Кто может жить в таком доме?

– Стефанни! – завизжала Дарья, обнимая девушку, которая была похожа на ее темноволосую копию. Они держались друг за друга так, будто до этого не виделись век. Дарья познакомила нас и сказала Стефанни (которая подчеркнула, что ее имя пишется с двумя Н. Почему богатые люди не могут взять нормальные имена?), что я не могу говорить, но все слышу и пишу, отмахиваясь так, будто это не проблема.

Стефанни отнеслась к этому абсолютно нормально. Это определенно было хорошо.

– Где Пенн? – спросила я Дарью, когда она направилась к столу, где начала расставлять напитки.

Она поправила блестящие волосы фирменным движением.

– О, примеряет свадебный костюм со своими друзьями в Нью-Йорке. Он воспринимает всю эту свадебную подготовку слишком серьезно. – Она закатила глаза, смеясь.

– А ты? – Я запаниковала. Нам стоит отдать должное родителям – они дали нам хороший пример того, как должны выглядеть успешные, счастливые браки.

Дарья пожала плечами, наливая шампанское в высокие тонкие бокалы с такой точностью, которая заставляет вздрогнуть.

– Я воспринимаю брак серьезно. Свадьбу? Не так сильно.

Я взглядом искала подсказки на ее лице. Дарья совершенная материалистка, поэтому я удивилась, услышав это.

Она положила пустую бутылку шампанского на стол, открывая новую.

– Смотри… – Она повернулась ко мне. – Когда ты находишь своего единственного, то все остальные детали размываются. Я не знаю, что я хочу надеть на свадьбу с ним. Я не знаю, как должны выглядеть мои волосы или сколько гостей я хочу пригласить, хочу ли я свадьбу на пляже или в крутом отеле, а может, тайно сбежать в Вегас. Но все, в чем я уверена, это то, что я хочу быть с Пенном. Каждый час. Каждый день. Каждый год. И этого мне достаточно. Этого более чем достаточно. Это все. Ты разве не чувствуешь то же самое к Найту? – Она приподняла голову.

Я уже не так уверена. Наши отношения слишком запутаны. Он разрывается на части между ситуацией со своей матерью и тем, что я с кем-то спала, а я изо всех сил стараюсь стать нормальной, вылетев из родительского гнезда с подбитыми крыльями и потрепанными перьями. С нами слишком многое произошло. Общение определенно было не самой сильной нашей стороной в последние дни.

Час спустя место было полностью забито людьми. Вон, пришедший с компанией друзей-художников, спрятался в углу комнаты. Они выглядели старше и ужасно по-светски. Найт вошел рука об руку с Поппи. На ней было канареечно-желтое мини-платье, она мило улыбалась. Они о чем-то болтали и смеялись.

Они кажутся счастливыми.

По-настоящему счастливыми. Не знаю, что произошло между тем днем в приюте перед Рождеством и сегодня. Но что бы это ни было, кажется, они преодолели это. Преодолели меня. Может, мне и не надо будет выполнять желание Розы. Может, Поппи будет рядом, чтобы собрать осколки, и мне не придется этого делать.

– Не смотри на него и определенно не здоровайся, – яростно предупредила меня Дарья, когда заметила, что я наблюдаю.

Я сжала бокал с шампанским и посмотрела на стену. Это не я. Я не та, кто играет в игры. С другой стороны, Дарья сейчас помолвлена с парнем, который когда-то пообещал разрушить ее жизнь и ненавидел ее, а сейчас обожает даже землю, по которой проходят ее каблуки. А я паталогическая одиночка. Она определенно знает, что делать, так что я могу научиться паре приемов.

Время тянется. Музыка играет. Когда стало понятно, что Найт и Поппи не собираются признавать нашего существования, так как они вращаются в своей собственной вселенной, Дарья потащила меня на танцпол, чтобы растрястись немного. Была уже почти полночь, и острое чувство ускользающего времени обрушилось на меня.

– План не сработал, – пожаловалась я Дарье, пока она дергалась около моего бедра, раскачивая головой вперед и назад под песню Лил Вейна «Lollipop». Я чувствую себя разбитой Золушкой. Моя карета скоро превратится в тыкву, только вот это не сказка, а ночной кошмар на Хеллоуин. Ненавижу то, что Найт может заметить то, что я сказала, если захочет. Даже через комнату.

– Милая, заставить парня ревновать – это как получить красивую задницу. Тебе придется упорно работать. – Она отмахнулась от меня, вертясь на месте и потягивая шампанское. – Делай вид, что тебе все равно.

– Но мне не все равно.

– Пф, я знаю. Это так ужасно, да? Парни говнюки.

Мы танцевали до тех пор, пока мои ноги не заболели в агонии, угрожая отвалиться. Казалось, что вся вечеринка вышла на палубу для десятисекундного обратного отсчета до следующего года. Все смотрели в темное небо, усыпанное звездами, держа в руках напитки. К своему ужасу, я поняла, что все, кроме меня и Дарьи, обнимали кого-то значимого в своей жизни, кого-то, кого они могут поцеловать. Иисус Христос. Как я не заметила этого раньше? Мы выглядим такими жалкими.

