– Мама! – Разрыдавшись, Селеста бросилась в объятия к темноволосой женщине. – Мама, я так виновата.

– Дорогая моя девочка, я чуть с ума не сошла от волнения. С тобой все в порядке?

– Да, мама, все в порядке благодаря леди Блэйд. – Селеста отстранилась от матери и улыбнулась Эмили сквозь слезы. – Она спасла меня, мама. Я обязана ей больше, чем можно выразить словами.

Маркиза Норткот неуверенно взглянула на Эмили. В ее глазах сквозила некоторая настороженность.

– К сожалению, нас не представили друг другу как полагается, леди Блэйд, – несколько напряженно произнесла она. – Но я чувствую себя в неоплатном долгу перед вами.

– Ну что вы, леди Норткот, – ободряюще сказала Эмили, – какие глупости. Вы совсем не в долгу передо мной.

В глазах маркизы промелькнуло облегчение. Она снова посмотрела на дочь, потом опять на Эмили:

– Так, значит, все благополучно?

– Вполне, мадам. – Эмили тихо кашлянула. – Селеста пережила небольшое приключение, но честь ее вне опасности, а Блэйд позаботился о Невилле.

Маркиз Норткот пристально посмотрел на дочь, потом на Саймона. Взгляд его был еще более настороженным, чем у жены. Впервые за все это время он заговорил:

– Блэйд.

Саймон кивнул, довольно небрежно отвечая на приветствие:

– Норткот.

– Похоже, моя жена права. Мы в долгу перед вами, сэр.

– Не передо мной, – холодно возразил Саймон. – Это моя жена подружилась с вашей дочерью и не позволила негодяю запустить в нее свои когти. А тут подоспел я.

– Понимаю. – Норткот закрыл дверь и прошел в комнату. – Не угодно ли объяснить, что здесь случилось?

Саймон пожал плечами:

– Хорошо. Меня предупредили, что придется заняться объяснениями.

– Они настолько сложны? – Норткот бросил на него испытывающий взгляд.

– Ни в коей мере. – Лицо Саймона выражало холодное удовлетворение. – Но я все же предложил бы вам и вашей супруге присесть и заказать немного эля. Нам понадобится некоторое время.

Норткот кивнул с мрачным смирением:

– Пеппингтон, Канонбери, а теперь я. В конце концов вы прижали нас всех, как и намеревались, не так ли, Блэйд? – тихо спросил он.

– Да, – пробормотал Саймон. – Вы последний. Я буду считать это свадебным подарком от моей новобрачной.

Глава 10

– Должна сказать, Саймон, вы были безупречны. – Эмили устроилась в кресле у огня и наблюдала, как ее муж запирает дверь спальни, которую он снял на ночь.

Незадолго до этого он, окинув беглым взглядом комнату, отведенную Эмили, и сжав губы, велел, чтобы им немедленно приготовили другую, более просторную и удобную. Хозяин гостиницы поспешно перенес туда вещи постоялицы.

– Главное, Саймон, что вы изложили всю историю так непринужденно и естественно, словно мы просто повстречали Селесту во время нашего свадебного путешествия и взяли ее под свое крылышко.

Маркиз и маркиза Норткот несколько минут назад отправились в город в своем быстром удобном экипаже. Если все пройдет гладко, ранним утром они благополучно доставят Селесту в ее гнездышко. Было решено, что лучший выход – подъехать с дочерью к дому на рассвете, как будто все семейство вернулось с бала. Никто ничего не заподозрит.

– Я рад, что вам нравится, как я справился с этой задачей. Признаться, я не любитель сочинять на ходу всякие небылицы. – Саймон подошел к креслу напротив Эмили и не спеша опустился в него. Он с удовольствием вытянул ноги к огню и воззрился из-под полуприкрытых век на свою сбежавшую женушку.

– Нет, правда, вы просто чудесно все сделали, – радостно заверила его Эмили. – Вы даже ухитрились очень быстро сообразить, что именно я уже успела рассказать Селесте, и наши истории замечательно совпали.

– Ну, вы же обронили несколько полезных намеков, дорогая моя. – Брови Саймона поползли вверх. – Трагически разлучились наутро после свадьбы, так ведь? Вам здорово повезло, что леди Селеста не принялась расспрашивать о той беде, что нас разлучила.

– Вы правы. – Эмили с минуту поразмыслила над его замечанием. – А что, если этим заинтересуется ее мать?..

– Вряд ли здесь возникнут еще какие-то вопросы. Норткот вполне удовлетворится моей версией о том, что я задержался с экипажем и послал вас вперед, дабы успеть до грозы. Они с женой куда больше озабочены участью собственной дочери, нежели вашей.

– Бедная Селеста! Но по крайней мере она избавлена от последствий своей ошибки. – Эмили просияла. – Это было чудесное спасение, Саймон. Именно такое, какого я от вас и ждала.

– Вы мне льстите. – Граф положил локти на ручки кресла, сплел пальцы под подбородком и посмотрел на жену. – А теперь, по-моему, вам пора дать объяснения своему собственному поведению.

– Объяснения?

– Предупреждаю, я не желаю выслушивать пересказ содержания вашей записки, включая пассаж про разбитые сердца и сокрушенные вазы. Сие стихотворение, если вы помните, я уже читал. Это далеко не вершина вашего творчества.

