– Не можешь позволить себе клей? – Я приподнял бровь.

– Прочти его. – Она проигнорировала мое высказывание. – Пожалуйста.

– И тогда ты скажешь мне, когда уезжаешь? – Я усмехнулся, пытаясь заставить ее чувствовать себя нежеланной, но не несчастной.

– Тогда ты скажешь мне, хочешь ли ты моего отъезда. – Она вздернула подбородок.

Это пробудило интерес во мне. Я достал письмо, и первое, что бросилось мне в глаза, – почерк. На меня словно вылили ведро ледяной воды. Потому что я узнал бы его в любое время и где угодно, даже во сне. Аккуратный и решительный, с длинными линиями.

У меня во рту пересохло, взгляд впитывал каждое слово, как будто они были водой.

Дорогая Дикси,

Я знаю, что мне следовало прекратить писать тебе. Это слишком навязчиво. Но дело в том, что у меня осталось немного времени и я не могу позволить себе покинуть эту землю, зная, что не сделала всего возможного, чтобы соединить вас двоих.

Я понимаю, почему ты не отвечала на мои письма, когда я посылала его фотографии. Потому что пугающе легко привязаться к нашему Найту. И под «нашим» я понимаю моего, Дина и твоего.

Твоего, Дикси. Твоего.

Он прекрасен, не так ли? Самый красивый мальчик, которого я когда-либо видела. Но не только внешняя привлекательность и спортивная фигура делают его популярным. Я не хочу, чтобы ты думала о нем, как об очередном мальчике со смазливым личиком.

Ты знала, что его лучшая подруга – это дочь наших соседей, у которой селективный мутизм? Она совсем не разговаривает. Он каждый божий день носил ее рюкзак в начальной и средней школе, даже когда болел. До самого последнего года, пока она не выпустилась, он проводил с ней все перемены и обеды, чтобы ей всегда было с кем сесть. Однажды он был отстранен за то, что ударил в лицо мальчика, который обижал ее. Его сердце такое большое, открытое и мягкое. Оно буквально пропитано добротой. Я уверяю тебя.

А еще он веселый. Надеюсь, что это не прозвучит злорадно, но он на самом деле замечательный. Ты помнишь его отца? У него было хорошее чувство юмора? Найт может довести меня до слез счастья, когда захочет. А делает он это часто. Особенно, если я себя не очень хорошо чувствую. Он становится перед кроватью, будто на сцену, и рассказывает шутки.

Я не пытаюсь убедить тебя полюбить его. Я знаю, что ты и так его любишь. Я согреваюсь радостью, которую мы должны разделить, ради доброты, привлекательности, здоровья и силы нашего сына. Я только расстраиваюсь из-за обстоятельств, при которых хочу вашего воссоединения.

Найт заслуживает маму. Кого-то, кто будет заботиться о нем.

Лев тоже заслуживает маму, хотя я не прошу тебя брать на себя эту роль.

Мой муж, Дин, тоже нуждается в партнере.

Я знаю, что ты одинока. Знаю, что ты живешь одна. И знаю, что ты так и не пришла в норму, отдав Найта.

Пожалуйста, Дикси, не воспринимай все это неправильно. Я понимаю, что это звучит осуждающе. Почему я должна полагать, что ты захочешь чего-то моего? Почему я думаю, что моя жизнь такая желанная, что я хочу пригласить тебя занять мое место?

Зная это, я посылаю тебе билет на самолет в Сан-Диего и бронь в отеле в Тодос-Сантосе из сочувствия. Я делаю это потому, что знаю глубоко в сердце, что ты сделаешь все это ради них. Единственная, кого надо здесь жалеть – это я.

Поэтому дай мне это, пожалуйста.

Я с радостью приму это.

Пожалуйста, приезжай в Тодос-Сантос.

Пожалуйста, встреться с Найтом, с нашим сыном.

Попытайся воссоединиться с ним.

Пожалуйста, держи все это в секрете.

А когда мое время подойдет к концу, то будь здесь для Льва и Дина. Я наслаждалась каждым мгновением, воспитывая Найта. Хотя необычно и, возможно, совершенно иррационально, но для меня было бы честью, если бы ты отплатила мне тем, что окажешься рядом с моей семьей, когда им так нужна женщина, на которую можно будет положиться.

Искренне,

С любовью и отчаянием,

Роза Леблан-Коул

Мои руки тряслись настолько сильно, что буквы выходили смазанными, и я уронил письмо.

Мама сделала это. Она пригласила Дикси. Она навязала ее в мою жизнь.

Это не предательство. Я вижу, как Дикси следует желанию мамы. Она хотела, чтобы я связался с этой дамочкой. А эта дамочка, которая не хотела иметь со мной ничего общего, каким-то образом нашла в себе силы сделать что-то хорошее ради женщины, которую она не знала. Отплатить. Я думаю, что должен сердиться – сердиться, что Дикси не хотела видеть меня, не хотела прилагать усилий или претендовать на меня.

Но я не злился.

Честно, я думаю, что она сделала нечто очень самоотверженное ради Розы, хотя и не хотела. Она сделала это для моей мамы, которую я нежно любил. Кроме того, не имеет значения, что принесло сюда Дикси. Она не ушла при первых признаках моего дерьмового отношения с ней. Нет. Она осталась .

