Наталья Ручей - Случайная мама

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Правда? – выдыхаю я изумленно, взволнованно начинаю ерзать на стуле, делаю пару глотков воды. – А насколько?

Воронов косится в сторону приятеля, тот пожимает плечами.

– Ну… примерно…

Выуживает из портфеля ручку и рисует на салфетке заоблачные цифры. Подумав, добавляет еще один ноль.

– Ну как же так! – с досадой вздыхаю я, глядя на Ярова. – Внучка! Первая! Мне кажется, Машеньке можно было выделить больше!

Слева от меня что-то щелкает. Это падает ручка одновременно с челюстью Воронова. Ну а Яров его добивает. Согласно кивнув, двигает документы обратно к юристу и говорит:

– Слышал? В завещание нужно будет внести изменения.

– За твои деньги – как скажешь. – Он великодушно машет рукой и поворачивается ко мне. – Ира, а что вы делаете завтра вечером?

– Работаю.

– А послезавтра вечером?

– Работаю, – отвечаю ему совершенно честно.

– А что…

– Мое предложение на выходные было прогуляться к загсу и узнать у них расписание, – прерывает его допрос Яров. – У тебя есть предложение лучше? Только учти, про то, как часто у тебя меняются личные помощницы и горничные, она уже знает.

Воронов хмыкает, потом начинает смеяться. А потом всматривается в наши серьезные лица и затихает.

– Мы нашли для вас свободный столик, – сообщает подошедший официант. – Ваш заказ готов.

– Угу, – буркает тот и поднимается. – Добавьте к нему графинчик водки. Что-то я сегодня устал.

– Не забудь только, – напоминает ему Яров, – завтра у тебя много дел.

– Ах, да! Тогда несите графинчик побольше!

Он подхватывает документы, портфель, снова целует мне руку и уходит. Куда – я не вижу. Потому что в этот момент Матвей подает мне еще один свой платок.

– Да перестань, – улыбаюсь я, – он очень деликатно поцеловал, не оставляя следов.

– Давай перестрахуемся, потому что в случае чего отсасывать яд придется мне. А у меня, сама видела, еще новое завещание не оформлено.

Я смеюсь и, чисто чтобы его успокоить, провожу платком по ладони. Потом под пристальным взглядом этого тирана достаю влажные салфетки.

– Кстати, – интересуюсь я, протирая особенно тщательно участок быстрого поцелуя, – а почему Маразматик? Мне он показался вполне адекватным. Ну, кроме того, что рассекретил твое завещание.

Матвей берет со стола салфетку, читает цифры и с усмешкой комкает ее.

– Еще подумают, что это выигрышное число в спортлото – даже моих чаевых не хватит, чтобы спасти их от разорения. Воронов – лучший юрист. Естественно, ничего разглашать он не мог. Будем считать, что он установил для меня новую планку.

– Ну вот, лучший юрист, с богатой фантазий, а ты про него – Маразматик!

– Ну, фантазия не такая уж и богатая, – пожимает Яров плечами. – Хорошо, вот тебе последний пример. Я четко ему сказал, что мне сегодня не до него. Он проехал полгорода, чтобы встретиться. Пытался с тобой флиртовать, хотя прекрасно понял, что ты со мной. Ну не маразматик ли? На что он только надеялся?

Я начинаю смеяться. Кажется, я без ума от его самомнения. Ну да, на что мог надеяться кто-то другой, если со мной рядом Яров?!

– Согласна, – говорю, отсмеявшись, – твой юрист – маразматик.

– Если бы только юрист – полбеды. Он еще и мой друг.

Мне тут же все становится интересно: как познакомились, как давно дружат, женат, есть ли дети. Ну любопытно же, какие у них точки пересечения.

– Лет двадцать пять. Еще до того, как у него появилась своя юридическая контора. Работал на моих конкурентов, пытался мне подсунуть на подпись блестяще составленный липовый договор, подпиши который, я бы остался на улице. Детей нет. Не женат и не был. Все потенциальные жены сбегали от него, едва он клал перед ними стостраничный брачный контракт.

– Ну что ж поделать, – говорю я, давясь хохотом, – чтение – не для всех любимое хобби.

Матвей улыбается, и на душе так хорошо-хорошо… и хочется мечтать… и всем счастья…

– Интересно было бы посмотреть на ту, кто все-таки подпишет его брачный контракт.

– Сомневаюсь, что мы доживем. Он его уже лет десять даже никому не показывал.

– Да уж, – вздыхаю я, – ему бы познакомиться с Аллой… Говорят, у нее и правда талант находить и соединять «половинки». Правда, она за услуги берет приличные деньги, а он уже настолько привык к своему образу жизни, что вряд ли заплатит.

Услышав смех, недоуменно смотрю на Матвея. Я тут, понимаешь ли, прониклась, переживаю за его друга, а он…

– Вообще-то, – говорит он, – у него скоро день рождения. Можно заказать ему эту услугу в подарок. Отомстить за тот липовый договор.

Ну вот! Месть – благородное дело! Даже аппетит опять возвращается, и после основного блюда я соглашаюсь заказать и десерт. Мы зачем-то заказываем еще и с собой. Из ресторана я выкатываюсь… в смысле, выхожу в приподнятом настроении. Пристегивая ремень безопасности, втягиваю живот и успокаиваю себя тем, что ничего-ничего, ехать нам далеко. Пока доедем – мне полегчает, и я снова смогу двигаться как пушинка!

