— Проходи, конечно. Шампанское в столовой, а красавчики, — хихикнула, — повсюду. Выбирай любого.

Щедро. Но именинница была уверена: никто в здравом уме не позарится на фрика в кожанке и джинсах, когда рядом такие красотки в вечерних платьях. Она довольно улыбнулась в спину направляющейся в гостиную одноклассницы. Вечеринка удалась.

Повернулась на звук открываемой двери и второй раз за вечер застыла глупым кроликом. В голове мелькнула мысль, что у Грязнушки чутье, потому как дом обогатился на четверых красавчиков разом.

Однажды в детстве Сунан доводилось видеть, как в стаю голубей, слетевшихся на крошки хлеба, затесалась ворона. Птицы шарахались в стороны, недовольно вытягивали шеи, но клевать опасались, освобождая путь к заветным крошкам.

Сейчас она была той самой вороной.

Метр свободного пространства вокруг — дышится легко. Залпы взглядов — у нее на куртке скоро дырки появятся, хорошо, что дубленая палкой учителя кожа привычна и не к такому. Шампанское, за которое можно спрятаться. Неожиданно, ей понравилось. Сама не заметила, как осушила бокал. Приятный вкус щекотал язык пузырьками газов.

— Напиваешься? — поинтересовались сбоку.

Сунан позволила себе на мгновенье прикрыть глаза, незаметно выдохнуть, чтобы с безразличным лицом повернуться к Мин Ену.

— Разве тебя это должно волновать?

— То, что напившись, решишь кого-то прирезать? — вздернул брови сноб. — Валяй. Мне плевать на здешний сброд. Только предупреди, я отойду. Мне еще не надоела эта рубашка.

В этом весь сноб. Его волнует собственная внешность и испачканная одежда, на которую попадет кровь. Интересно, она сможет угадать стоимость рубашки? Нет, даже пытаться не стоит. Ошибется не меньше, чем на один ноль.

— Учту, — салютнула бокалом. Мин Ен ответил тем же. Они пили мелкими глотками, сцепившись взглядами поверх хрусталя. И шампанское вдруг показалось крепче соджу. Иначе почему у нее в голове зашумело, окружающие голоса начали медленно тонуть в невидимой вате, а в крови — теперь точно придется кого-то убить — забурлила сложная смесь куража, смеха и предвкушения.

Сноб в своей безумно дорогой рубашке внезапно стал на шаг ближе. Ближе настолько, что захотелось протянуть руку, коснуться лица, очертить линию скул, подписывая себе смертный приговор.

— Отличный прикид. На байке или принципиально не носишь вечерних платьев?

Рядом, разрушая притяжение взглядом, возник Чан Ук. Легко обнял за плечи, еле ощутимо коснулся губами щеки. Сунан сначала застыла, потом вспомнила, что художники — люди не с этой планеты — и оттаяла. Руку расслабила, ладонь разжала, а вес тела снова перенесла на обе ноги.

— Она их только по заданию партии носит, да?

Ши Вон выбрал себе сок. Предпочитает быть трезвым? Или за рулем? И на что он намекает? Сунан нахмурилась, пытаясь поймать промелькнувшую мысль, но пузырьки шампанского забрались в голову, устроив там сущий хаос вместо мыслей.

— Забыл, я не только платья ношу по заданию партии…

Дерзко ухмыльнулся. Глупый мальчишка. Наклонился — Сунан вдохнула горько-терпкий аромат его туалетной воды, — перехватил руку. Аккуратно сжал запястье. Придвинулся ближе, хотя музыка орала так, что их разговор все равно бы не услышали.

— Забыл поблагодарить за спарринг, а вот за победу с тебя должок. Я не просил поддаваться.

Коснулся губами ее щеки. Это не был мимолетный дружеский поцелуй на американский манер, мужские губы обожгли кожу, прочертив, словно ставя метку, крошечную дорожку. Парни вокруг одобрительно загудели.

Она легко высвободила запястье из захвата — ее не стали удерживать — и собиралась доступно объяснить парню, как он неправ, но прохвост успел отстраниться, спрятавшись за спиной Чан Ука. Художник откровенно веселился, однако выдавать друга не спешил.

— Тебе старшие не говорили, как опасно дразнить тигра? — спросила, прищурившись.

Глаза Ши Вона блеснули азартом.

— Реванш?

Сунан выругалась. Представила еще одну встречу с достопочтимым председателем Тоном. Выругалась снова. Огорчать столь достойного человека не хотелось, но и давать себя убить при все к нему уважении не стоило.

— Вы дрались? — удивленно вскинул брови Мин Ен. Бросил хмурый взгляд на девушку, точно она не дралась, а гуляла на свидании.

— Спарринговались, — не без самодовольства, поправил его Ши Вон.

— Размялись в клубе, — внесла окончательную ясность Сунан, с удовольствием наблюдая, как недосамурай темнеет лицом и шипит:

— Размялись, да? Тогда тебя не затруднит повторить разминку, скажем, завтра?

Скажем, завтра она с удовольствием вернулась бы домой. Забыла снобов, как страшный сон, перестала заплетать идиотские косички, носить короткую форменную юбку и притворяться богачкой. Учитель был прав: простое в итоге оказалось самым сложным. Забыть себя. Стать Сунан. Всегда и везде оставаться ею, даже перед лицом того, кто тебе нравится.

