Однако, если я настолько менее примитивна, почему мысль о сексэмэс со Стерлингом так меня ужасает? Когда я отправляла Сэму сообщения с легким сексуальным подтекстом... это было легко и совершенно естественно. Это было весело!

В случае же со Стерлингом я испытывала неловкость. Настолько, что в ответ выпалила, что еду в «Тако Белл» за чалупой (блюдо мексиканской кухни – прим. переводчика) и перезвоню ему позже. Услышав крик Майлса, что нам пора выходить, отключаюсь, как ошпаренная.

Теперь я в грузовике, зажатая между братом и Кейт, ощущаю себя ребенком, вынужденным ехать куда-то с родителями, когда все, чего мне хочется — это заказать чалупу и заесть свои чувства.

Самое главное, я пытаюсь понять, почему предложение Стерлинга не взволновало меня так, как это было с Сэмом. Две недели назад я бы убила, предложи он мне секс по телефону, потому что, безусловно, это знак того, что он снова хочет быть со мной. Сейчас же это кажется... странным.

Я больше не могу испытывать внутренние волнения из-за звонка Стерлингу, потому что Майлс останавливается перед первым пунктом назначения на сегодняшний вечер. Место называется «Рэйбэк Коллектив» — отреставрированный склад с закусочными на колесах снаружи, и гигантским общим баром внутри, где есть сцена и лаунж-зоны с множеством столиков и диванов.

Следую за Майлсом и Кейт внутрь, где за высоким столом в углу сидит Сэм. Он разговаривает с официанткой, и у меня в животе порхают бабочки, потому что он не похож на Сэма, к которому я привыкла. Сейчас он... сексуальный Сэм, о котором я даже не подозревала.

На нем темные джинсы с небольшой прорехой на бедре и бледно-голубая рубашка, открывающая лишь часть скульптурно очерченной груди, которую я так хорошо изучила. С уложенными гелем набок волосами и подстриженной бородкой он выглядит совсем по—другому. Не такой грубый, мужественный и горячий, как обычно. Сегодня вечером он... обжигающе горяч. Клянусь, я даже слышу, как в моей проклятой голове Джей-Ти поет «I’m bringing sexy back»!

И почему-то дружелюбие этой официантки меня раздражает. Пока мы пробираемся сквозь толпу, Сэм внезапно поворачивает голову и наши взгляды встречаются. Только когда Майлс заключает его в братские объятия, хлопая по спине, он, наконец, отворачивается и обращает внимание на лучшего друга.

— Как прошел первый день в качестве официального владельца шиномонтажа, засранец? — спрашивает Майлс, опускаясь на стул рядом с Сэмом.

— Всего-то девятнадцать раз думал о том, чтобы тебя уволить, так что, в целом, отлично. — Сэм встает и выдвигает для меня стул.

Когда я оказываюсь на своем месте, Кейт с любопытством смотрит на меня. Она садится рядом и с ухмылкой толкает меня локтем. Я оглядываюсь, чтобы проверить, не заметил ли Майлс чего-нибудь из этого, и облегченно выдыхаю, когда вижу, что он занят разговором с официанткой.

Он переводит взгляд на Кейт.

— Детка, хочешь IPA (индийский эль — прим. переводчика)?

— Ха-ха, — отвечает она, закатывая глаза. — Я буду маргариту.

— А я бутылку «Курса», — добавляет Майлс и выжидающе смотрит на меня.

Я прикусываю губу, не понимая, почему он так на меня смотрит. Он знает? Неужели подозревает, что что-то происходит, потому что его лучший друг только что выдвинул для меня стул?

— Хочешь шардоне? — спрашивает Сэм откуда ни возьмись. — Вино здесь хорошее.

Мотаю головой из стороны в сторону.

— Ненавижу вино.

Он хмурится в ответ, и я внутренне пинаю себя, потому что, на самом деле, бокал шардоне звучит восхитительно. Официантка нетерпеливо смотрит на меня, ожидая решения, поэтому я выпаливаю первое, что приходит в голову. — «Гиннесс». — На лицах Сэма и Майлса отражается гримаса смущения.

— Мэган, ты же терпеть не можешь пиво, — со знанием дела заявляет Майлс.

— Уже нет! — восклицаю, чувствуя, как напрягаются плечи. — Стерлинг меня обратил. Иногда он сам варит пиво. — Эта часть на самом деле правдива, поэтому я благодарна, что хотя какие-то слова, вырывающиеся из моего рта сегодня вечером, не является полной ложью.

Майлс пожимает плечами, и я чувствую, как Сэм изучает меня через стол, но отказываюсь на него смотреть. Официантка уходит за напитками, и мы сидим вчетвером — девочки с одной стороны, мальчики с другой, — как будто у нас двойное свидание.

Майлс с Сэмом заводят разговор о планах по расширению шиномонтажа и ремонту классических авто, когда из моей сумочки доносится сигнал телефона. Достаю его, и, включив, обнаруживаю сообщение от Стерлинга.


Стерлинг: Детка, я по тебе соскучился. Нам нужно увидеться... скоро.


Сердце в груди колотится, и тут ко мне наклоняется Кейт.

— От кого сообщение? — спрашивает она.

Я отдергиваю телефон, чтобы она не увидела.

— Ни от кого, — мгновенно отвечаю я.

Она подозрительно смотрит на меня.

