Нудные гудки, тишина… Хотела уже спрятать телефон в сумку, как вдруг, с десятого гудка, я всё же услышала хриплый, прокуренный бас.

Сначала было подумала, что ошиблась номером, и попала на явно прокуренного мужика, но потом услышала своё имя и выдохнула.

— Соняяяя, прости! — хныкала в трубку эта бессовестна алкоголичка, — Я нифига не помню! Что было-то? Божееее, капец как стыдно!

Думаю, не стоит ей рассказывать про испорченные труселя чемпиона.

— Я готова тебя убить! Но чуть позже… Сейчас я добрая.

— Ооо, это всё благодаря тому гиганту-чемпиону?

— Наверно, — закатила глаза и улыбнулась, рисуя в уме его изумительный образ.

— Я сегодня дома отлежусь, на пары не пойду. Башка раскалывается.

— Ага, ещё бы.

— Дашь потом конспекты?

— Ладно, дам.

— Ну поке. Спасибки, дорогая.

И гадина отрубилась.

Уже потом я узнала, что она вовсе не дома «отлеживалась», а снова помчалась на свиданку с Буйным. А после, сказала, что она писец как влюбилась!

И я её прекрасно понимаю. Я бы сказала подруге тоже самое.

Потому что я сама влюбилась.

До сумасшедших искр в глазах и сладких спазмов между ног.

Глава 9




После пар я рванула на работу. Этим вечером в баре было чересчур много народу, поэтому под конец дня я не чувствовала ни рук, ни ног. Но хоть с чаевыми приятно повезло. Сегодня в баре транслировался футбольный матч, поэтому тут было негде и мухам упасть. В воздухе смердело ядрёным табаком, а присутствующие гости буквально ужирались в хлам дешевым пивом, горланя во все гланды гимн нашей державы и весело размахивая флагами.

Зря я не послушалась Давида. Он будто предчувствовал. Потому что в баре «Наливай и зажигай» работали только страшненькие, прыщавые официантки, чьи тела были накачены тонной жира. Ибо нормальные, примерные девочки устраивали в библиотеках вечера чтения стихов Пушкина и Есенина.

Но я же не совсем нормальная. Мне просто нужны были деньги.

Среди всего этого мерзкого болота, я выглядела аленьким цветочком, в компании ядовитого плюща.

Когда до конца смены оставалось десять минут, облегченно выдохнув, я быстро поспешила в «комнату для персонала», чтобы переодеться, и чтобы как можно скорей слинять из этого проклятого ада, как вдруг, кто-то из дальнего столика махнул мне рукой, громко присвистнув:

— Эй, сладенькая, тащи нам ещё пиваса! Да поживее!

Твою ж…

Как раз в этот момент, поправляя свою пышную, вечно вываливающуюся из тесной блузки грудь, из чулана выползла наша администраторша. Дрожащими руками она поправляла взъерошенные волосы на макушке и одновременно застегивала верхние пуговицы рубашки. А за ней следом, оглядываясь по сторонам, из того же самого чулана вывалился повар.

Обычно, в период сиесты, эти озабоченные голубки трахают друг друга в кладовке. Это я точно знала. Временами слышала их хриплые оры, вперемешку со звоном падающей посуды, и мучалась от накатывающей тошноты.

Именно поэтому «Госпоже» Валерии досталась эта «престижная» должность. Дамочка вела себя как королева, обращаясь с официантками, будто с холопами.

Главный «шеф» и на меня частенько поглядывал. Однажды, даже грязно намекнул, предложив повышение по службе, кивком указывая наглым взглядом в сторону подсобки.

«Да херушки тебе, а не моя честь! Жирная скотина». — Подумала про себя и быстренько смоталась.

Чувствую, долго не протяну в этом клоповнике.

Устало выдохнув, побрела к барной стойке, чтобы обслужить вновь явившихся клиентов. Притащила тяжёлый поднос с пенным пойлом, поставила на стол, грустно выпалила:

— Ваш заказ.

А когда подняла глаза — ужаснулась! Потому что увидела знакомую компашку старшекурсников из соседнего ПТУ. Неприятные ребята. Одеваются как гопники, в дешманские спортивки, купленные за три копейки на колхозном рынке, некоторые из них бреются налысо и постоянно шмалят сигареты.

И эти козлы ко мне приставали. Прямо возле университета, выкрикивая пошлые шуточки, посвистывая вслед, будто шалаве.

— Ты гляяянь! Какие люди в Голливуде, — выдал их лидер — худощавый, прыщавый дебил, — Здаров, милашка! Ты чё тут, работаешь чё ли?

Друзья дебилоида радостно заржали, сплевывая прямо на стол шкурки от семечек.

Я ничего не ответила. Даже старалась лишний раз не смотреть в их жуткие рожи. Бледные, с синяками под глазами… Такое чувство, будто парни часто злоупотребляли порошком.

И я не ошиблась.

— Всего хорошего и приятного вечера. — Промямлила, так, как меня учила «Госпожа Валерия», прижимая к груди поднос. Развернулась, чтобы бежать переодеваться, как вдруг один из отморозков схватил меня талию и грубо рванул к себе на колени. — Прекратите! Отпустите! Вы что себе позволяете?!!

