Сначала Ирина таким положением вещей возмутилась, а потом притихла. Не стоит высовываться, лучше обождать, присмотреться. И что же она заметила? Виктор, как умел, заботился о ней, и чем беззащитнее она была, тем сильнее проявлялась его забота. Ему нравилась её ранимость, её зависимость от него.

Он один имел на неё все права.

Ирина перевернулась на другой бок, но сон по-прежнему не шёл. Наверное, ей следовало себя чувствовать счастливой. А она не чувствовала. При Викторе она улыбалась, старалась быть радушной, но стоило ей остаться одной, как от её веселости не оставалось и следа.

Она оказалась в лагере по доносу оскорбленного мужчины, и ближайшие восемь лет ей предстоит провести за колючей проволокой, и ещё не известно, окончательными ли будут эти восемь лет. Долгие восемь лет её жизни, которых не вернешь. Север жесток к женщинам.

Виктор….. Виктор Данилович Бехтерев, догадываетесь ли вы во что ввязались? Или вы по-прежнему считаете, что Ирина для вас мимолетное явление в жизни? Губы Ирины чуть дрогнули.

Глава 5

Наступили холода, и выбираться из дома не хотелось. Ирина тоскливо посмотрела в окно и поморщилась. Белые снежинки лениво кружились в воздухе и таяли, не успев коснуться земли. Пройдет всего одна-две недели, и белый покров ляжет на землю.

Виктор не пришёл обедать, и Ирина решила отнести обед ему в комендатуру. Не оставаться же ему голодному. Голодный мужчина – злой мужчина, эту аксиому она поняла давно.

Ирина понемногу осваивалась в лагере. Все-таки недаром говорят, что женщины быстрее и легче приспосабливаются к изменившимся условиям жизни, чем мужчины. Пусть жизнь их загонит в угол, а они и там, только дайте им возможность, совьют себе уютное гнездышко. Такова женская природа, и с ней не поспоришь.

Ирина собрала в сумку обед, оделась и вышла из дома. Холодный промозглый ветер тотчас хлыстнул по лицу, и она вздрогнула. И почему Виктор не пришел обедать? Сидела бы она сейчас в тепле, не суетилась. Наверное, на работе аврал. В начале недели приезжало высокое руководство из управления лагерями, видимо, что-то их не устроило, и теперь Виктор на работе проводил ещё больше времени.

Она плотнее укуталась в теплую куртку с заячьим мехом, которую презентовал на днях Виктор. Такую куртку имела не каждая офицерская жена, но Ирина старалась об этом не думать. Не её это дело, кто да что имеет. Чужого богатства она никогда не считала, а от своего отказываться тоже не собиралась. Пока есть возможность, надо пользоваться.

К вечеру, видимо, ветер усилиться. Мокрый снег раздражал, и Ирина прибавила шагу. Чем быстрее она доберется до части, тем лучше.

Она прошла чуть больше половину пути, когда неожиданно две женщины перегородили ей путь. Ирина видела их впервые, и сразу определила, что к женам офицеров они не имеют никакого значения. Глаза злые и недовольные. Скорее всего, или любовницы тех же офицеров или кто-то из блатных.

Ирина, бросив в их сторону короткий взгляд, хотела пройти мимо, но не тут-то было. Одна из женщин, что повыше, перегородила дорогу. Пропускать Ирину в их намерения не входило.

– Что, ссучилась, тварюга? – прошипела вторая зэчка и сплюнула на землю.

Ирина всё поняла.

– Прочь с дороги, – тихо, но отчетливо проговорила она. Выказывать страх перед ними, значит, заранее проиграть войну. А то, что эти две дамочки объявили ей войну, не вызывало сомнений.

– Смотри, как заговорила, курва! Думаешь, стала подстилкой офицерской, так всё можно? – высокая зэчка явно была настроена на скандал, и только ждала, когда Ирина её спровоцирует.

Зависть всегда порождает ненависть, Ирина забыла об этом, и сейчас пришла пора расплачиваться. Она слишком долго жила под покровительством Бехтерева, и ни разу не подумала о последствиях. Сейчас же думать было слишком поздно, необходимо было действовать.

– Я знаю, что мне можно всё, – тем же тоном, не меняя спокойной, но решительной интонации, сказала Ирина. – И вам, в том числе и тебе, следует об этом помнить.

– Да неужели? – глаза зэчки прищурились, и она сделала шаг навстречу Ирине, приближаясь к противнице.

Ирина напряглась, готовая к драке. Главное – поднять, как можно больше шума. На крики и возню быстро сбегутся работники лагеря. Женщины, решившиеся предъявить ей свои права, выбрали не то место, и не то время.

Но ни Ирина, ни женщины ничего не успели сделать. Их опередили. Из-за поворота, откуда вышли минутой раньше зэчки, появились староста с старшиной-надзирателем.

– Что здесь происходит? Что за столпотворение? – голос старшины не предвещал ничего хорошего. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять и оценить ситуацию, А так же поблагодарить судьбу-провидицу, что они успели во время. Если верить слухам, а у старшины были все основания им доверять, то девица в заячьей куртке была сожительница Бехтерева, Акимчева, и поговаривали, что Бехтерев особенно трепетно относится к своей бабе. Двух других старшина знал хорошо и давно: проститутки, одна из Самары, другая откуда-то с Урала.