— Перестань врать. Это от него, да?

Я закатываю глаза, раздраженная тем, что она, кажется, все всегда знает.

Наклонившись ближе, шепчу:

— Да, это от Стерлинга. Он говорит, что хочет меня увидеть.

Губы Кейт кривятся от отвращения.

— Зачем?

Я пожимаю плечами.

— Говорит, что соскучился.

Кейт смеется.

— Он хочет, чтобы ты вернулась?

Широко распахиваю глаза, проверяя, не услышали ли что-нибудь Майлс и Сэм. К счастью, они все также поглощены разговором о мастерской, поэтому я наклоняюсь и шиплю:

— Говори тише, ладно? Не знаю, чего он хочет, но у меня такое чувство, что именно этого.

Кейт переводит взгляд на Сэма. Указывая пальцем между нами двумя, она говорит:

— Это для меня имеет смысл. — Затем она тыкает в мой телефон. — Это — нет.

— О чем ты говоришь? — спрашиваю, широко раскрыв умоляющие глаза, и машу ей телефоном. — Это то, над чем я так усердно стараюсь. Вот почему последние несколько недель я провела в Боулдере, ведя себя как дикарка из леса.

Она делает большой глоток, прихватив кубик льда, громко хрустит им в явном волнении. В то же время Сэм смотрит на меня с легким намеком на улыбку, которая, я думаю, очевидна только мне, но я вижу, что Кейт тоже ее заметила.

Она наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Сексуальная химия с первого взгляда, Медвежонок Мэгги.

— Заткнись, Кейт, — шепчу я и борюсь с желанием столкнуть ее со стула.

Приносят напитки, и меня чуть не выворачивает, когда я делаю глоток «Гиннесса». Он вязкий, как грязь, не могу поверить, что люди пьют это дерьмо. Сэм, нахмурив брови, смотрит на меня поверх своего пива. Из-за боязни, что он спросит меня про выпивку ни с того ни с сего выпаливаю:

— Я не ем хлебную горбушку, потому что, когда мы были детьми, Майлс говорил мне, что это человеческие попки.

Кейт издает смешок, забрызгивая маргаритой весь стол.

— Что, прости? — спрашивает она, вытирая капли с подбородка.

— Ага, — подтверждаю, отрывисто кивая. — Я не могу их есть, потому что думаю только о попах. Здесь нет никакой логики, потому что я прекрасно знаю, как делается хлеб, и что для него не требуется человеческой плоти в качестве ингредиента, но каждый раз, когда я покупаю буханку хлеба, первое, что я делаю, это выбрасываю горбушки, чтобы не смотреть на них.

Майлс моргает в ответ на мои откровения, словно я идиотка, а Сэм изо всех сил старается не рассмеяться, отчего выглядит еще сексуальнее.

Кейт не выдерживает и неудержимо хохочет.

— Держи, Мэг, думаю, тебе стоит попробовать, — она пододвигает ко мне свой бокал.

Наклонившись, делаю укрепляющий глоток, чертовски надеясь, что он успокоит мои нервы. Почему я сейчас веду себя так глупо? На кончике языка вертится история о том, как я измазала гелем для волос нашу собаку и сказала Майлсу, что это она так вспотела... и это тоже не очень хорошая история!

Мои глаза встречаются с Сэмом, и он, кажется, совершенно сбит с толку моим поведением. Что же, пусть присоединяется к клубу, потому что я тоже в замешательстве.

Кейт встает из-за стола, отвлекая нас.

— Майлс, пошли к фургону с тако… умираю с голоду.

Майлс смотрит на меня.

— Мэг, что будешь?

Я хватаю со стола меню.

— Пока не знаю. Вы, ребята, идите. Это пиво похоже на пудинг, так что я не очень голодна.

Майлс обнимает Кейт, хмурясь от такого ответа.

— Сэм, ты идешь?

— Я еще посмотрю меню, — отвечает он с полуулыбкой, от которой у меня дрожат ноги. Я очень хочу, чтобы он перестал так делать.

Как только они уходят, я тяжело выдыхаю и опускаю руки на стол, прижимаясь лбом к прохладной деревянной поверхности.

— Ты ведешь себя как буйнопомешанная, — говорит Сэм, и я краем глаза вижу, как он подносит бутылку пива к губам.

Я вскидываю голову.

— Это я веду себя как буйнопомешанная? Это ты ведешь себя как буйнопомешанный!

— С чего это я буйнопомешанный? — спрашивает он, наклоняя ко мне голову. — Я просто пью пиво с друзьями.

— Ты ведешь себя как бойфренд! — восклицаю я.

— Черта с два! — Вены на его шее выпирают, и, будь я проклята, если они не сексуальны. — Я даже не знаю, как ведет себя бойфренд. Я просто... обращаюсь с тобой как с человеком.

— Ну, тебе следовало бы обращаться со мной как с незнакомым человеком, — хмыкаю и снова пытаюсь допить пиво. От одного запаха меня передергивает, и я ставлю его обратно. — Ты должен перестать быть таким милым.

— Я мил к незнакомым людям. — Он качает головой и отворачивается, от явного волнения на его челюсти сексуально дергается мышца.

От его слов сердце пускается в галоп, потому что, черт возьми, держу пари, он мил к незнакомым людям. А я сейчас веду себя как засранка. Перегнувшись через стол, я говорю, понизив голос: