— Мы собираемся быть друзьями?

— Я не знаю. — Эмори пожала плечами, выражение её лица было почти грустным. — Моё отвращение к журналистам не полностью связано с… личным… опытом. Я не такая популярная мишень, как Блэр, но моя работа достаточно противоречива, и я собираюсь привлечь толпу.

— Вы измучены прессой изрядное количество.

— Да. Иногда безжалостно. И, к сожалению, не все журналисты непредвзято относятся к тому, что я делаю.

— Регенерация тканей, верно? — Дана рецензировала некоторые, но, конечно, не все объёмные статьи об Эмори.

Константин и её противоречивой работе по исследованию стволовых клеток.

Это была горячая тема для каждой группы, имеющей право на жизнь, экстремистской религиозной группы и организации антигенной инженерии.

— Учитывая, что это общественное знание, да, это общий термин для того, что я делаю.

Дана наклонилась ближе. К сожалению, как только она это сделала, она уловила уникальный запах Эмори, который полностью нарушил ход её мыслей.

Теперь пришло время воспользоваться высокими эмоциями, которые все испытывали. Барьеры были разрушены, контроль шаток. Люди говорили что-то, делали, принимали то, что обычно не было бы, если бы они не были так измучены и расстроены. Как кровь в воде, кризис сигнализировал о том, что репортёру необходимо нанести удар и нанести сильный удар. Вместо этого она чувствовала, что сдерживается.

— Я хотела бы поговорить с вами о вашей работе когда-нибудь. Что вы думаете, люди должны знать об этом. Что вы хотите, чтобы другие поняли.

— Я так не думаю.

— Просто подумайте об этом, — сказала Дана. — Вы знаете, что единственный способ получить общественную поддержку — это дать им понять, как исследования, подобные вашим, пойдут им на пользу.

— Вы говорите так, как будто люди заинтересованы только в собственном благополучии.

— Обычно, — прямо сказала Дана, — это так.

— Вы циничны.

— Я предпочитаю называть это реализмом. — Как бы ей не хотелось это делать, особенно учитывая то, что она и Эмори обсуждали, Дана не могла полностью игнорировать свои инстинкты. Блэр Пауэлл впервые за весь день была одна, а у Даны была работа. Она встала. — Извините меня.

Эмори проследила за её взглядом.

— Разве это не беспокоит вас, используя в своих интересах боль других людей?

— Мне жаль, что вы так видите, — сказала Дана, прежде чем уйти. Через всю комнату она чувствовала на себе взгляд Эмори, и было больно знать, что она разочаровала её. Тем не менее, она продолжала идти, пока не добралась до Блэр, которая сидела спиной к комнате у стойки, отделяющей гостиную от кухни. — Простите, мисс Пауэлл, могу я сесть?

— Давайте, — сказала Блэр, глядя на нетронутую чашку кофе на стойке перед ней.

— Могу ли я согреть это для вас?

— Нет, спасибо, — сказала Блэр, наконец наклонив голову, чтобы посмотреть на Дану.

Глаза Блэр были темнее, чем Дана помнила, и она подумала, что это, вероятно, из-за боли, которую она чувствовала, отрываясь от неё волнами. Дана была не чужой для трагедий других людей, и она привыкла брать интервью у людей в разгар агонии потери. Однако сегодня вечером это затронуло её больше, чем обычно, потому что она уже чувствовала привязанность к первой дочери.

Несмотря на её симпатию, ей всё ещё нужно было знать.

— На что это похоже? Быть здесь, ждать, не в состоянии что-либо сделать?

— Вы знаете, — задумчиво сказала Блэр, — я не думаю, что кто-либо когда-либо спрашивал меня об этом раньше. — Она с нежной грустной улыбкой посмотрела через комнату на Диану и Валери. — Диана хочет защитить меня. Другие тоже, даже когда сами причиняют себе боль, почти умирают. — Она посмотрела Дане в глаза. — У вас есть идеи, как это заставляет меня чувствовать?

— Я представляю, когда вы неблагодарны за их заботу, вы ненавидите это.

Блэр горько рассмеялась.

— Это примерно так. И это не делает меня очень счастливой признать это. Особенно вами.

— Я не записываю это. — Дана показала свои пустые руки. — Нет магнитофона. Но, для протокола, скажите мне, почему вы поддерживаете свою любовницу в том, что она делает?

— Это легко, — тихо сказала Блэр. — Работа, которую она делает, очень важна, и, как говорит мой отец, делать это должны только лучшие.

Сердце Даны вздрогнуло, потому что простая истина всегда была самой могущественной.

— Вы когда-нибудь просили её остановиться?

— Да. — Выражение лица Блэр стало отдалённым, и у Даны появилось ощущение, что она вспоминает разговор. Её улыбка вспыхнула, а затем сменилась нежной отставкой. — Я пыталась заставить её выбирать между мной и её обязанностями, но она не будет.

— И вы бросили пытаться изменить её мнение?

— Я люблю её. Я думаю, что упомянула об этом.

— Да.

— Я бы ничего не изменила в ней.

— Но…

— Но я никогда не перестану просить её быть осторожной. Я никогда не перестану говорить ей, что хочу, чтобы она была в безопасности. И я не отдам её, что бы это ни стоило.

