Лёка Лактысева - Сломанная кукла

– Сын! Обещаю! Я сообщу маме, где мы, и сам попрошу, чтобы она приехала как можно скорее! Ты понимаешь, что если уйдешь один из дома, то потеряешься так, что найти тебя не сможет ни мама, ни папа, ни дед Родион? Хочешь оказаться один среди чужих теть и дядь?!

– Нет… – мелкий мотнул головой, икнул и затих. 

– Тогда идем домой, сынок...

Я так и не рискнул спустить Никиту с рук и нес на себе до самого дома. Только войдя на кухню, вспомнил, что поставил разогреваться обед для него. 

– Пойдем помоем руки, а потом я покормлю тебя, – поставил сына на ноги и повел в ближайшую ванную. 

Вымыв руки и лица, мы вернулись на кухню. Я усадил мелкого за стол, поставил перед ним тарелку супа. Никита неохотно взялся за ложку.

И тут, наконец, автоматические ворота поползли в сторону. Во двор въехала моя служебная машина. Водитель торопливо выскочил из нее, обежал, открыл дверь перед своей пассажиркой. 

– А вот, Никита, и твоя няня приехала...

Сын бросил ложку, спрыгнул со стула и, выскочив из кухни, помчался по лестнице наверх, в свою комнату. Никаких нянь он видеть не желал. И я пока не понимал, что с этим делать.

Няню звали Марина Константиновна. Она вошла в дом с таким видом, будто намеревалась стать в нем хозяйкой. Обвела обстановку оценивающим взглядом.

– Здравствуйте, Зиновий. Где мой подопечный?

– Наверху, в своей комнате, – я махнул рукой в сторону лестницы на второй этаж. – Идемте, покажу вам его и вашу комнаты. 

– Хорошо. Кстати, уже два часа дня. Ребенок спит?

– Нет, мы собирались обедать…

– Оставлять четырехлетних малышей без дневного сна недопустимо! Он уже давно должен был поесть и лечь в кровать!

– Вот вы этим и займетесь. – Я устало потер лоб. – Давайте, помогу поднять наверх ваш чемодан.

Помощь Марина Константиновна не отвергла: вручила мне большой пластиковый короб на колесиках, сама подхватила саквояж поменьше и впереди меня зашагала к лестнице.

…Когда-то я обещал себе, что ни одна женщина, кроме приходящей прислуги, не переступит порог моего дома. Но тогда я не знал о Никите… Жизнь внесла свои коррективы. Я решил проявить гибкость и смириться с тем, что мое решение было ошибочным. В доме, где есть ребенок, без женской руки не обойтись.

Уже через полчаса стало ясно, что одной пары женских рук будет недостаточно. 

– Так. Обед, я вижу, вы где-то заказали? – Марина спустилась в кухню, куда я привел Никиту, чтобы убедить доесть суп.

– Сам готовить не умею. Не кормить же ребенка магазинными консервами? – устало ответил я, глядя, как мелкий гоняет ложкой в бульоне пару макаронин. – Никита, не мучай суп, бери ешь второе...

Сын с облегчением отодвинул в сторону тарелку с бульоном, не рассчитал силы, и миска с остатками жижи упала на пол.

Жирные брызги, осколки, выпученные в испуге глаза ребенка… и холодный голос няни:

– Пригласите домработницу. Пусть уберет. Заодно и познакомимся. 

– У меня нет работницы. Никита, сиди, не слазь – поранишься! – я присел на корточки, стал собирать в пригоршню самые крупные куски когда-то красивой новенькой фарфоровой суповой тарелки. – Раз в неделю вызываю бригаду из клининговой компании…

– Это недопустимо! – прозвучал над моей головой возмущенный голос Марины. – В круг моих обязанностей не входит уборка и стирка. Да и приготовление пищи, кстати, тоже. Когда появится прислуга?

– Вообще-то, я не собирался…

– В таком случае, вам придется искать другую няню!

Я подобрал последний огромный и острый обломок. Отнес и ссыпал все в мусорное ведро. Там же, под раковиной, отыскал какую-то тряпку. Прежде, чем выйти из кухни, взглянул на стоящую со сложенными на груди руками Марину:

– А переодевать ребенка и мыть ему попу – тоже домработница будет? Или все-таки няня?

– Ребенком я буду заниматься единолично. – Женщина никак не отреагировала на мое возмущение. – Надеюсь, вопрос с домработницей решится в кратчайшие сроки!

– Решится… – я ушел в ванную, чтобы намочить тряпку: сухой вытирать пол не имело смысла. Это я помнил еще с детства: у нас с родителями в доме прислуги не было, и мытье полов было одной из моих обязанностей. 

Вернулся, собственноручно вытер лужу.

Никита по-прежнему сидел за столом, исподлобья поглядывая на Марину. Женщина отвечала ему такими же оценивающими взглядами, какими обводила обстановку дома. Ни улыбки, ни попытки заговорить… И как она намерена налаживать общение?

* * *

Марина оказалась опытной няней. Видя, что Никита не идет на контакт, она не стала с ним заигрывать и сюсюкать. Спокойно заявила – прямо при мне:

– Никита, ты уже большой мальчик, поэтому говорю тебе, как взрослому: ты можешь меня не любить, но слушаться меня тебе придется. Бери вилку, ешь пюре с котлетой, пей сок и пойдем в твою комнату. Я уложу тебя спать. 