Сижу, смотрю на Ярова, мы о чем-то болтаем. А потом…

А потом я бросаю взгляд в окно – и понимаю, что ехать нам не так далеко, как я думала. Более того, можно сказать, мы приехали, потому что машина въезжает в мой двор.

– Кого-то высматриваешь? – интересуется Яров, заметив, что я верчу головой.

– Да нет. Все, что хотела, увидела.

Я говорю бодро, беспечно, стараясь не выдать растерянности, в которой сейчас пребываю.

Джип тормозит у моего парадного. Хорошо, что Яров обходит машину и сам открывает мне дверь: легкий ветерок помогает выйти из ступора.

– Спасибо за ужин.

Сжав сумочку, я намереваюсь уйти, но мне не дают. Обхватив мое лицо, он прислоняется своим лбом к моему, скользит губами по скулам, глазам, подбородку, бегло целует и отстраняется.

– Добрых снов, – непривычно нежно говорит он, но все-таки скатывается к ворчанию, которое трогает меня даже больше. – Постарайся завтра вечером не задерживаться.

Подойдя к машине, достает коробку с десертом, вручает мне и… уезжает.

– И что это получается? – недоумеваю я, пока поднимаюсь по лестнице. – Я отпросилась у бабушки, чтобы поесть?

Домой захожу, а там тихо. Захожу в гостиную: бабушка на диване, кошка в кресле. Сидят в очень знакомой позе расставания: уткнувшись друг другу лоб в лоб. Телевизор выключен, слышно только, как обе сопят.

– Бабуль, – окликаю негромко, – что случилось?

Она оборачивается, по тому, как изумленно округляются ее рот и глаза, я уже знаю, что она скажет.

– Что… все?!

– Нет, – помахиваю коробочкой, – просто меня угостили таким вкусным десертом, что я захотела угостить и тебя.

Она с минуту всматривается в меня, убеждается, что нет следов былых слез, и облегченно выдыхает. И тут же следом, уже куда громче – разочарованно. Даже рукой машет, чтобы я больше прониклась.

– Спасибо, конечно. Только ты лучше запомни: это мне без правнуков трудно, а без сахарного диабета я вполне могу обойтись.

Но это она так говорит, а сама на коробочку с интересом поглядывает. Потом о чем-то вспоминает, начинает оглядываться, находит возле себя какой-то смятый листок и дает почитать.

– Что это?

– Жозефина с прогулки пришла с передачей.

Кошка тихо мяукает и ластится к бабушкиной руке. Я открываю записку и пытаюсь вчитаться в красивый, но не очень разборчивый почерк:

«Добрый день. Это Редиска…»

– Оу, – выдаю восхищенно, – уже и кошка со свиданий возвращается не с пустыми лапами!

Бабуля вздыхает и задумчиво крутит на кошачьей шее ошейник. Понятно, как мы получили записку. Кошка покаянно шевелит ушами. Я продолжаю читать:

«Я так понял, теперь она живет на два дома. Поэтому посчитал нужным познакомиться и попросить, чтобы вы ей не давали сметану. Она от нее слишком сильно толстеет. А судя по ее виду, она у вас только на ней и сидит.

Спасибо за понимание.

Хозяин Редиски,

Роман».

Кажется, я начинаю понимать, почему кошка решила сбежать. И теперь я к ней даже прониклась симпатией. Тяжело держать себя в рамках, когда в дело вступают сильные чувства! Да что бы вы, мужчины, в любви понимали! Сметану ей не давайте!

– Бабуль, не волнуйся, если бы он хотел ее оставить себе, больше бы не выпускал. А вот познакомиться надо.

Иду, вырываю листок из блокнота и пишу:

«Добрый день.

Считаю нужным сказать, что если Редиска перестала отзываться на имя, то можете называть ее Жозефина. И еще: полнота женщины не всегда связана с ее питанием. В нашем с вами случае нужно подготовиться к тому, что скоро редисок будет пучок.

Внучка хозяйки Жозефины,

Ирина».

Подойдя к кошке, я под инструктажем бабули вручаю хвостатой эмигрантке записку и по ее просьбе выпускаю на улицу.

Утром она возвращается с другой запиской, где только короткое “Спасибо, будем на связи”. И номер телефона Романа.

– Что-то скучно, – жалуется бабуля как-то утром, пока я собираюсь на работу. – Может, на кладбище сходить? Проведать свой памятник?

– Бабуль, – говорю я, рассматривая сережки и выбирая из коллекции длинные, золотые, в виде колечек, – если хочешь, чтобы было веселее, подожди до Хэллоуина. Уже недолго осталось.

Она задумывается, а потом соглашается. И то дело, если уж готовить сюрприз для работников кладбища, так подходить к этому нужно ответственно.

– Ну что, – уже с кухни кричит она, – собралась? Тебя когда и с чем ждать?

Я бросаю в сумочку помаду, к которой благоговею на этой неделе. Подумав, достаю оттуда пакетик, в котором четыре дня возила с собой запасные трусики. Зайдя на кухню, отпиваю уже чуть остывший кофе и морщусь.