу – так, как женщина может принадлежать мужчине. Она будет потеряна для Фарингдонов навсегда.

Но сначала надо уговорить эту недотрогу отдаться во власть ее собственных чарующих чувств, напомнил себе Саймон.

– Не волнуйтесь, дорогая моя, – задумчиво произнес он. – Я просто размышлял об одном весьма существенном обстоятельстве, которое вы, похоже, упустили.

– Каком?

– Вы утверждаете, что мы обладаем возможностью редкой метафизической формы общения.

– Я всем сердцем верю в это, Саймон. Иначе никогда бы не настаивала на браке. Клянусь вам.

Он кивнул:

– И вы хотите, чтобы необыкновенная связь между нами ширилась и крепла, не правда ли?

– О да, милорд. – Ее глаза сверкали как драгоценные камни. – Я всем сердцем желаю этого. Это моя заветная цель, и я готова упорно трудиться ради ее достижения.

– Достойное стремление, и, уверяю вас, я тоже его разделяю.

– Саймон, если бы вы знали, как мне приятно слышать это.

– Я немного поразмыслил над проблемой. Вероятно, один из способов укрепления наших необычных метафизических отношений – как можно скорее простереть их в физический мир…

Эмили казалась заинтересованной:

– Простереть их в физический мир, милорд?

– Именно. Ведь представляется логичным, не правда ли, что между физическим и метафизическим мирами должна существовать тесная связь?

– Ну…

– И то, что происходит на одном уровне, обязательно должно влиять на другой. Вы не согласны?

Эмили сосредоточенно нахмурилась:

– Вы полагаете, что события на метафизическом уровне являются отражением того, что происходит в физическом мире? Интересная мысль. И вы совершенно правы, милорд. Здесь есть определенная логика.

– Вот я и предлагаю вам рассмотреть все преимущества этого положения. Возможно, мне сегодня все-таки будет позволено осуществить свой супружеский долг.

– Но… я не могу…

Он предостерегающе поднял руку:

– Не ради вас, а ради меня.

– Ради вас? – Такой подход просто ошеломил ее.

– Именно. Если я прав, то конечный результат окажется самым благоприятным для нас обоих. Сила трансцендентальной связи значительно возрастет. Я не менее вас стараюсь укрепить наш метафизический союз.

Эмили стиснула руки, губы ее задрожали.

– Вы действительно считаете, что это приведет к такому эффекту?

Граф готов был поклясться, что еще ни одна женщина не смотрела на него с таким явным томлением. Все его тело с яростной силой откликнулось на этот призыв. Желание горячим дурманом пробежало по его жилам. Воспоминания о той ночи, когда он довел ее до первого сладостного содрогания, вспыхнули в его мозгу. Она теперь его, и весь этот женский пыл и страсть неизбежно будут принадлежать ему.

– Да, Эмили, я верю, что итог будет именно таков. – С трудом произнес Саймон охрипшим голосом. – Уверяю вас, у меня нет никаких возражений против подобного эксперимента. Давайте попробуем и оценим результат.

– Ах, Саймон! – Эмили обогнула стол и кинулась к нему в объятия. – Ты так великодушен, так благороден. Даже не верится, что мне так повезло стать твоей женой.

Саймон улыбнулся и вдохнул нежный аромат, исходивший от рыжих кудрей, выбившихся из-под белого чепчика.

– Это мне повезло, Эмили.

– Нет-нет, это я счастливица. Может, я и не заслуживаю столь чудесного мужа, после того как погубила себя пять лет назад, но я обрела тебя и очень благодарна за это судьбе.

Блэйд нежно поцеловал ее в лоб, снял с нее чепчик и очки. Ее волосы пламенем рассыпались по плечам. Затем он поцеловал девушку в закрытые глаза. Ее ресницы затрепетали.

– Саймон? – Она глядела на него снизу вверх, вцепившись в лацканы его черного парчового халата.

– Тише, любимая. Мы уже достаточно наговорились сегодня. Пришла пора научиться иному способу общения. – Его губы прижались к ее полуоткрытым губам, и он услышал тихий горловой стон.

