– Никогда еще не был уверен так в своей жизни, детка.

Глава 23

Луна

Код Техаса?

Я перевела звонок на голосовую почту, откидываясь на кресле в бесконечном, доводящем до депрессии коридоре больницы. Напротив меня Лев свернулся в объятиях отца, долговязый, он стонал словно одержимый дьяволом. Бейли рядом с ним, раскачивается взад-вперед, реальность ударила их по лицу в полную силу. Слишком молодые. Слишком рано.

Эди, папа и Рэйсер сидят рядом со мной, мы рассеянно касаемся друг друга, благодарные, что можем. Папина рука на плече Эди. Она прижимает Рэйсера к груди, а он крепко сжимает мою руку.

Присутствует вся улица. Спенсеры. Фоллоуилы. Рексроты. Все втиснулись в комнату ожидания в больнице, чтобы поддержать Коулов.

Все, кроме Найта.

Мои предположения о том, где он, были те же, как и у остальных здесь. Когда я призналась, что знала о ситуации с Розой, я ждала, что он поднимет шум. Это было бы справедливо. Я утаила нечто важное от него. Это правда, что Роза попросила меня поклясться, что я буду все держать в тайне, но я могу понять его убежденность в предательстве.

Я ерзала на своем месте, вспоминая, как затуманились его глаза, когда я призналась, как радужные оболочки превратились в две темные реки крови. Тем не менее вместо того, чтобы противостоять мне, кричать, ломать вещи, разбивать костяшки – то, что обычно делал Найт, – он просто улыбнулся. Жуткой, тревожной улыбкой, которая заставила мое сердце биться, как у дикого зверя. И я хочу уважать его желание побыть в одиночестве, но я также боюсь, что потеряю его, оставив в покое, когда ему так больно.

Телефон завибрировал у меня в руке. Очередной звонок из Техаса. Что за чертовщина?

Я жду, пока Найт подаст признаки жизни. Я отправила ему дюжину сообщений. Ответы на телефонные звонки никогда не были моей сильной стороной. Все знают, что я не разговариваю – не разговаривала. В моем понимании разговор все еще зависит от случайных всплесков уверенности, это не регулярное явление. Многие в этой комнате еще не слышали мой голос.

Кажется странным просто ответить на звонок и начать разговаривать, когда ты не делал этого все восемнадцать лет.

Когда третий звонок из Техаса высветился на экране, я извинилась и вышла наружу, закрывая дверь за собой.

Я нажала ответить и поднесла телефон к уху, но ничего не сказала.

– Алло? – Я услышала отчаянный женский голос.

Кажется, что она бежит. Ее дыхание раздается у меня в ухе, слышен фоновый шум, скрип колес, лифт, звонки телефонов.

– Алло? Слышит меня кто-нибудь? Лунный свет?

Лунный свет? Почему она зовет меня?…

Найт.

– Кто это? – ответила я.

Все мое тело загорелось при мысли, что он в беде. Плохое предчувствие поселилось у меня в животе, как кирпич. Я начала ходить из стороны в сторону.

– Его мама.

Я остановилась. Посмотрела на стеклянную дверь. Мои пальцы онемели.

– Та, которая его родила, я имею в виду. – Она звучит такой далекой. Бег остановился.

– Где он? – спросила я.

У меня нет времени удивляться. Мама Найта с ним? Она общается с ним? Все кричит о нереальности и странности. У меня закружилась голова. Я остановилась, заставляя себя присесть на скамью позади. Я трясусь как лист, неуверенная от холода или от прилива адреналина, или от того и другого.

– Он в отделении интенсивной терапии.

– Навещает настоящую маму? – Я попыталась сделать вдох.

Я услышала всхлип с той стороны трубки и поняла, насколько бесчувственно выразилась.

– Простите, я имею в виду…

– Ничего страшного. У меня нет времени обижаться, – сказала она. – Его госпитализировали. У него передозировка.

– Чем? – закричала я в трубку, вскакивая на ноги, ударяя по двери и вбегая внутрь, даже не думая о том, где он и как найти его.

– Всем. Алкоголь. Наркотики. Таблетки. Ему сейчас промывают желудок. – По ее голосу слышно, как сильно она старается не сорваться.

– Он в порядке?

– Он выблевал половину того, что принял, я думаю. Но неизвестно, сколько из этого попало ему в кровь.

– Где вы? – Я пробежала мимо семей в другую сторону, не обращая внимания на их существование. К счастью, они слишком заняты своими страданиями, чтобы что-то заметить.

– Я около его палаты. Они не пускают меня, потому что я не… – Она выдержала паузу, чтобы глубоко, судорожно вздохнуть, прежде чем закончить: – Потому что я не член его семьи.

– Скажите мне, где он?

Она сказала, и я почти прилетела туда.

Дин не должен узнать. Как и Лев. Знаю, что это ужасная мысль, что мой парень борется за свою жизнь в той же больнице, где и его больная мать, но я люблю всех Коулов, а не только его.