Девушка на мгновенье прикрыла глаза, прислушиваясь к буйствующим в крови пузырькам шампанского. Надо признать: она провалилась. И хуже всего, привлекла к себе внимание. Эту вечеринку ей точно не простят. Посмевшую позарится на солнце Грязнушку размажут, даже заступничество семьи не спасет.

— Завтра ты будешь занят и послезавтра тоже.

Ши Вон еще удивленно вскидывал брови на столь смелое заявление, а Джунг Су уже сделал правильный вывод.

— Не переживай, у нас есть список присутствующих. Сегодня же потрем фотки и сообщения. На моего отца работают профи, не сомневайся.

Она и не сомневалась. Не зря же ничего не смогла откопать в сети на этого парня. Неужели снобы могут думать не только о восходе, но и о закате? Сунан прикинула вариант самой слить информацию деду Ши Вона, но тридцать процентов непросчитываемых последствий заставили отказаться от затеи.

— Мы соскучились.

Очаровашка Мин Ен — искушения для любого женского сердца, улыбающийся Мин Ен — его безоговорочная капитуляция. Сама Сунан — точно ветка, попавшая в быстрину. Прямо сейчас ей хотелось прибить сноба, а через мгновение — убить за него. Последним шагом в бездну станет членство в клубе его фанаток.

— Не скучаете? Принести еще шампанского, вина или соджу?

Хозяйка дома, наконец, справилась с шоком и вспомнила о своих обязанностях. Музыку и ту приглушила, чтобы удобнее подслушивать было.

Чан Ук выразительно зевнул.

— Мы за ней, — Мин Ен лениво кивнул на Сунан, идеально отыгрывая умирающего от скуки сноба. Остальная тройка отзеркалила выражение высокопородной морды главаря.

Чжи Хен была не столь сильна в этой игре. Лицо бедной девушки пошло красными пятнами, она с такой ненавистью взглянула на Сунан, что если бы взглядом можно было убить, на ковре сейчас валялся труп в кожаной куртке и дымящейся дыркой в груди.

— Кстати, Сунан Чи, ты ведь пришла с подарком? Не возражаешь, если я взгляну?

Чжи Хен отмерла. Посмотрела на Чан Ука. Резко выдохнула, точно ее ударили под дых. В черных глазах мелькнуло недоверие, сменившейся выражением полного обожания. Так болонка смотрит на хозяйку, держащую в руках миску полную корма.

— К-какой подарок?

Художник терпеливо повторил.

Густой слой тонального крема не помог скрыть вспыхнувший на щеках девушки румянец досады. Она мотнула головой, закусила губу, но устоять перед обаянием парня не смогла.

— Хорошо, принесу.

Они проводили ее понимающими взглядами.

— Надеюсь, ты подарила ей дешевую заколку?

— Или крем от морщин?

— Потому как она пошла доставать твой подарок из помойки.

Отвечать Сунан не стала. Снобы не поймут: ей все равно, как поступит с подарком враг, но подарок — часть ее самой, отражение ее достоинства. Это другу можно подарить ерунду, он и так тебя знает, а врагу — самое лучшее.

— Вот! — нервно переминаясь с ноги на ногу и косясь почему-то на Сунан, Чжи Хен протянула коробку художнику.

Тот демонстративно снял с нее пылинку мусор и бережно открыл коробку. Осторожно провел пальцем, прикрыл глаза, явно пребывая экстазе.

— Suchat Custom? — спросил шепотом, не отрывая глаз, продолжая пальцами оглаживать содержимое коробки. — Дамасская сталь, слоновая кость, титановый спейсер и позолота. Где ты ухитрилась раздобыть такое чудо? Изделия мастера Джангтанонга не продаются в магазинах. Только не говори, что ходишь по аукционам?

— Не скажу, — согласилась Сунан. Художнику не зачем знать, что мастер вручил клинок лично в оплату за небольшую услугу, оказанную ему семьей.

Широко распахнутые от удивления глаза именинницы — стали лучшей наградой за вечер.

Их провожали. Взглядами. За спинами, стоит лишь закрыться двери, обольют грязью, но самоубийц, высказаться в глаза четверке, не нашлось.

Сунан чувствовала знакомую защищенность, словно ей снова десять, и она идет по улице под защитой взрослых парней из семьи. Через пару лет защита ей была не нужна. На родной улице боялись ее. Мелкий рост и внешность ангелочка мало кого могли обмануть после того, как она сломала руку Проныре, а Жабе оставила отметину ножом на лице. Семья осталась довольна. Это был первый раз, когда учитель выделил ее среди других детей.

Жаль, в особняке проблемы не решались так просто. Здесь прав тот, у чьей семьи больше влияния и денег. Вместо физической силы ценились идеальное, накаченное тело и красивое лицо. Вместо удара ножом — острое слово. Вместо пули — информация. И если Сунан хотела достичь верха семьи, стать во главе, она должна научиться действовать не только силой.

Улица встретила прохладой, и девушка с наслаждением — словно путы с плеч сбросила — вдохнула горьковатый аромат осени. Призрачная свобода пряталась за оградой, а с боков уверенно ступала реальность — четверка снобов, идеально умеющая создавать проблемы другим.