– Болтаем, господин начальник, – проститутка, что была из Самары, достаточно вольготно себя чувствовала в лагере, и немного забылась. За что разом и поплатилась.

Староста, улыбаясь щербатым ртом, сказал:

– Гражданка Акимчева, вы куда-то шли?

Ирина кивнула.

– Да.

– Вот и шагайте.

Ирина поспешила последовать его совету, и даже не оглянулась.

Её первый инцидент с зэчками закончился благополучно, но где гарантия, что в следующий раз ей так же повезет? А если нет? Что тогда? Нож в бочину?

Ирина приказала себе успокоиться. Думай, думай….. До Виктора оставалось не больше десяти метров.

Она подошла к высокому деревянному крыльцу и на краткий миг замерла. Её глаза придирчиво осмотрелись вокруг. И тут она заметила внизу, почти у самого порога большой ржавый гвоздь, валяющийся без надобности. У Ирины по телу пробежали мурашки. Но она знала, что должна это сделать. И девушка подняла гвоздь….

Когда входная дверь с шумом захлопнулась за вошедшим, Виктор оторвался от бумаг. Сегодня у них с Игорем было много дел. Одна из женщин-осведомителей дала сведения, что готовится побег. И в этом побеге могут быть замешаны работники администрации лагеря. Им с Игорем необходимо вычислить предателя, и чем быстрее, тем лучше. Затмитский расположился на полу, наплевав на сквозняки, которые дули со стороны двери, расположенной напротив. Сказал, что здесь ему удобнее.

Виктор ожидал увидеть, кого угодно, но не Ирину. Она впервые пришла к нему на место работы.

– Ира! – он обрадовался девушке и вскочил ей навстречу. Но ему хватило мимолетного взгляда, чтобы понять, что с девушкой не всё в порядке. Она сделала несколько порывистых шагов к нему и замерла. На её бледном лице глаза казались неправдоподобно огромными.

– Ира, что-то случилось?! – Виктор бросился к ней. Из головы разом исчезли всё мысли о готовящемся побеге.

Ирина энергично замотала головой.

– Нет, нет, что ты…., – её голос предательски дрогнул, а в глазах заблестели не пролитые слезы. – Я вам… я вам обед принесла…. Ты не пришел, и я подумала… решила….

Девушка не договорила, протянула Виктору сумку с едой, и он заметил, что её рука дрожит. Приняв сумку и поставив её на кресло, он взял Ирину за руку.

Вторую руку она не дала.

– Ты вся дрожишь, – он не спрашивал, а утверждал. Его всё больше и больше настораживал вид Ирины. – Что случилось, я ещё раз спрашиваю?!

– Виктор…, – она осеклась и вспомнила, что они в комнате не одни, и её фамильярность не к месту. Игорь перестал делать вид, что работает, поднялся с пола и внимательно следил за происходящем. Ему тоже не нравилось состояние Ирины. – Виктор Данилович, всё в порядке, правда…. Просто пока я добиралась до вас, замерзла. И всё.

Она врала не умело, и Витя сразу это почувствовал. Ирина что-то скрывала от него.

– Нельзя, черт возьми, замерзнуть до слёз! А ты готова расплакаться! И что у тебя с правой рукой? А, ну, покажи!

Ирина инстинктно завела руку за спину, но Виктор оказался проворнее. Он схватил её за руку, наверное, слишком резко, она громко вскрикнула. Больше Виктор не сомневался, он быстрыми аккуратными движениями снял с Ирины куртку, и выругался.

Правая рука Ирины была неумело, наскоро, перевязана платком, на котором отчетливо проступали капли крови.

– А это, что такое? Это тоже от плохой погоды, да? – Бехтерев разозлился, но не на Ирину. – Что произошло? Кто это сделал?

– Витя, Витенька!.. Никто, правда, никто! – Ирина перестала сдерживаться, и слезы покатились по щекам. Она, ища защиты и утешения, бросилась к нему, и тотчас почувствовала, как крепкие натруженные руки обхватили её дрожащее тело.

Он прижал девушку к себе и выразительно посмотрел на Затмитского. Тот кинулся к аптечке.

– Может, доктора позвать? – предложил Игорь.

– Нет! – это выкрикнула Ирина, прикусила нижнюю губу и добавила тише: – Не надо. Пожалуйста.

Виктор подвел её к столу, быстрыми движениями сгреб бумаги в одну стопку и переложил их на пол. Его серые глаза потемнели, брови сдвинулись на переносице. Он едва сдерживал рвущуюся наружу ярость. Ирина молчала, ничего не говорила, но он сам обо всем догадался. Кто-то чересчур ретивый решил поиграть с ним в кошки-мышки.

Что ж, ему сильно не повезло.

Бехтерев сам развязал платок, которым Ирина неумело перевязала рану. Кто-то посмел тронуть его Ирину! Его! У Виктора не вызывало сомнений, что сделать больно хотели именно ему. Девушка выступала средством для достижения цели. Рана была рваная, нанесенная, скорее всего заточкой или гвоздем. Ирина не смогла промыть рану, и теперь возрастал шанс заражения.

– У нас есть кипяченая вода? – Виктор действовал осторожно, стараясь не причинить лишней боли Ирине. Та сидела притихшая, лишь иногда вздрагивала и гортанно всхлипывала, глуша рыдания.