Когда я добралась до нужной палаты, номер которой она сказала мне, я увидела ее в коридоре. Маленькая. Блондинка. Бархатные голубые глаза, простое платье до лодыжек, за которое ее могли бы убить в кантри-клубе Тодос-Сантоса. Она хорошенькая, но не похожа на Найта. Может, он похож на своего биологического отца. Честно говоря, он очень похож на Дина, хотя они не связаны кровными узами.

– Привет.

– Привет. – Она сутулится, кажется побежденной. Как увядший цветок.

– Я его девушка, – на одном дыхании выпалила я, протягивая руку в ее направлении.

– Я… – начала она, кусая полные губы.

Губы. Это то, что Найт унаследовал от нее. Сочные, полные губы.

– Я не знаю, кто я ему. – Она закрыла рот рукой, пытаясь сдержать рыдания.

Не задумываясь – и, возможно, не желая, – я обняла ее. Она привела Найта в этот мир, это переполнило меня чувством благодарности. Насколько я могу судить, она союзник, даже если Найт не принимает ее. Она привезла его сюда, не так ли? Этого достаточно, чтобы дать ей шанс.

– Дикси, – вздохнула она, пытаясь собраться с силами. – Я Дикси.

– Как вы нашли его? Он позвонил вам?

Это важно. Он не захотел бы звонить кому-то, с кем они пережили эту печаль вместе, но Дикси не поглощена горем.

Я положила руку ее на плечо и подвела ее к сиденьям около стены. Мы обе сели. Тихая слеза скатилась по щеке.

– Нет.

– Нет? – Я опустила руку с ее плеча на спину, поглаживая. По тому, как она вздрогнула от моего прикосновения – разрыдавшись еще сильнее, – я поняла, что ее не касался другой человек в течение долгого времени. Очень долгого.

– Вы можете рассказать мне, – прошептала я.

– Это прозвучит дико, возможно, но я преследовала его.

Она прижала рваную салфетку к носу. Часть ее осыпалась на бедра.

– Я преследую его уже долгое время – но только когда он один. Не тогда, когда он с друзьями, с тобой или семьей. Я прошу прощения. Я знаю, что это неправильно. Но я беспокоюсь. Очень беспокоюсь. Я не могу спать. Я не могу есть. Я ушла с работы – я секретарь в компании отца – и живу в отеле на набережной уже несколько месяцев. Найт пьет и принимает таблетки каждый день. Он не в порядке. Ему нужна помощь.

Я закрыла глаза, делая глубокий вдох. Я знала, что Найт сильно пьет, но, судя по тому, что случилось, я недооценила проблему. Это не из-за ситуации с Розой. Он всегда был эксцентричным и капризным. Он ужасный подросток, честное слово. Найт также умеет скрывать свою уязвимость за своей небрежной ухмылкой и сильной фигурой.

– Так что, когда ты высадила его около дома… Господи, это звучит так жалко, – сказала Дикси.

– Пожалуйста, продолжайте.

Для меня это не звучало дико. Он оттолкнул ее, но она не смогла уйти. Мне знакомо это чувство, потому что то же самое случилось со мной и с Вал, но наоборот. Если бы я могла следовать за ней по всему земному шару, как привязанный щенок, я бы следовала. Если бы я могла уберечь ее от смерти, от зависимости, ничего не смогло бы остановить меня.

– Хорошо, после того как ты уехала, к дому Коулов подъехал «Мерседес». Два больших парня с золотыми цепями вышли оттуда. Найт встретил их около двери. Они поговорили о чем-то минуту; потом отдали ему маленький бумажный пакет. Когда парни уехали, я ждала, что Найт выйдет, но он не выходил. Я начала звонить ему. Он не ответил, что совсем не похоже на моего сы… на Найта, – исправилась она, качая головой. – Но у меня появилось плохое предчувствие. Назовем это материнской интуицией, хотя, если бы он услышал, как я это говорю, то рассмеялся бы мне в лицо.

Она откинула голову назад и посмотрела в потолок.

– Дверь была открыта, – объяснила она. – И я… я…

Она вошла.

Это Эльдорадо[25], в нашем районе все знают друг друга. Конечно, никто и никогда не закрывает двери. Родители закрываются только на ночь.

– Но как вы попали в закрытый район? – Я нахмурилась.

– Кое-кто внес меня в список.

– Кто?

Она посмотрела в сторону и покачала головой.

– Я обнаружила его на полу в собственной рвоте в гостиной, без сознания. Я позвонила в службу спасения, подняла его и последовала за «Скорой» на своей машине. Прошло сорок минут, как он попал в палату, и они еще ничего не сказали мне. Я боюсь за своего мальчика.

Она сжала салфетку в кулаке и прижала его к сердцу.

– Я не знаю, что я буду делать, если с ним что-то случится.

– Вы поступили правильно. – Я сжала ее бедро, пытаясь сглотнуть ком эмоций.

– Спасибо, Лунный свет. У тебя милое имя. Очень уникальное.

Я моргнула с удивлением и рассмеялась. Прямо в больнице. В центре двойной трагедии Коулов. Думаю, что это заложено в человеческой природе. Смех лучшее лекарство для любой проблемы.

– Луна, – исправила я. – Меня зовут Луна. Только Найт называет меня Лунный свет.