Саймон тоже застонал, скользнув языком в теплоту ее рта. Его жажда была столь сильна, что мысли путались. Он смутно сознавал: ему надо взять молодую жену за руку и отвести наверх, но спальня казалась такой далекой. Он весь горел. Он хотел ее сейчас. Никогда еще он не желал женщину так сильно.

И она хотела его. Он это чувствовал. Эмили вся дрожала в объятиях Саймона от сладкого томления. Эта дрожь желания заставила Саймона вдруг почувствовать себя необыкновенно могущественным.

Он развязал ее халат и спустил с плеч. Эмили ничем не выразила несогласия. Саймон разглядел маленькие темные круги сосков под тонким муслином ночной сорочки.

– Хочешь меня? – шепотом спросил он.

– Больше всего на свете. Я люблю тебя, Саймон. – Она обняла его и застенчиво поцеловала в щеку. – Я буду хорошей женой, обещаю.

– Да, эльф. Несомненно.

Он опустил ее на ковер перед камином. Она охотно поддалась, прижавшись к нему и спрятав пылающее лицо на его груди. Саймон услышал, как прервалось ее дыхание, и почувствовал, как ее снова охватила дрожь.

– Ты замерзла? – спросил он, устраиваясь рядом.

Она быстро взглянула на него и вновь опустила глаза.

– Нет, мне не холодно, просто немного нервничаю. Он улыбнулся и, склонившись к ней, поцеловал в ямку на шее.

– Вполне нормальная реакция.

– Правда? – В ее взгляде сквозило беспокойство.

– Просто ты пока не привыкла к такого рода общению.

– А ты?

От этого вопроса Саймон вздрогнул и еще больше поразился собственному ответу.

– Нет, – услышал он свой хриплый голос. Никогда еще в его жизни не было ничего подобного. Никогда его желание не было столь сильным и неуправляемым. – Нет, для меня это тоже открытие, моя радость.

Она нервно улыбнулась в ответ:

– Тогда мы отправимся в таинственное путешествие и исследуем этот неведомый мир вместе.

– Непременно, – заверил он.

Слегка дрожащими пальцами граф развязал ее сорочку и медленно снял, открыв взору прелестное тело. Опершись на локоть, он созерцал сокровище, с которого удалил покровы. Саймон глубоко вздохнул. Он был заворожен изящной женственной округлостью маленьких грудей, очарован чувственным изгибом бедер, поражен совершенной формой ног.

– Ты прекрасна…

Саймон протянул руку, обвел розовый сосок, венчавший молочно-белую грудь, а затем сжал его пальцами и легонько покрутил. Он был тугим и спелым, как налитая соком чудесная ягода. Не в силах сдержаться, Саймон наклонил голову и поймал нежный плод зубами.

Эмили громко ахнула и выгнулась. Ее пальцы крепко вцепились ему в волосы.

Он чувствовал, как разливается по ее телу напряжение, и упивался им. Его собственное тело бурно заявляло свои требования. Рука скользнула по ее бедру. Коснувшись теплого пульсирующего лона, он чуть не сошел с ума. Дикая жажда охватила его. Все его тело пылало.

– Саймон, я себя так странно чувствую.

Он одурманенно поднял голову и увидел ее лицо – полное чувственной истомы. Взяв ее руку, он направил ее под свой халат.

– Я знаю, любимая. И я тоже. Люби меня, Эмили. – Он высвободился из халата. – Люби меня. – Он крепко прижал ее руку к своей напрягшейся плоти.

Глаза Эмили широко раскрылись от изумления.

– Саймон, с тобой все в порядке?

– Нет, но ты скоро приведешь меня в порядок. – Он ободряюще поцеловал ее в губы. – Это так приятно, радость моя. Да, да, возьми меня. Держи меня.

Он слегка задвигался в ее руке, мучая себя, пока ему наконец не показалось, что он вот-вот загорится.

Она оставила слабые попытки отдернуть руку и, казалось, заинтересовалась этой реакцией его тела. Саймон ослабил хватку на ее руке. Он коснулся шелковистой кожи бедер, проведя пальцами дорожку к лепесткам, прикрывающим самое сокровенное местечко. Медленно и осторожно он ввел палец в маленькое тугое отверстие и одновременно отыскал большим пальцем крохотный бутончик чувствительной женской плоти.