Я держался как грёбанный удав. Но он нарочно подливал бензин в полыхающий огнивом кратор. Не хотелось квасить им морды прямо перед расставанием.

Хотелось уйти без лишних обид.

Вскоре я понял, парни были правы…

Я совершил чудовищную ошибку.

И поплатился за свою тупость сполна.

***

Малышка сегодня была уж очень странная. Какая-то потерянная, бледная как поганка, очень уставшая. С красными, слегка опухшими глазами и синяками, размером с приличную сливу.

Вспомню красную отметине на щеке, тогда, когда к ней домой тайком влез… безумно хочется замочить кого-то! Особенно её конченную мамашу. Которая подсела ударить собственную дочь. Взрослую, самостоятельную девушку.

Неужели тупица считает, что Соня её собственность?

Моя девочка! Завтра я заберу тебя далеко-далеко, и никто больше не посмеет причинить тебе боль! Именно поэтому малышка чуть-было не угодила под колёса тачки, когда случайно вышла на дорогу.

Девчонку нечто гложило. Она была настолько растеряна настолько несчастна, что я готов был разодрать живьём любого ублюдка, стоило бы ей только кивнуть в его сторону.

Бедолажка! Промокла до самых косточек, пришлось отогревать в машине, завернув в свою кожанку. Видать серьёзно её мамаша обидела. Если бы не успокоительные, которые я глотнул перед тем, как выйти из дому, я бы на хрен вырвал тому рукожопому гандону позвоночник, который чуть-было не сбил Соню за рулём своей консервной банки. А затем расправился бы с мамашей, и похер, что она её мать! Выдра ответила бы за каждую слезинку малышки.

Для меня мать — это сгусток прошлого. Больного, жестокого прошлого. Моя мать умерла. На моих глазах. А убил её… мой отец.

***

Как же мне было херово! Успокоительные прекращали своё действие, поэтому у меня началась адская трясучка в руках, а в крови случился всплеск азота.

И случилась эта дрянь под утро. В тот момент, когда я увидел, что Соня прочитала смс от Макса.

Твою ж мать!

Я и так был на взводе, потому что близился день последнего рейда. Вот только куда мы должны были двинуться — пока не знал. Обычно под конец «турне» мы оставляли рыбёшку покрупнее. Из-за своей паники я тупо забыл положить телефон на свою тумбочку. А она… скорей всего прочитала.

И меня прорвало, как плотину во время наводнения!

Хотя знал, что девчонка ничего не поняла, меня это конкретно выбесило.

Это всё из-за нервов. Как-то очково было на душе. Капец как хуёво!

Из-за пизд*ц какой серьёзной ошибки в нашем последнем деле.

После смерти охранника, я разучился верить в себя. Меня захлестнула ебучая паника, ебучая неуверенность! Что что-то пойдёт не так.

Странные ощущения. И они жрали меня изнутри. Как будто в душонку запихнули с сотню голодных кошек, которые своими острыми, как лезвие ногтям, резали и кромсали мой дух, превращая мою уверенность в ущербный паштет.


Глава 24




Когда мужчина ушёл… я еле-еле успела добежать до туалета.

Меня вырвало.

Бледная, на вид, как тысячелетняя мумия, я искусала губы до мяса. Не помогало даже умыванием ледяной водой. Бродила из одной комнаты в другую, из одной в другую, до треска в пальцах сжимая телефон в ожидании новостей, живьём буквально тлея от безысходности, так и не смогла расслабиться, хотя бы на миг.

Как вдруг… получила сообщение.

«Здравствуй, Сонечка. Как дела? Что делаешь?»

Это был номер Виктора.

Меня снова швырнуло в холодный озноб. Да так, что я не могла пошевелить ни руками, ни ногами, чтобы написать ответное сообщение, или чтобы доползти до кровати.

Через пять минут раздался входящий вызов.

На звонок пришлось ответить. Иначе, «новый папочка» прямо сюда пошлёт целую роту омоновцев, чтобы утащить меня за решётку.

— Ну привет, «доченька»…

— Не смейте меня так назвать!

Возмущение было проигнорировано.

— Ты почему не отвечаешь на сообщение?

— В душе была.

— Запомни! У тебя в запасе есть тридцать секунд, чтобы ответить.

Иначе…

— Знаю! Посадите меня в тюрьму.

— Бинго, малышка, — ехидный смешок, — Ну что, как твои дела? Говорить можешь? Ты ведь у него дома?

— Да.

— Есть новости?

Меня накрыло ещё одной волной агонии.

— Н-нет. Пока нет.

Виктор мент. И его вряд ли проведёшь. Он ведь даже по голосу может запросто определить — вру я, или нет.

— А если честно?? Знаешь, милая, я так привязался к вашей семье… Что наверно буду рыдать, когда вас затолкают в грузовик с решётками и отправят далеко и надолго. Спрашиваю ещё раз, млять! Есть новости? И где твой стероидный обезьян?