Сын положил вилку, надул губы:

– Не хочу.

– Значит, ляжешь спать голодным.

– Не хочу. 

– А я не хочу, чтобы ты заболел и оказался в больнице. Если ты не будешь есть и спать, то ты там окажешься очень скоро. Это понятно?

Никита не ответил. Молча дважды откусил от котлеты, один раз ковырнул вилкой пюре, потом сполз с табурета. 

Марина открыла перед ним дверь:

– Идем в твою комнату, – скомандовала непререкаемым тоном.

Сын послушался – потопал по лестнице вверх. 

Я проводил их взглядом и покачал головой. С одной стороны, вроде бы няне удалось сделать так, чтобы ребенок выполнял ее указания. Наверняка она сумеет добиться своего и в другой раз, и в третий. Только какой-то червячок сомнений все равно грыз меня изнутри. Что-то во всем этом было не так. Неправильно. Знать бы – что?

Чтобы найти домработницу, я обратился в то же агентство, которое прислало мне Марину Константиновну. Подобрать и прислать на собеседование десяток кандидатур обещали к следующему утру. Мне пришлось отложить выход на работу еще на день.

«Наверное, это даже кстати, – утешал себя я. – Как раз присмотрюсь получше к новой няне, понаблюдаю, как она будет дальше ладить с Никитой».

Из всех женщин, которые побывали в моем доме на следующий день, я остановил свой выбор на пятидесятилетней щуплой, но крепкой узбечке. Решил, что она будет держаться за место больше, чем девицы и тетки из российской глубинки, а значит, постарается работать на совесть и избегать конфликтов. 

Марина встретила узбечку поджатыми губами. Похоже, она имела свои представления о том, какой должна быть домработница.

– Вы хоть нормальную европейскую еду готовить умеете? И детские блюда? – это был первый вопрос, который няня задала Нафисе. 

– Все, все умею! – мелко закивала, затрясла головой женщина. – Что ты любишь кушать, Никита-джан?

Сын присутствовал при знакомстве и смотрел на Нафису огромными глазами: узбеков он явно никогда раньше не видел, и теперь пытался понять, что это за странная женщина и как к ней относиться.

На вопрос домработницы ответила Марина:

– Я сама составлю меню для Никиты на неделю. Вам останется только следовать моим указаниям. 

– Если скажет хозяин, что так надо… – узбечка перевела взгляд на меня.

Я тут же проникся уважением к этой мудрой женщине. Она, в отличие от Марины, не забывала, кто ее нанял на работу. 

– Думаю, поступим так. Вы, Нафиса, будете готовить для Никиты то, что предложит Марина, а для меня – то, что сами посчитаете нужным. 

– Хорошо, Зиновий Фадеевич. – Моя новая домработница радостно улыбнулась: ей, похоже, не хотелось оказаться стесненной рамками меню. 

Я перевел взгляд на недовольную няню:

– А вы, Марина, если не захотите есть то, что приготовит Нафиса – можете готовить себе сами или заказывать доставку. Плачу я вам достаточно, чтобы вы могли себе это позволить. 

– Как скажете. – Марина спорить не стала, но в ее голосе мне послышалось недовольство.  – Никита, нам пора на прогулку. 

Марина повела Никиту во двор. 

– Холодная душа, – глядя вслед няне, с сожалением покачала головой Нафиса. – Совсем ледяная...

Считать телефонные гудки вошло у меня в привычку. Один. Второй… шестой – и механический голос оповещения: «Абонент не отвечает». Можно подумать, я сама не слышу, что не отвечает! Спасибо, Кэп!

В этот вечер моя выдержка дала трещину. Куда к чертям запропастился Плетнев-старший? Ну, не умер же он в самом-то деле?! 

Я швырнула телефон в сумку. Упала лицом в подушку и разревелась – от отчаяния, от злости, от страха за сына. 

Семь дней! 

Я в Москве уже целых семь дней – и до сих пор не нашла способа связаться с Плетневыми! А сына не видела почти месяц!

Как же я сглупила, когда заблокировала свой прежний номер после того как потеряла старый мобильный! Вдруг Зиновий сам звонил мне? Вдруг и он, и его дядя в принципе не отвечают на звонки с незнакомых номеров?

Как же мне достучаться до этой семейки, как добиться встречи с сыном?!

Моего подрагивающего от рыданий плеча коснулась чья-то рука. Над ухом прозвучал знакомый голос. 

– И что это у нас тут за приступ черной меланхолии? Кого оплакиваем? Свою загубленную молодую жизнь?

Диана… 

Вернулась раньше, чем я рассчитывала, и решила посочувствовать. Правда, даже в ее сочувствии была огромная доля иронии. 

Я дернула плечом: не лезь!

Не тут-то было!

Соседка от своего отступаться не привыкла. 

– Быстро поворачиваемся лицом к дипломированному психологу и озвучиваем проблемы! Так и быть: денег за консультацию не потребую! – приказала мне женщина. 

– Сына не могу увидеть!.. – выпалила я, как на духу, и снова залилась слезами.