Джейн Кренц - Сладкая месть

Эмили вскрикнула, и ее ладонь непроизвольно сжала его плоть. Саймон втянул воздух и понял, что больше не сможет ждать ни минуты. Она слишком сильно возбуждала его. Он не унизит себя, излившись в ее руку.

– Эмили, я не в силах больше ждать.

Он лег на нее, широко раздвинув ее ноги, и направил себя в распахнувшиеся врата наслаждения.

– Саймон?

– Ты доверяешь мне, малышка?

– Да… – Она взглянула на него из-под ресниц.

– Что бы ни случилось, помни, я всегда буду заботиться о тебе.

– Да, Саймон.

Граф несколько секунд любовался ею – никогда прежде он не видел ничего прекраснее Эмили, парящей на пределе своей страсти. Ее тело было крепким, упругим и поразительно эротичным. На щеках горел нежный румянец. Она провела кончиком языка по губам. Нужно быть с ней осторожным, напомнил он себе. Но страстное желание проникнуть в теплоту Эмили пересилило все его чувства. Он попытался обуздать прилив деятельной энергии своего тела. Пот выступил у него на лбу.

– Саймон? – В голосе Эмили послышалось смятение. Напряжение, охватившее ее тело, стало каким-то другим. В нем угадывалось скорее тревожное беспокойство, чем чувственное наслаждение.

– В первый раз тебе может быть немного больно, – выдавил он. – Ты такая маленькая…

– Я не уверена, что мне это нравится.

Он застонал:

– Постарайся расслабиться. Доверься мне, малышка.

– Ты уверен, что это углубит нашу связь на более высоком уровне? – спросила она с легким отчаянием в голосе.

– Да.

Саймон не мог больше сдерживаться. Быстрым и резким движением он вонзился в нее, крепко обнял, приникнув губами к ее рту, и поглотил слабый вскрик.

– Черт подери, Саймон! – Крепко зажмурившись, Эмили часто задышала и задрожала всем телом.

Саймон усилием воли заставил себя замереть на мгновение, жадно хватая ртом воздух, чтобы дать Эмили время освоиться с этим вторжением. Она тоже замерла – чувствовалось, что она боится пошевелиться.

– Эмили, радость моя, посмотри на меня, – взмолился Саймон. Ему едва удавалось себя сдерживать. – Я сделал тебе больно?

Ее ресницы затрепетали и взметнулись вверх. Ни следа чувственности не осталось в ее изумрудных глазах. В них появилось решительное выражение.

– Уже все?

Саймон тихонько ругнулся. Она была такая маленькая, хрупкая, мягкая. Он чувствовал себя большим, тяжелым и неуклюжим и не мог унять крупной дрожи, пытаясь овладеть собой.

– Нет, – пробормотал он. – Не совсем.

– Очень… – она облизнула губы, – … очень жаль.

– Проклятье, Эмили! Прости. Мне надо было делать это помедленнее.

– Наверное, – чуть слышно согласилась она. – Но ты не должен винить себя. – Она осторожно погладила мужа по спине. – Этот вид связи явно требует практики.

Саймон подавил не то смешок, не то стон – он и сам не понял, что именно. Все его чувства напряглись, как разгоряченные жеребцы, рвущие из рук поводья.

– Да, именно практики, – сказал Саймон. – Мы с тобой будем много практиковаться.

Осторожно, напрягая каждую каплю оставшейся воли, он начал двигаться внутри ее. Он почти вышел из нее и затем вновь медленно погрузился во влажную глубину.

И тут Саймон почувствовал, что Эмили неуверенно шевельнулась под ним, пытаясь приноровиться к незнакомому ощущению присутствия мужчины внутри себя. Это слабое, чуть заметное движение оказалось последней каплей. Он потерял самообладание.

– Нет, Эмили, любимая. Не шевелись…

С хриплым приглушенным стоном он начал двигаться в ней, вдавливая в ковер и крепко сжимая в объятиях. Жар от пляшущего в камине огня слился с теплом тела Эмили. Саймон унесся во всепоглощающем наслаждении, потерявшись в женском теле так, как с ним еще никогда не бывало.

Одно бесконечное мгновение он словно парил в воздухе, а потом, излившись, с тихим стоном рухнул на Эмили. Он долго лежал так – влажный, расслабив каждый мускул… Он смутно сознавал, что еще никогда в жизни не испытывал столь полного расслабления и удовлетворения. Он медленно восстановил дыхание и открыл глаза.

Эмили испытывающе глядела на него, ее взор был полон любопытства и вопрошающего удивления.

– Ну как? – потребовала она ответа.

Саймон уставился на нее, чувствуя себя совершенно опустошенным:

– Что как?

– Как по-твоему, он удался?

Саймон понял, что утратил нить беседы. Он попытался сосредоточиться:

– О чем ты?

– Наш эксперимент по укреплению метафизической связи. Ты чувствуешь себя хоть чуточку ближе ко мне – в трансцендентальном плане?

– О боже… – Саймон моргнул и перевернулся на спину, прижав жену к своей обнаженной груди. Несколько мгновений он смотрел в потолок, пытаясь обрести ясность мыслей.

– Саймон? – Она застенчиво тронула волосы на его груди.

– Да! Будь я проклят, да! – прорычал он, ибо меньше всего в данный момент его интересовало метафизическое общение.

