А я не могу даже покалечить Вона.

Я даже не могу ударить его в лицо, потому что он далеко.

– Я сделаю тебе больно, если ты не ускоришься. Я уже десять минут на грани оргазма, – прорычала Луны, возвращая меня к реальности.

– А что если я сделаю ей больно?

– Не сделаешь.

– Откуда ты знаешь?

– Ты не настолько большой! – заявила она раздраженно.

Я остановился и посмотрел на нее с ужасом.

Я знаю, что я большой. У меня есть доказательства. Мы даже использовали линейку в раздевалках в старшей школе. Что за фигня? Старший Найт не нуждается в этом негативе от любви всей его жизни.

– Возьми слова обратно, – предупредил я, входя в нее очень глубоко и сильно, да я почти достал до ее глотки.

Она засмеялась. И кончила. На моем члене. И еще сильнее рассмеялась. Я реально лучший партнер в мире, если можно так говорить о самом себе. Конечно, могу. Я буквально это и делаю.

Наконец – то, слово «буквально» употребляется в нужном контексте. Хотя я даже не сказал его, просто подумал.

– Разве второй триместр не самый опасный? – Спросил я, продолжая преследовать свой собственный оргазм, входя и выходя из нее.

Луна кажется непреклонной в том, что мы не вредим ребенку, и знает много об этом. Кроме того, она здорова и уже любит этого ребенка больше, чем я люблю саму жизнь, а это значит, что этот комочек попал в добрые руки. И живот.

– Найт, беременность работает не так. Мы можем заниматься сексом. Ребенок в безопасности. А вот ты? Все зависит от того, насколько сильно ты будешь играть со мной в постели.

К тому времени, когда я закончил, она с трудом смогла дойти до ванны. Я остался лежать на кровати, наблюдая, как ее обнаженная фигура движется к освещенной ванной комнате. Три месяца назад, когда мы узнали, что она беременна, мы пришли в восторг. Несмотря на то что думали все вокруг, беременность была запланирована на все сто процентов.

Да, да, я знаю. Мы оба учимся в Южно-Калифорнийском колледже. Мы оба студенты. Я работаю тренером по футболу в младшей лиге, и мне ни хрена не платят, я занимаюсь этим просто для души, а Луна только что закончила проект, за который неплохо заплатили. Новость мы узнали случайно месяц назад, на запоздалой свадьбе Дарьи и Пенна. Луна не пила. Дарья тоже. Так что, было несложно сложить два плюс два.

– У наших деток будут детки! – заявила Мелоди Фоллоуил.

По каким-то причинам это прозвучало грубо из ее уст.

Решение завести ребенка было непросто принять. Мы просто отмечали пункты, к которым должна стремиться счастливая пара нашего возраста – помолвка, дом, белый лабрадор по имени Джонни и уродливый хаски по имени Роттен – но что-то было не так. И это что-то было мамой, конечно, не только из-за ее отсутствия, а из-за того, что заботиться было не о ком. Не за кого бороться. Ради кого просто быть.

Секрет о нас с Луной – мы любители заботиться по своей природе. Я так привык заботиться о ней и маме, а она – обо всем остальном мире, включая меня, что нам нужен кто-то, кому подарить лишнюю любовь.

Папа чуть не убил меня, когда узнал, что я обрюхатил невесту в девятнадцать лет специально. К счастью, Дикси его успокоила.

Луна напевает песню «Enjoy the Silence» Depeche Mode. На лице легкая улыбка. Интересно, там мальчик или девочка? Мы продолжаем называть ребенка «она», потому что какая-то часть нас уверена, что этот ребенок олицетворяет маму.

А еще мне интересно, будут у ребенка зеленые или серые глаза.

Будет ли темная, гладкая кожа и полные губы.

Надеюсь, что малыш будет знать, что мы хотели ребенка еще до того, как узнали о его существовании. Это так не похоже на наших биологических матерей, мы никогда не отпустим его или ее. И я не имею в виду после рождения. Я имею в виду всегда. Может, даже после колледжа. Мы закроем его в комнате навсегда.

Ладно, это не самый лучший подход к воспитанию. Не берите в голову.

– Я думал, что ты ненавидишь эту песню, – кричу я Луне и похлопываю по постели рядом с собой, намекая на то, что прошло уже много времени и пора начать второй раунд.

– Так и есть, – воскликнула она, возвращаясь из ванной и залезая в постель.

Наша квартира на Венис-Бич довольно хорошая. Вы можете услышать, как ночью волны обрушиваются на берег, обычно это фон для шума туристов, их смеха и криков, а перед балконом ужасно играют уличные музыканты. Я люблю шум и суету. Это напоминает мне о том, как мне повезло связать свою судьбу с самым тихим человеком, которого я знаю.

– Тогда почему ты ее поешь? – Я прижался к ней ближе, потираясь носом о ее шею.

Мы соприкасаемся грудью. Моя твердая и мускулистая. Ее – мягкая и круглая.

– Потому что. – Она улыбнулась. – Эди ее любит, а я люблю Эди.

– Тогда по такому же принципу ты любишь анал, – сказал я.

