Алана Инош - Слепые души

Не придумываю иного ответа, кроме:

— Спустилась попить чаю.

Незнакомка, переведя взгляд на Мадину, спрашивает:

— Мадиночка, откуда она спустилась? Не с небес, случайно?

Мадина бесхитростно отвечает:

— Нет, из спальни.

Стриженая незнакомка переводит взгляд обратно на меня. Ещё никто не смотрел на меня с таким восхищением, и мне становится слегка не по себе.

— Кажется, я знаю, кто вы, — говорит гостья. — Вы — та самая девушка, которая покорила неприступное Алино сердце. Я догадывалась, что у Али появилась некая таинственная сердечная зазноба, но мне никак не удавалось на неё посмотреть. Наконец-то я с вами познакомилась! Можно узнать ваше имя?

— Настя, — представляюсь я.

— Значит, Настенька. Чудесно. А я Маргарита. Для друзей — Марго.

— Очень приятно.

Марго сверкает улыбкой. Зубы у неё мелкие, ровные и, по всей видимости, не так давно отбеленные.

— А уж как мне приятно! Можно вас поцеловать? Не бойтесь, в щёчку.

Марго прижимается губами к моей щеке, обдав меня волной прохладного и горьковатого аромата мужской туалетной воды. Я вижу вблизи её глаза, прозрачно-голубые, ясные, с длинными ресницами. Она обводит кухню взглядом, смеётся.

— Кажется, я забыла, зачем пришла. Всё из-за вас, Настенька.

Я не знаю, куда деться от её прямого, сверкающего взгляда, смущённо отпиваю глоток чая.

— Ах, да, вспомнила! Я же пришла за чаем. Мадиночка, два зелёных.

— Сию минуту.

Мадина снова кипятит чайник. Я стою со своей кружкой у окна и делаю вид, что любуюсь облетающим клёном, а Марго — посреди кухни, расставив ноги и держа руки в карманах. Хоть я на неё и не смотрю, но чувствую: она не сводит с меня глаз. Скорее бы она ушла.

— Ваш чай, Маргарита Альбертовна.

— Спасибо.

Марго берёт кружки, но в дверях останавливается.

— Настенька, а пойдёмте к нам, — приглашает она приветливо. — А то Аля что-то хандрит. По-моему, её нужно срочно обнять и поцеловать. Да и вы тут скучаете.

Я беру свою кружку и иду за ней в бильярдную. На длинном кожаном диване сидит Альбина — в парике и в очках, как за закрытым забралом. Марго с порога бодрым голосом объявляет:

— А вот и мы!

Альбина сразу настораживается и приподнимет подбородок, повернув незрячее лицо в мою сторону.

— Да, Аля, ты правильно навострила ушки, — смеётся Марго. — Кое-кто пришёл.

— Настенька. — Альбина протягивает ко мне руку.

Я беру её руку и сажусь рядом. Она щупает мне лоб, гладит по волосам.

— Как ты себя чувствуешь?

В уголках её губ — сдержанная улыбка. Может быть, она так сдержанна при Маргарите, хотя если Марго тоже «в теме», то причин для сдержанности не должно быть. Впрочем, Марго так смотрит на нас, что я заражаюсь сдержанностью Альбины. Только в моём случае это скованность.

— Всё нормально, Аля, — отвечаю я. Беру кружку и вкладываю в её руку. — Осторожно, горячо.

Марго, глядя то на меня, то на Альбину, улыбается, грея о свою кружку ладони.

— Аля, ну, наконец-то. Ты просто молодчина, поздравляю тебя. А можно узнать, как вы с Настенькой познакомились?

Альбина молчит, и я решаюсь подать голос — рассказываю историю нашего знакомства.

— Кто бы мог подумать, — говорит Марго задумчиво. — Знаете, Настенька, я пыталась познакомить Алю, даже два раза. Но из этого ничего не вышло. А она взяла, да и сама познакомилась.

— Не ожидала от меня такой прыти? — усмехается Альбина.

— Да, если честно, не ожидала, — отвечает Маргарита. — И я очень за тебя рада. Слушай, у тебя ведь скоро день рождения. Может, соберёмся, так сказать, узким кругом? Ты, я, Карина, Алиса, ну, может, ещё пара девчонок. Ну, и, разумеется, Настенька.

— Не думаю, что это хорошая идея, — говорит Альбина сухо.

— Да ладно тебе, Аля, — улыбается Марго, наклоняясь вперёд и кладя руку на рукав Альбины фамильярным жестом старого друга. — Ты же знаешь, мы все тебя по-прежнему любим, никто от тебя никогда не отворачивался. Это ты сама всех гонишь от себя, залезаешь в свою раковину…

— У меня испортился характер, это верно, — перебивает Альбина. — Но я никого не заставляю со мной общаться.

— Аля, перестань, — вздыхает Марго. — Изменения налицо, и изменения к лучшему. Думаю, это благодаря Настеньке.

— Я уже не стану прежней, — говорит Альбина тихо.

— Любовь творит чудеса. — Марго бросает на меня из-под ресниц задумчивый взгляд. — А насчёт дня рождения ты всё-таки подумай. Если надумаешь — позвони мне, я всё устрою.