– Я рада, – просто сказала она, положив голову ему на плечо.

Саймон посмотрел на рыжие локоны, сиявшие в свете камина. Как полированная медь, подумал он. И тут реальность обрушилась на него со всей силой.

– Это же наша первая брачная ночь, Эмили.

– Да. – Наша первая брачная ночь… На полу в библиотеке! Я, наверное, схожу с ума. – Саймон рывком сел, пригладив пятерней волосы. – Мы должны быть наверху, в твоей постели. Или в моей.

– Не волнуйся, Саймон. Для меня не так уж важно, где мы провели нашу брачную ночь. – Эмили сонно улыбнулась. – Я опущу в дневнике подробности… если хочешь.

– Непременно опусти их в своем чертовом дневнике!

Граф вскочил и торопливо накинул халат. Потом нагнулся, поднял на ноги Эмили и надел на нее ночную рубашку. Он увидел на тонкой ткани следы их любви и доказательство ее девственности и понял: все это время она лежала на своей рубашке. Он быстро закутал Эмили в халат. Смутное чувство вины зашевелилось в нем.

– Эмили, с тобой все в порядке?

Она сморщила носик.

– У меня там немножко липнет. И чуть-чуть саднит. А так все прекрасно. А ты? Как ты себя чувствуешь, Саймон?

– Хорошо, – хрипло ответил он и, подхватив ее на руки, понес к двери.

Но ощущал он себя как-то странно, и это ему не нравилось. С этой женщиной он совершенно потерял самообладание. Такого с ним никогда не случалось. Ему следовало держать ситуацию под контролем с начала и до конца. Он должен был сделать все с гораздо большей тонкостью. А его захватило вихрем собственной страсти, полностью поглотившей всю волю.

Саймон мрачно признался себе, что этой ночью командовала парадом Эмили, знает она об этом или нет. Интересно, размышлял Саймон, она хоть немного понимает, какую власть обрела над ним этой ночью? Женщины всегда сразу осознают силу своей власти над мужчиной, а женщина Фарингдон, конечно же, воспользуется ею быстрее всех прочих.

Но она уже больше не Фарингдон, напомнил себе Саймон. Теперь Эмили принадлежит ему.

– Саймон! – Она неуверенно посмотрела на него, когда он нес ее к лестнице. – Ты сердишься?

– Нет, Эмили. – Он шагнул на покрытую красным ковром ступеньку. – Не сержусь.

– У тебя такое странное выражение лица. – Она улыбнулась ему. – Я думаю, это последствия наших попыток общения и в физическом, и в метафизическом смысле одновременно. Очень утомительно, правда?

– Чертовски утомительно, – вздохнул Саймон.

На следующее утро Эмили в радостном ожидании поспешила спуститься к завтраку, предвкушая, какое впечатление на мужа произведет ее миленькое утреннее платьице нежно-розового цвета. Но Саймон вовсе не ждал супругу, чтобы сделать ей комплимент по поводу гофрированной оборочки вокруг шеи или вышитых узоров на юбке, на которые местная белошвейка положила столько трудов. Эмили сообщили, что еще ранним утром он уехал на прогулку верхом.

Эмили уселась за стол и уныло наблюдала, как слуга наливает ей кофе. Ночью, когда Саймон отнес ее в кровать и вернулся к себе в спальню, она была глубоко разочарована. Но, говорила она себе, значит, так принято в светском обществе. Всем известно, что супруги редко спят вместе всю ночь. А брак по расчету тем более предполагает уединение.

Но хотя именно она уговорила Саймона вступить в брак по расчету, по крайней мере с его стороны, Эмили верила: их отношения станут совсем другими. Особенно после этой ночи.

От нахлынувших воспоминаний Эмили пронзила легкая сладостная дрожь. Она покраснела при одной мысли о том, как лежала обнаженная в объятиях мужа перед мерцающим огнем камина. Ее нервы защекотало воспоминание о странном завораживающем блеске в золотистых глазах мужа, когда он вдавил ее в ковер. Сознание того, что он действительно вошел в нее и стал ее частью, было одновременно ошеломляющим и необыкновенно волнующим.

Это ощущение… она никогда не представляла себе ничего подобного. Мир ее чувств пошатнулся под яростным натиском новых впечатлений.

Хотя она не испытала того потрясающего облегчения, которое дал ей Саймон, когда впервые интимно ласкал ее, то, что произошло этой ночью, значило куда больше. На какое-то время они слились воедино.

Саймон совершенно прав, думала Эмили, отхлебывая кофе. Такой физический союз непременно должен укрепить их связь на трансцендентальном уровне. Не может быть, чтобы столь ошеломляющее, столь мощное и всепоглощающее чувство не оставило следа в метафизическом мире. Должна существовать связь между этими двумя мирами!

Хорошо, что Саймон это понял и благоразумно настоял на выполнении своих супружеских обязанностей во имя высших метафизических ощущений. Он действительно стремился сделать их брак настоящим. И Эмили знала: рано или поздно он полюбит ее так же сильно, как любит его она. Это было неизбежно, особенно теперь, когда их связь окрепла и в физическом, и в метафизическом смысле.

Но все же, как ни привыкла она завтракать в одиночестве, сегодня тишина в комнате казалась ей особенно унылой. Засиживаться не хотелось.