Ладно, не Дарья. У Дарьи есть знаменитый жених с большими планами на высшую лигу в будущем, с обручальным кольцом и девушкой, за которую он готов убивать. Да. Это звучит как классическая моя проблема.

Я заметила Найта и Поппи, стоящими в дальнем углу, его голова наклонена, а она что-то шепчет ему на ухо. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, как землетрясение. Обратный отсчет начался. А я не могу не пялиться на них, хотя знаю, что нужно перестать. Что весь смысл в том, чтобы показать Найту, что мне все равно.

– Десять!

– Смотри на меня, Луна. Не на них. – Дарья щелкнула пальцами перед моим лицом.

– Девять!

– Господи, святая Лу. Он хочет, чтобы ты так реагировала!

– Восемь!

– Луна.

– Семь!

– Луууууууна!

– Шесть!

– Не заставляй меня делать что-то безумное.

– Пять!

– Черт, ты проще андроида.

– Четыре!

– Последнее предупреждение, Рексрот.

– Три!

– Ты сама напросилась.

– Два!

– Хотя мне всегда было интересно узнать…

– Один!

У меня не было времени, чтобы поймать Найта, который опускал голову, чтобы поцеловать Поппи. Дарья сжала мой подбородок, наклонила голову в сторону и прижалась губами ко мне, когда вокруг раздались крики и хлопки, фейерверки взрываются в воздухе и в моем желудке. Ее мягкие, теплые губы столкнулись с моими, аромат арбузного блеска для губ попал ко мне в рот. Я застонала, непривычно целовать податливую девушку. И вообще целовать. Единственные парни, которых я когда-либо целовала, были Найт и Джош. И Вон, наверное, если это считается.

Господи, почему я не прекращаю это? Я позволяю Дарье углубить наш поцелуй, мои веки дрожат в такт нашей собственной музыке. Она ощущается удивительно хорошо, и не только физически, чего я в принципе ожидала. Когда ее язык скользнул в мой рот, я поняла, что все крики и возгласы из-за нас . Мы собрали толпу. Дарья всегда собирает толпу. Только вот сегодня она решила поставить и меня под блеск софитов, чтобы что-то доказать.

Я ответила ей, исследуя языком ее рот, содрогаясь от того, насколько горячим и сладким был этот поцелуй. Я поняла, что изменилась. Я больше не та девочка, которая пряталась за родителями, Найтом и Воном. У меня есть желания. Я реальна. Я цельная.

С или без Найта, я целый человек.

Дарья переключила внимание от Найта – мое внимание от Найта – и обратила его на меня. Гениальный ход, если бы я реально задумалась об этом. Может быть, поэтому я поглаживала ее по щеке, когда наши языки танцевали вместе, глаза были закрыты, мы чувствовали улыбку друг друга. Улыбку, которая заменяет тысячу слов, которые мы никогда не говорили друг другу:

Спасибо за то, что прикрыла.

Спасибо за вечер.

Спасибо за то, что ты такая прекрасная, сумасшедшая и беспощадная.

– Ну все, шоу окончено, – проворчал хриплый голос, и я почувствовала, как меня потянули за ткань платья.

Мне не надо было оборачиваться, чтобы понять, что это Найт. Дарья улыбнулась мне, приподнимая бровь и как бы говоря «я же говорила». Ее губы припухли и порозовели. Идеальные волосы растрепались в сексуальном беспорядке. Господи. Мы реально целовались. Я все еще ощущаю тяжесть на веках и пульс, танцующий на губах.

Я стряхнула руку Найта, обняв Дарью. Она пискнула в моих руках и издала смешок. Это дружба, а не какой-то глупый момент ради парня.

Найт снова попытался достать меня.

– Луна, – прошипел он.

– О, ради всего святого. – Дарья закатила глаза. – Не все же о тебе, Коул. Хотя, догадываюсь, что наша Луна больше не святая, хах? – Дарья подмигнула, игнорируя смертельный взгляд Поппи, которым та пыталась заколоть ее.

Как будто Дарья вколола мне часть личности вместе с поцелуем. А может быть, это адреналин. Или алкоголь, или внимание и то, как Найт выставлял напоказ свою девушку передо мной, не позволяя двигаться дальше. Но, вероятно, все вышеперечисленное заставило меня сделать то, что я сделала.

Я закатила глаза, открыла рот и выплюнула слова прямо перед всеми.

– Ты мне не начальник! И даже не коллега. И даже не работодатель. Едва знакомый. – Безжалостная улыбка расцвела на моих губах.

Дарья в шоке вздохнула. Найт сделал шаг назад, боль была написана на его прекрасном лице. Большинство тусовавшихся не знают, что я не могу говорить, не понимают значения того, что я только что сделала, поэтому они просто смотрели, готовясь к пролитию крови.

– Когда ты стала такой сукой? – Найт сузил глаза.

Наконец-то. Наконец-то мы делаем то, что должны были сделать уже давно: разбираемся с эмоциями. Выпускаем злость, отчаяние, похоть. Перестаем ходить вокруг да около, делая вид, что ничего не происходит, хотя происходит многое.

Мы влюбились.

Мы испытывали страсть.