— Могу я процитировать вас? — мягко спросила Дана.

— Спросите меня снова, когда она будет в безопасности дома.

* * *

— Командир!

— Я слышу это. — Кэм напряглась до дома в отдалённом, но безошибочном грохоте, который, казалось, приближался. С каждой секундой повторяющийся удар становился всё громче. Роторы. — Я думаю, что это наша поездка.

— Я уверена, что чертовски надеюсь на это, а не Томлинсон, решивший вернуться и проверить этот фургон.

— Я в этом сомневаюсь. Если он был частью той сцены на шоссе, он давно ушёл.

Луч света пронзил жирный дым над головой и пронёсся по земле вокруг них. Кэмерон прикрыла глаза и попыталась разглядеть метки сбоку вертолёта. Ничего. По крайней мере, это не был прерыватель телевизионных новостей или местный медицинский вертолёт, реагирующий на 911 какого-то водителя. Как она подозревала, автомобили, проезжавшие по дороге выше, вероятно, даже не подозревали, что даже произошёл несчастный случай. Это было так же хорошо, потому что она хотела избежать рекламы. Теперь она могла надеяться только на то, что вертолёт послала Люсинда Уошберн, а не тот, кто решил уничтожить потенциально опасного свидетеля, который слишком много знал.

— Я думаю, что они приземляются на дороге, — кричала Савард выше шума.

— Держи своё оружие на холме, пока я не скажу тебе иначе, — сказала Кэмерон, сжимаясь на коленях.

Наконец она встала и начала подниматься по склону. Через несколько секунд она ушла.

Глава тринадцатая

Около десяти вечера Дана наконец-то увидела свой шанс поговорить с загадочным, отчуждённым агентом по имени Валери. Блэр, Диана и Эмори закрыли свои ряды и издали, что мы не хотим, чтобы компания сидела в зоне отдыха. Старк осталась у двери, хотя она подошла к стулу, который кто-то притащил за неё. Возински доставил еду и напитки примерно час назад, а на полу рядом со Старк на бумажной тарелке лежал нетронутый полусэндвич. Валери стояла, глядя в окно через узкое отверстие в жалюзи.

Она не признала присутствие Даны, когда Дана подошла к ней.

— Нас не представили, но я думаю, вы знаете, кто я, — сказала Дана.

— Да, — сказала Валерия.

— Есть ли у вас обновлённая информация об инциденте, который задержал заместителя директора?

— Нет коментариев.

— Как вы думаете, сколько времени пройдёт до того, как эта страна реорганизует свою структуру безопасности, достаточную для эффективной борьбы с терроризмом?

— Нет коментариев.

— Создание Управления внутренней безопасности выглядит во многом как политический манёвр, чтобы успокоить общественные страхи и оправдать наблюдение за гражданами США на внутренней территории.

Валери продолжала смотреть на улицу, как будто Даны там даже не было.

— Как долго вы тесно общаетесь с лучшим другом Блэр Пауэлл? — Дана попробовала ещё один приём.

Валери перевела ледяной взгляд на Дану.

— Я могу удалить вас из этой комнаты и навсегда лишить доступа к Блэр Пауэлл менее чем за секунду. Сколько вы хотите выполнять своё задание?

— Хорошо, — медленно произнесла Дана, глядя на Валери. — Я много говорила об этом сегодня вечером, но, как вы думаете, сколько времени пройдёт, прежде чем мы что-нибудь услышим?

— Я не знаю. — Валери снова обратила своё внимание на улицу. — В Белом доме есть отдел прессы, который занимается вопросами, которые вы задаёте.

Дана засмеялась.

— И я тоже верю в зубную фею.

Улыбка мелькнула в уголке рта Валери.

— Я позволила вам остаться здесь так долго, потому что сегодня утром заместитель директора разрешила вам неограниченный доступ. Если бы это зависело от меня, вас бы здесь не было.

— Так вы отвечаете, когда она недоступна?

— Нет коментариев.

— Можете ли вы дать мне свой официальный титул?

Безмолвие.

— Как насчёт фамилии.

Безмолвие.

— Хорошо, без вопросов. Я поговорю. — Дана потёрла шею, подсчитав, сколько у неё может быть шансов получить что-нибудь из Сфинкса. — Вот как я вижу вещи. Где-то в этом здании работают две команды, одна из которых является секретной службой первой дочери, а другая — какой-то особый отряд охраны труда. Заместитель директора возглавляет команду сотрудников OHS здесь — вы одна из них, вероятно, вторая в команде. Между этими двумя командами есть какое-то пересечение, потому что Старк сейчас следует вашему примеру, что действительно необычно для кого-то на её посту. — Дана подумала об этом на минуту. Секретная служба была печально известна тем, что не разделяла ответственность за своих подопечных. Обычно они связывались с сотрудниками прессы Белого дома во время заблаговременного планирования публичных мероприятий, но Секретная служба сделала все призывы к безопасности. И всё же Старк с готовностью откладывает на Валери. Почему? — Старк знает вас. Она доверяет вам. Если бы она этого не сделала, она бы боролась с вами на каждом шагу. Как у меня дела?