– Да? – Она искоса посмотрела на меня.

– Ага. Потому что я люблю анал, а ты любишь меня.

– Только на твой день рождения. – Она предупреждающе подняла палец. – По всей видимости, только тогда я тебя полюблю.

– И на национальные праздники, – поспорил я.

– Ты заключил спор сам с собой.

– На канадские тоже. Сейчас самое время проявлять солидарность.

Она засмеялась. И я тоже. Не могу дождаться, когда к нашей тусовке присоединится малыш.

Он даже не подозревает, как долго мы его ждем.

Как я хочу, чтобы он был рядом.

Как в тот день, незадолго до смерти мамы, когда я извинялся перед Луной за то, что не надел презерватив. То было неискреннее извинение. Потому что я хотел, чтобы у нас был ребенок.

Я хочу искупить то, что сделали наши матери.

Только вот Дикси совсем не та женщина, на которую я обижался. А может, никогда и не была такой. Иногда мы делаем из людей монстров в своих головах просто потому, что не можем понять их.

А может, мы не понимаем их, потому что и не пытаемся.

А не пытаемся, потому что боимся.

В любом случае, я перестал бояться. Любви. Чувств. Прощения.

Мы с Луной создавали личности друг друга с самого начала. Нужды. Желания. Мораль.

Но больше всего – нашу любовь.

* * * Луна

На мне черное платье, которое совсем не скрывает мой пока еще маленький животик. Но я и не хочу его прятать. Я горжусь этой выпуклостью. Я ощущаю себя цельной во время беременности. Думаю, что я буду одной из тех женщин, у которых много биологических и приемных детей, но я пока не хочу пугать Найта, сказав ему об этом. Ему ведь пока нет даже двадцати.

Мы пообещали друг другу идти маленькими шагами, и нам надо пожениться до того, как золотце появится на свет, или до того, как родителей схватит инфаркт из-за того, что мы родили до свадьбы, – независимо от того, что произойдет первым.

Я расхаживаю вперед и назад по сцене за черными шторами, зная, что сейчас назовут мое имя. Я выйду на сцену, они будут задавать мне вопросы. А мне придется отвечать на них. Подробно. А самое главное – словами.

Это является частью контракта, который я подписала, когда закончила работу над книгой о моем семнадцатилетнем молчании. «Больше никакой тишины», она посвящена Розе и Вал, двум женщинам, которые сыграли абсолютно разные роли в моей жизни. Одна убила во мне голос. Вторая – вернула его.

Книга была опубликована на прошлой неделе и уже попала в список бестселлеров USA Today. Сейчас мы на стадии подписания второго контракта с тем же издательством. Понятия не имею, как буду совмещать учебу, ребенка, книгу, мужа, жизнь и поездку в Лондон, чтобы посетить выставку Вона в следующем году. Но я как раз и собираюсь это выяснить.

– Лунный свет. – Мой жених подошел ко мне за кулисами с чашкой чая и маленькой белой коробкой. Он протянул мне чай. – Как ты? – Поцеловал меня в лоб.

– Нормально, – ответила я.

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись, потому что знаем, что означает это слово. Ничего . Оно ничего не значит.

Я сделала глоток чая.

– Серьезно? Я просто больше восхищена, чем напугана.

– Хорошо. Возьми пончик. – Он открыл коробку и указал на углеводные прелести внутри.

– На нем что-то зеленое. – Я поморщилась.

– Да. Фисташки.

– Ненавижу фисташки.

– Золотцу может понравиться. – Найт потер щеку. – Стоит попробовать.

– Почему золотцу может понравиться с фисташками? Это дело случая.

– Потому что мне нравились.

Обожаю, когда он делится со мной такой интимной информацией. Я кусаю маленький кусочек. Несмотря на мою ненависть к фисташкам, я сразу же ощутила трепет внизу живота. Как будто золотая рыбка проплыла внутри меня. Мои глаза широко раскрылись.

– Что? Что? – Улыбка Найта сейчас могла бы расколоть лицо на две части.

Я уже собиралась ответить ему, когда координатор мероприятия взяла меня за руку и повела к сцене.

– Они кричат ваше имя. Удачи, мисс Рексрот. – Сказала она, как вдруг я услышала аплодисменты и выкрики.

Я также услышала свист, когда поднималась на сцену, и сразу же поняла чей. Хантер и Вон сидят в первом ряду. Рядом с ними с широкими улыбками сидят Эйприл, Райан и Джош, и я поняла, что мои извинения приняты.

Я вернулась в Бун, чтобы попрощаться, потому что не могла не объясниться перед людьми, которые так изменили меня. И, несмотря на наши разногласия, с Эйприл мы справились.

А Джош? Он встречается с какой-то девушкой из конюшни, и, кажется, у них все серьезно.

Мой психолог Мэлори тоже здесь. Я поддерживаю с ней связь после отчисления. Ну или, если говорить точнее, она поддерживает со мной. Она не хочет, чтобы я возвращалась к старым привычкам, и сильно обрадовалась, что я лучше, чем когда-либо.