Осталась, хотя я был несносен с ней.

Осталась, несмотря на мою зависимость. Неотвеченные звонки. Срывы. Слезы. Смерть.

Она осталась даже после того, как отец сказал ей отвалить, а я успокоился, приехав сюда и увидевшись с ней.

Кем бы ни была эта женщина, родившая меня, она не была эгоистичной сукой, как я привык думать.

Я поднял письмо с земли и отдал ей, подыскивая нужные слова, хотя знаю, что их не существует.

– Хорошо, – в конце концов, сказал я. М-да. Совсем далеко от нужных слов.

– Хорошо? – Она опустила голову к груди, внимательно изучая мое лицо.

– Ты правда хочешь остаться? – вздохнул я, стараясь показаться равнодушным.

Мое сердце бешено стучит у меня в груди. Черт подери, мама. Посмотри на нас, даже из могилы. Я откуда-то знаю, что она приготовила намного больше сюрпризов, которые поджидают меня в будущем. Что у нас никогда не будет финала.

Догадываюсь, что мама во многом похожа на Луну. Мы всегда будем чем-то неоконченным. Она дала это понять.

– Да, – воскликнула Дикси. – У меня есть хорошая работа дома. У моей семьи есть деньги. Но я хочу остаться здесь, с тобой. Я хочу узнать тебя лучше. Роза не преувеличивала. Ты прекрасный, и ты мой. Я хочу познакомиться со всем кланом Коулов.

Я покосился на нее. Она покачала головой, вздохнула и кулаком вытерла слезы.

– Не в этом смысле. О господи. Никогда. Я никогда… никогда…

Она покраснела как огонь. Она девственница? Я имею в виду, очевидно, что нет, она же родила меня, но была ли она с кем-то еще после той ночи, когда я был зачат?

– У меня никогда не было партнера, – ответила она на мой незаданный вопрос. – И я не планировала заводить кого-то. Просто хочу отплатить Розе. Она доверилась мне, она оплатила гостиницу здесь. Она дала мне разрешение на вход в ваш район. Но с эгоистичной точки зрения, я получила сына. Если ты примешь меня, конечно.

Если я приму ее.

Стоит ли принять ее?

Это вопрос на миллион долларов. Потому что, если я собираюсь позволить ей войти, бросить все, что она знала, и переехать сюда, то мне надо быть чертовски уверенным, что мне не придется спасать ее задницу, когда все станет плохо.

– У меня есть тест для тебя. – Я встал и скрестил руки на груди.

Она последовала моему примеру и подскочила на ноги. Я выбросил пустые стаканчики из-под смузи в мусорку, даже не смотря в ту сторону, не сводя глаз с Дикси.

Она сглотнула.

– Я слушаю.

– Это насчет Луны.

– Твоей девушки? – прервала она.

Да, она уже неплохо вжилась в роль надоедливой мамаши. Я решил прогуляться по набережной, она последовала за мной.

– Нет, она больше не моя девушка. Она бросила меня.

– Почему? – спросила Дикси.

– Потому что я был жестоким, пьяным идиотом. На самом деле я ужасно относился ко многим людям. Я причинил боль другой девушке, пытаясь вернуть Луну.

– Что ты имеешь в виду под «причинил боль»? – Ее голос стал тише.

Я сразу же понял, почему она волнуется. Я остановился и положил руку ей на плечо. Удивительно, но она растаяла под моим прикосновением, беспокойство испарилось с ее лица.

– Нет, Дикси. Ничего такого. Я просто играл с чувствами Поппи, но она и так была слишком настойчивой в том, чтобы быть со мной. Я не хотел даже спать с ней, хотя она очень хотела. Так что да, я причинил ей боль, но не физическую.

– Хорошо, – кивнула она. – Продолжай.

– В любом случае, Луна бросила меня. Она сказала, что мы вернемся к этому разговору, когда я буду трезвым некоторое время. Но насколько долго? Я только что потерял маму. Я не могу потерять и ее. Она единственный человек, который важен для меня, кроме папы и Льва.

Затянувшаяся пауза в воздухе намекала на то, что мне стоит добавить и ее имя. Но я пока был не готов даже рассматривать такую идею. Дикси только что переступила черту между врагом и просто знакомой. Ей предстоит долгий путь к моей территории, сквозь горы и реки, чтобы пересечь то, что называется семьей.

– И в чем вопрос?

Я остановился. Она тоже.

Я повернулся лицом к ней.

– Как мне вернуть ее?

– Ты хочешь моей помощи? – Ее глаза заблестели.

Хочу я? Да, блин. Луна пообещала мне быть рядом, и она рядом, но только как друг. Она знает, что я трезвый, но все равно не позволяет мне касаться ее. Целовать. Чувствовать.

Я понял. Я облажался. И ей нужно дать мне стимул держаться подальше от алкоголя и всего прочего. Особенно сейчас, когда ушла мама. Но разве она не слышала своих собственных слов на похоронах? Если вы любите кого-то, то не отпускайте его. Придушите его, черт побери, пока он не осознает, что у него нет шансов сбежать. Ага. Это как раз то чувство, тот метод, который я хочу попробовать.