— Он… Он… Я не знаю. Не уверена.

— Не заставляй меня давить на чувства.

— Кажется, он поехал на рыбалку.

— Вот как? И ничего подозрительного? Совсем? А тебя почему не позвал?

— Разве что…

Виктор затих. Даже задержал дыхание. Даже там, по ту сторону телефонного разговора, весь посторонний офисный шум практически стих.

Он знает, что я что-то не договариваю. Он как рентген… видит меня насквозь.

— Давид получил сообщение… В котором было написано «Сегодня идем на кита».

— ВНИМАНИЕ! Полная готовность! Они собираются брать кита! — вероятно, этот возбуждённый оклик уже был адресован не мне. — Соня! Когда он уехал?? — теперь уже мне.

— Полчаса назад. В чём дело?

— Скорей всего твой парень решил сегодня ограбить самый крупный банк в городе — «Кит Инвест Финанс». Спасибо за помощь. И за наводку.

Сказав это, Виктор быстро отключился. А я… я в ужасе швырнула телефон в стену.

***

Я не могла дышать полной грудью, не могла смотреть без слез на нашу совместную фотографию на заставке моего телефона. Я вспоминала его голос, его улыбку и то, как он голыми руками вытащил меня из-под обезумевшей толпы в момент нашей второй встречи. В тот миг я поняла, что влюбилась.

Но что же я делаю сейчас?

Я убиваю эту любовь. Швыряю её в грязь и топчу ногами.

Теперь меня грызла совесть. Отрывала кусок за куском… кусок за куском!

Тогда я поняла, что совершила ошибку. Когда исправлять было уже слишком поздно.

Я набирала номер любимого до тех пор, пока у меня не онемели пальцы. Но тщетно. Он не брал трубку. Абонент был недоступен.

Тогда я позвонила Максу, позвонила Диме — тоже самое!

Проклятье!

Нужно их предупредить! Немедленно!

И будь, что будет!

Может быть… случится чудо… и я успею.

Я ведь не переживу этого… Если по моей вине Давид пострадает. Его ведь могут ранить. В ходе перестрелки, например. Или даже хуже…

***

В панике, среди исходящих номеров братьев Давида, я отыскала номер телефона Карины и быстро нажала на кнопку вызова.

Увы, других вариантов по исправлению ситуации, я не видела.

«Давай же, возьми трубкууу!» — рыдала, бродила туда-сюда по комнате, спотыкаясь на каждом шагу.

— Алё… — Раздалось вялым эхом.

Вероятно, подруга ещё спала.

— Каринааааа! — я сорвалась в безвыходной истерике, — Нужна твоя помощь! Пожалуйста…

***

Через несколько минут у дома Давида припарковалась красная иномарка.

Я уже минут пять как топталась возле калитки, с беспокойном высматривая автомобиль подруги, как вдруг — увидела.

Она даже не успела накраситься перед выходом. И, кажется, до сих пор ещё досматривала свой прерванный сон. Непривычно было видеть привычную «звезду ночных тусовок» в подобном образе. В образе помятой подушки.

— Гони! Умоляю! Вот сюда! — юркнула в тачку, ткнув пальцем в маршрут в телефоне, который построил мне навигатор.

— Что, прям вопрос жизни и смерти? — скривилась.

— Да! Давид в беде! И твой парень, кстати, тоже. Нет времени объяснять! Просто поехали! Прошу тебя!!!

Ей-Богу! Если она сейчас же не тронется с места — я вышвырну её из машины и сама сяду за руль!

Карина, оценив моё припадочное состояние, резко втопила педаль газа в пол. Инерционным рывком нас впечатало в спинку кресел.

— Сделаю это ради тебя!

— Не поняла? — с удивление в мимике.

— Ну в смысле… просто потому, что ты просишь. На Макса мне насрать.

— Как это? Что случилось?

— Ублюдок меня кинул. Буквально вчерашним треклятым вечером… Заявил, что то, что между нами было — не более чем веселая интрижка. Он сказал, что ему было приятно со мной трахаться, что я горячая чика, но… ему не нужны длительные отношения.

— Писец. Ты это серьёзно?

— Нет, бл*ть! С первым апрелем, дорогая! Бросил он меня! Сказал, скоро свалит из города. Но тачку решил оставить. В качестве моральной компенсации. Я вот ещё не решила, что с ней сделаю. Может быть разъ*башу на обочине, может на металлолом, или продам на колхозном рынке барыгам. А вдруг она вообще краденая?

Наконец-то до неё дошло.

Вот только до меня отчего-то не доходит.

— Мне очень жаль…

— Прости меня, Соня. Ты была права. Но я, если честно, не рассчитывала на свадьбу. Мне нужны были от Макса лишь бабки, жесткий секс и тачка. Как-нибудь переживу это грёбанное горе. А у тебя что случилось? Что за паника?

— Понимаешь…

Пришлось рассказать все от начала до конца.