Флешбэк

Всё началось с небольшого насморка, да и температура повысилась всего на полградуса — лёгкое недомогание, от которого немыслимо было ожидать таких странных осложнений. Уже дня через два я начала чувствовать боль в пояснице, сначала несильную — было немного больно вставать и садиться, — а потом стало невозможно без боли даже слегка нагнуться. Боль стала моим постоянным спутником, она подстерегала меня на каждом шагу, отравляла каждую минуту существования, превратила меня из нормального человека почти в инвалида. Даже за компьютером работать было очень тяжело: малейший поворот в кресле и смена позы причиняли жуткие мучения.

В больницу я не пошла, стала лечиться сама — интуитивно: лежала на грелке и делала массаж специальным массажёром. Я была как раз на пике страданий, когда позвонила Альбина.

— Почему ты так долго не звонишь, Настён? Ты опять на меня обиделась?

— Нет, Аля, мне не за что на тебя обижаться, — ответила я. — Я просто не очень хорошо себя чувствую.

— Что с тобой, малыш? — сразу спросила она обеспокоенно. — Ты заболела?

Пришлось рассказать ей о внезапно поразившем меня недуге. Узнав, что я не обратилась к врачу, Альбина возмутилась.

— Настенька, разве ты не знаешь, что самолечением можно всё только ухудшить? Разве ты врач, чтобы назначать себе какое-то лечение? Вот что, милая: чтобы немедленно… чтобы завтра же пошла в больницу!

— Аля, я не хочу идти к этим врачам, — простонала я. — Они ничем не помогут, а в поликлинику ходить — только нервы трепать. Я с детства терпеть не могу ходить по больницам! В общем и целом профессию врача я уважаю, но по какому-то странному стечению обстоятельств мне в жизни ещё ни разу не встретился хороший доктор. Мне попадались либо какие-то равнодушные, либо некомпетентные, которых непонятно каким образом вообще до работы допустили. А зачастую — то и другое вместе, понимаешь? А когда я захожу в больницу, мне становится тошно и хочется оттуда убежать куда глаза глядят. Это само по себе такой стресс, что неизвестно, чего от этого визита в лечебное учреждение больше — пользы или вреда.

Альбина вздохнула.

— Бедный ты мой ребёнок… Что же с тобой делать? — Она помолчала пару секунд, потом спросила: — Ну, так что же, ты надеешься, что всё само пройдёт? Так не бывает. Хочешь ты того или нет, лечиться всё равно надо.

— Аля, не стоит поднимать из-за этого такой переполох, — устало проговорила я. — Я примерно знаю, какие меры нужно принимать, и принимаю их. Естественно, за один день это не пройдёт. Надо подождать.

— И запустить это дело так, чтобы потом всю жизнь мучиться? — невесело усмехнулась Альбина. — Может, лучше стоит один раз преодолеть страх и всё-таки сходить к врачу?

— Нет, Аля, я не пойду, и закончим этот разговор, — сердито ответила я.

На следующий день боль, разумеется, не уменьшилась. Позвонила Ника, и ей мне тоже пришлось рассказать о своей беде. Она посочувствовала мне и пообещала принести крем с пчелиным ядом для массажа поясницы. Чудодейственного эффекта после первого же применения она не пообещала, но уверила, что при регулярном применении в течение некоторого времени крем обязательно должен помочь. Меня тронула Никина забота, и я даже подумала: вот кто мой настоящий друг! Она хотя бы пыталась помочь, а Альбина дальше совета обратиться к врачу не пошла.

Пока я ждала Нику, Альбина звонила ещё раз, но я намеренно не ответила на звонок. Потом пришла Ника и принесла крем, и я сразу сделала с ним массаж. Конечно, боль полностью не прошла, но как будто немного уменьшилась, и я собралась было поблагодарить Нику за крем, когда вдруг раздался писк домофона. От неожиданности я резко приподнялась, и боль не замедлила снова дать себя знать. Ковыляя к двери, я искренне удивлялась, кто бы это мог быть, и только услышав голос Рюрика в трубке домофона, я поняла, что слишком рано сбросила Альбину со счетов. Я с содроганием поняла, что их с Никой встреча неизбежна, и поделать ничего было нельзя: мой палец уже нажал кнопку открывания двери. Всё, что я смогла сказать Нике, было:

— Ты посиди пока тут. Там ко мне кое-кто пришёл.

— А, это тот, с кем ты весной познакомилась?

Я не успела ответить: в дверь уже звонили. Повторив «Посиди тут», я захромала к двери и открыла. Альбина, в длинном чёрном кожаном плаще и высоких сапогах, в белом шарфике и чёрной шляпе, переступила порог, обдав меня волной прохладного аромата духов. Первым же делом она протянула мне пребольшую плитку шоколада:

— Для моей больной девочки.

Не успела я открыть рот, чтобы сказать хотя бы «спасибо» за шоколад, как Альбина сразу накинулась на меня:

— Настенька, ну что за детский сад? Почему не отвечаешь на звонки? Из вредности?

Каким-то странным, неузнаваемым, но на удивление спокойным голосом я сказала:

— Аля, вообще-то, я не одна. У меня подруга… давняя.

Настала жуткая пауза. Альбина замолчала, и это молчание было ещё страшнее оттого, что невозможно было разобрать выражение её лица. На меня смотрел чёрный щиток её очков, за которым не было глаз, и мои ноги превращались подо мной в варёные макароны.