Радостное оживление Эмили быстро угасло под неумолимым взором Саймона. Она опустила глаза на кротко сложенные на коленях руки:

– Когда-то вы назвали это стихотворение очень впечатляющим…

– На сей раз оно прозвучало несколько иначе. Возможно, из-за обстановки, в которой я его читал. Ваша горничная в это время рыдала в один из моих лучших льняных платков. Дакетт скорбно бродил вокруг как плакальщик на похоронах. Миссис Хикинботем причитала и стенала что-то о том, как я, несомненно, найду вас застреленной разбойником с большой дороги. Если не хуже…

Эмили на мгновение отвлеклась:

– А что может быть хуже, чем оказаться застреленной разбойником?

– Я думаю, миссис Хикинботем представила вас страдающей от доли худшей, чем смерть, – пояснил Саймон.

Эмили бросила на мужа быстрый укоризненный взгляд:

– Можно сказать, что я уже пережила это прошлой ночью, милорд.

Саймон вдруг удивил ее слабой улыбкой:

– Это было в самом деле настолько плохо, Эмили? Она тяжело вздохнула:

– Да нет вообще-то. Как я сказала Селесте, это была ночь почти трансцендентального блаженства.

– О боже! – пробормотал Саймон.

– Я много размышляла и пришла к выводу: в том, что наш эксперимент не вполне удался, не только ваша вина, милорд. Ведь, в конце концов, вы же признались мне, что никогда прежде не делали ничего подобного.

– Я так сказал?

– Ну да. Все дело в том, что мы оба не слишком опытны в создании трансцендентальных союзов и все такое прочее. Трудности на ранних стадиях неизбежны. – Она взглянула на него с надеждой. – Вы не согласны со мной, милорд?

– Очень великодушно с вашей стороны не винить меня полностью в неудавшейся попытке перенести вас к умозрительным высотам, дорогая моя!

Эмили нахмурилась, уловив в его словах сарказм.

– Не берусь судить о физической части нашего союза, но все остальное… Вы вели себя дурно, и я оставила вам записку со строками из моего стихотворения о разбитых вазах, поскольку сочла это вполне уместным.

– Уместным? Вы попали в ситуацию, которая могла закончиться бог знает как! Мы находимся за многие мили от дома в дождливую, чрезвычайно противную ночь и вынуждены провести ее в жалкой гостинице с отвратительной пищей и мерзкими кроватями. И все потому, что вы изволили дуться. Мадам, разрешите заметить, что я нахожу сентиментальные сравнения разбитых сердец и расколотых ваз совершенно неподходящими.

– Но мое сердце действительно разбито, – с чувством произнесла Эмили. – Вы сокрушили его сегодня утром, заявив, что наша последняя ночь ничего не значила для вас.

– Я этого не говорил, Эмили.

– Нет, говорили. Вы сказали, что я приняла за незамутненный союз двух родственных душ обыкновенную похоть. – Обида снова закипела в ней. – И более того, вы столь ужасно обошлись со мной лишь потому, что я вышла в сад попрощаться с отцом. Я согласна, у него есть определенные недостатки, но он мой отец, и вы не имеете права запрещать мне видеться с ним или с братьями.

– Я не запрещал вам видеться с ним, Эмили. Я просто сказал, что вы будете встречаться с ними только в моем присутствии.

– Я не позволю вам ограничивать меня столь бесцеремонным образом!

– Вы моя жена, – напомнил ей Саймон угрожающе тихим голосом. – Я имею все права ограничивать вас так, как сочту нужным. Меры, предпринятые мной, – для вашего же блага.

– Чепуха! – вспыхнула Эмили. – Они предприняты для того, чтобы не дать мне дальше вести финансовые дела моего отца. Еще один пункт в плане мщения графа Траэрна.

– Ваш отец годами пользовался вашими деловыми талантами.

– Ну и что? Вы женились на мне, имея в виду тех же самые таланты. Вы тоже намеревались лишь воспользоваться мной.

– Это вы убедили меня жениться на вас, – возразил Саймон сквозь стиснутые зубы. – Или вы успели забыть, как договаривались со мной у ручья? Вы получили то, на что нацелились, Эмили. Вы теперь моя жена и обязаны выполнять условия нашего соглашения.

Судорожно стиснув пальцы, Эмили с отчаянным вызовом взглянула на мужа:

– Я не поняла тогда, что вы намерены полностью оторвать меня от семьи.

– Я пресекаю только финансовые отношения.

– Но во время помолвки вы дали понять моему отцу, что не собираетесь отказывать ему от дома, – напомнила она.

Саймон холодно улыбнулся:

– Да, я немного помахал перед ним этой приманкой. И это, как видите, все очень упростило.

– Вы слишком далеко зашли в своем мщении, милорд.

– Вы, моя радость, ничего не знаете о мщении.

– А вы знаете?

– О да, – тихо ответил Саймон. – Двадцать три года я вынашивал планы. А сейчас с меня довольно разговоров на эту тему. Мои понятия о мщении больше не должны вас беспокоить. Вы моя жена и потому будете вести себя, как подобает графине Блэйд. Я понятно выразился, Эмили?

У нее упало сердце.

– А если я больше не желаю быть вашей женой?

– Очень жаль, но менять решение слишком поздно. Вы подчинились своим идеалистическим порывам и необузданным чувствам, и теперь пришло время платить по счетам.