Саймон посмотрел на нее сверху и медленно улыбнулся:

– Я отпущу твои руки, но обещай мне не шевелиться.

– Я… я не смогу так… не шевелиться, – прошептала, задыхаясь, Эмили.

– Тогда тебе надо помочь.

И Саймон ловко подцепил с ковра шелковый галстук. Длинной петлей он охватил изогнутую, как звериная лапа, ножку тяжелой кушетки, возвышавшейся над головой Эмили, а потом вложил концы галстука в пальцы Эмили.

– Покрепче ухватись за него.

Озадаченная, но с нетерпением ждущая продолжения, Эмили послушно выполнила указания мужа.

– И что дальше? – вожделенно спросила она.

– А дальше, как только твое желание двигаться станет непреодолимым, изо всех сил тяни за галстук. И, любимая, ни о чем не беспокойся. Кушетка очень тяжелая, ты ее не уронишь, а галстук из самого прочного шелка…

С вытянутыми над головой руками Эмили возмущенно уставилась на мужа:

– Черт подери, Саймон, я не желаю играть с твоим галстуком!

– Сегодня здесь приказываю я, – возразил он со смешком. – Ты наложница в гареме. Или уже забыла? А в гаремах женщины всегда безропотно выполняют все повеления господина.

– Но, Саймон… О-о-ох, – простонала Эмили, и пальцы ее послушно сжали шелк, когда она вдруг почувствовала язык Саймона на своем животе.

– Помни: когда не сможешь больше терпеть, тяни сильнее за галстук.

Саймон спустился ниже, обхватил Эмили за бедра и стал покрывать ее тело страстными поцелуями.

– Саймон!

– Уже лучше, эльф, уже лучше. Ты натянута, словно тетива лука. Красиво изогнулась и ждешь моих ласк.

Его рука легким касанием пробежала сверху вниз по ее телу. Эмили вздрогнула.

– Саймон!

– Галстук, любимая, галстук, – мягко напоминал он, возбуждая ее интимными поцелуями. – Сильнее тяни, Эмили, сильнее.

Вспыхнувшее вмиг новое ощущение, грозившее унести Эмили за какие-то неведомые пределы, было ошеломительным и дурманящим. Ей казалось, что она плывет по теплому морю. Она едва могла дышать, не то что думать. И только подчинялась тихим словам Саймона…

Мертвой хваткой Эмили вцепилась в белый шелк и потянула его изо всех сил. Чувство беспокойного напряжения там, внизу, становилось все нестерпимее.

– Еще сильнее, еще… Ты же у меня сильная… Тяни так сильно, как только можешь.

Палец Саймона скользнул в ее влажные глубины, отыскав маленький, крепко стоящий бутончик чувствительной женской плоти.

– Черт подери! – воскликнула Эмили и закружилась в вихре чувственной бури.

Яростно сжимая полные горсти белого шелка, она подчинялась тихим приказаниям Саймона. Чем сильнее она тянула, тем больше ей казалось, что она вот-вот сама превратится в пламя.

– Давай же, Эмили, еще чуть-чуть. Ты теперь такая влажная, такая напряженная. Теперь ты уже готова. Ты на грани… Лишь потяни немного сильнее. Да, так…

Эмили ахнула, ощутив, как Саймон ищет путь в ее тело. Крепко вцепившись в концы галстука, она взглянула сквозь ресницы на возлюбленного и увидела над собой его смутные очертания.

– Саймон!

– Не отпускай шелк, любимая. – Он очень медленно вошел в нее. – Какая же ты маленькая, мой эльф. Тебе не больно?

– Нет! Нет! Ох, муж мой, я не могу больше выносить этого, – задыхаясь, проговорила она, продолжив терзать пальцами шелк.

– Да? – Он начал выходить из нее.

– Саймон, останься! – Она ужаснулась при мысли, что он отстранится именно в тот момент, когда она была на пороге столь чудного, необыкновенного ощущения.

– Я совсем не собирался тебя покидать. А ты никогда не покинешь меня, правда? – Граф медленно возвращался в нее.

– Никогда. Я никогда не оставлю тебя. О-ох! Черт подери!

– Тяни за шелк. Сильнее!

Он был глубоко в ней. Он стал частью ее существа. Эмили погружалась в блаженство, пронзительное и пьянящее.

– Саймон!

Где-то вдалеке послышался треск – и шелковый галстук разорвался пополам. Руки Эмили внезапно освободились. Она порывисто обняла Саймона, и тут же сладостная дрожь облегчения сотрясла ее с ног до головы.

Она услышала хриплый удовлетворенно-торжествующий вскрик Саймона и ощутила, как он яростно задвигался в ней. Эмили вцепилась в него, и волны страсти увлекли их в глубины теплого моря.


Целую вечность спустя Эмили почувствовала, как Саймон шевельнулся в ее объятиях. Она в истоме открыла глаза.

– Похоже, придется искать новый галстук, – заметил Саймон, откатившись на бок. Ухмыляясь, он подобрал растерзанные клочья белой материи, бывшие когда-то чрезвычайно модной принадлежностью его туалета, и водрузил эти обрывки Эмили на нос. – Вы и не подозреваете о своей силе, мадам.

– По-видимому, вы правы. – Она рассмеялась и сдула один из белых лоскутков. Тот затрепетал в воздухе – Это, случайно, был не один из твоих любимых галстуков?

– Ну разумеется. Я просто потрясен потерей.

Эмили не сдержала смешок.