— Да не ори ты! Просто хотим познакомиться поближе! — хохотнул рыжий упырь, пытаясь засунуть свою потную ладонь в вырез моего платья.

А я брыкалась как контуженная, пытаясь вырваться из этой смердячей давки, — Такая сладкая девочка… — Тот, который держал меня в тисках, жадно втянул ноздрями запах моих волос, — Хочешь развлечься, зайка? У нас есть денежки. Мы щедро оплатим твоё время. — Шершавая грабля упала на бедро, скользнула к трусикам, задирая юбку на всеобщее обозрение. — Ммм, какая аппетитная малютка!

«Что? Малютка? Называй так свой хуек в штанах, урод», — я практически выплюнула эту гадость в слух. Но хорошо, что сдержалась.

Вот-вот и меня вырвет!

Ублюдки!

Я не знала, что делать. Эта упоротая свинья практически залезла мне в трусы. И он бы это сделал. Если бы резкая вспышка адреналина не ударила мне в голову.

— На вот, — Лидер гопников брезгливо швырнул мне в лицо две мятые купюры в сто рублей, — Обслужишь нас с пацанами часок-другой. А сдачу оставишь себе.

Они снова истерически расхохотались.

А я разрыдалась…

Ещё никто и никогда настолько сильно меня не унижал.

И за что?

За то, что не обращала на ублюдков внимания?

Мне стало очень стыдно. И очень больно. Как будто меня только что ударили кулаком в лицо, разбивая нос до кровавого фонтана.

Я действовала спонтанно, а больше ничего и не оставалось. Схватила недопитую бутылку со стола и со всей дури треснула пидара по башке.

Поддонок зашипел, матернулся, ослабив хватку, а я, пользуясь моментом, бросилась прочь, в сторону раздевалки.

— Сукааааа! — схватился за окровавленный лоб, а дружки снова взошлись от истерического гогота. — Убьььью, падла!

Но никто из них не бросился вдогонку.

И плевать, что завтра меня скорей всего уволят.

Наверно, я сама не приду.

***

Переодеваться не стала. Просто схватила пальто, набросила поверх униформы и, словно ужаленная ядовитым шершнем, выскочила из забегаловки.

На улице было чертовски холодно. Но я не обращала на этот лютый холод абсолютно никакого внимания. И даже на то, что бежала по лужам в одних только балетках, напрочь позабыв сменить рабочую обувь на ботинки.

Щёки горели, а по воспалённой коже неслись обжигающие слёзы. Меня панически трусило, и я не понимаю почему до сих пор не кончилась от инфаркта.

Вечер складывался ну просто феерически «удачно»!

До остановки оставалось всего пять метров, а дурацкий автобус не дождался последнего пассажира и, громко газанув, тупо смылся в темноте. Падлюка!

Я ему махала, кричала, но водитель, видимо, надрачивал там за рулём, поэтому тупо не посмотрел в зеркало.

Прекрасно!

Следующий будет минут через пятнадцать. А если вдруг опоздаю на последнюю электричку — это будет вообще полная ж*па!

Так! Только не реветь! Не реветь! Не ревеееть, Соня!

Соберись!

Трудности делают нас сильнее.

Так не хотелось тратить лишний раз чаевые. Решила подождать десять минут, а потом уже вызвать такси до вокзала.

Присела на холодную лавочку под прогнившим козырьком остановки и поёжилась от холода, плотнее закутавшись в пальто. На улице ни души. И там, вдалеке, горит всего лишь один мигающий фонарь.

Моторошно и жутко. Как в фильме ужасов.

Так я просидела ещё около пяти минут, пока не услышала рёв двигателя.

Радостно встрепенулась, бросившись к дороге, с надеждой, увидеть автобус…

Но тут же шарахнулась назад, прижимая к груди сумочку.

По пустынной трассе неслась старая «Копейка», из окон машины клубился тяжёлый дым, и на полную мощность звучала идиотская песня «Ран, Вася, ран!»

Ржавая посудина резко тормознула возле остановки. И я практически получила двойной инфаркт, когда за рулём халамидника увидела того самого гопника, из бара, а вместе с ним, на пассажирском сидении, всю его плешивую орду.

— Опана! И снова здравствуй, зайчонок! Что такая зареванная вся, обидел кто?

Из задымлённых окон повылазили остальные кретины.

Их было трое. Трое дрыщавых, прыщавых дебилоидов.

— Ребята, давайте вы просто п-проедете мимо и я не стану звонить в полицию, и сообщать о попытке изнасилования.

— Так, так! А вот это уже не по-пацански, курва! Я ведь просто помочь хотел, подбросить куда надо. А ты чё? Хитрожопая чё ли такая? Ментам она донесёт, ебанатка драная.

Неожиданно, дверца ржавой бляшанки противно звякнула и на влажный асфальт ступили поношенные кроссовки с надписью «Nike».

В панике я шагнула назад и полезла в сумку за телефоном. Но от страха колени подогнулись и я, зацепившись пятками о трещину на тротуаре, упала пятой точкой на мокрый асфальт.