– Постараюсь восполнить твою потерю.

– Тебе придется хорошо постараться. – Лукаво улыбнулся Саймон, сверкнув белоснежными зубами.

– Знаешь что, Саймон? По-моему, из тебя получился бы великолепный паша. В тебе порой проявляется что-то такое варварское…

– Да нет, право, я не варвар. – Муж обхватил ее за шею, привлек к себе и нежно поцеловал. – Я, пожалуй, вполне цивилизован в некотором смысле. Даже немного скучноват.

– Совсем не согласна!

– Вы так считаете? Позвольте вам кое-что сообщить, моя страстная женушка. Мне бы ужасно хотелось хотя бы раз предаться с вами любви в постели, а не в библиотеке на полу. Этого, кажется, достаточно, чтобы считаться степенным и скучным?

– В постели? – нахмурилась Эмили. – Как это обыденно и тривиально. Да вы и в самом деле скучноваты, милорд. Какой сюрприз. Вы меня определенно провели.

– Плутовка. – Он опрокинул ее на мягкий золотой атлас и крепко поцеловал.

Поцелуй, задуманный как шутливое наказание, быстро перерос в нечто более значительное. Эмили, забыв обо всем, отдалась его власти, пока Саймон наконец не оторвался от ее губ и не посмотрел ей в глаза уже не смеющимся, а скорее настороженным взглядом.

– Так как, Эмили? Это было больше, чем ты ожидала от занятий любовью? – тихо спросил он.

– О да, Саймон. Меня действительно «унесло к брегам любви, златым, манящим, чудным»! – Она застенчиво улыбнулась, сознавая, что все ее чувства, наверное, отразились в ее глазах. – Это было замечательно, истинно метафизическое ощущение. Чрезвычайно пробуждающее все чувства. Не дождусь, когда его можно будет повторить.

Саймон застонал и, смеясь, упал на подушки:

– Мне бы следовало знать, что женщина с такой пылкостью чувств, как у тебя, окажется крайне ненасытной. – Он сел, а потом поднялся с подушки и потянулся за рубашкой. – А сейчас, дорогая, отправимся наверх и хоть раз будем вести себя как цивилизованные супруги.

– Какая прекрасная мысль, милорд! – Эмили взяла очки и нацепила на нос. – Вы только подумайте! В вашей спальне целый ящик битком набит галстуками.

– Абсолютно верно. – Саймон взглянул на жену – на ней, кроме очков, ничего не было – и в который раз усмехнулся. – Мадам, обещаю вам, что вы еще будете приятно удивлены невероятной универсальностью превосходно сделанного галстука.


Уже почти рассвело, но Саймону все еще не спалось. Гибкое теплое тело спящей Эмили приникло к нему, и он ощущал ее аромат, смешавшийся с запахом их любовных утех. Из ее рук, лежавших на его груди, все еще свешивались концы белого шелка.

В этот раз он добился гораздо большего, подумал Саймон. Он сдержал свою клятву вынудить Эмили первой обратиться к нему. И она сдалась – очень мило, с женственной грацией, так очаровавшей его. И что еще важнее, он сохранил самообладание до того самого момента, когда позволил себе наконец получить собственное удовлетворение.

Теперь его взаимоотношения с молодой женой гораздо больше походили на те, какими им и следовало быть, заключил Саймон, стараясь хладнокровно и объективно оценить ситуацию. Эмили поняла: он способен доставить ей наслаждение и в то же время сохранить несокрушимое самообладание.

Ей пришлось признать, что в их союзе воля мужа сильнее. Он долго ждал своего часа, но дело того стоило. Саймон надеялся, что она поддастся естественному любопытству и пробуждающейся страстности. И достиг цели. Отныне управлять всем будет он, и Эмили это знает. Жена обязана уважать силу воли мужа. Особенно если жена – бывшая Фарингдон.

– Саймон, – раздался томный голос Эмили.

– Ты разве не спишь, эльф?

– Я спала. Но вдруг вспомнила, о чем собиралась рассказать тебе еще вечером. У нас сегодня был разговор с леди Норткот. – Эмили зевнула.

Саймон мгновенно насторожился:

– И что же вы собирались мне сообщить?

– Ну, я поблагодарила ее за приглашение на бал. Однако, по ее мнению, – это самое меньшее, что она могла для меня сделать за спасение Селесты от негодяя Невилла. Кроме того, она считает, что в долгу перед тобой… Между отцом Норткота и твоим было какое-то недоразумение.

– Это она тебе разъяснила?

– Выражалась она как-то неопределенно, расплывчато, но я, разумеется, заверила ее, что ей больше не о чем волноваться.

Саймон замер:

– А именно?

– Сказала, что, какие бы обязательства ни существовали в прошлом, они с лихвой оплачены ее любезным представлением меня в свете. Она была так добра ко мне. Я бы не вынесла даже мысли о каком-то долге передо мной. И уж конечно, я не приму ее дружбы в качестве обязательства.

– И потому ты заверила ее, что долг уплачен?

– Да. И замечу, она испытала большое облегчение.

– Черт побери! – пробормотал Саймон. – Еще бы! И это пустяки по сравнению с тем, что испытывает сейчас Норткот.

– Ну, я надеюсь. Они такая милая пара.

Вот тебе и управлять всем!

Ну ладно, утешил себя Саймон. Норткот из всех четверых виноват меньше всего. И в конце концов, это не сам маркиз, а его отец не ответил на письмо Саймона двадцать три года назад…