Тайлер Снелл - Случайное счастье

Это были строки из статьи Виктора, талантливого журналиста, который прекрасно писал. И он тоже был хорошим человеком. Теперь он мертв.

– Стена прессы поначалу была задумана как целое отдельное помещение, – вещала Карен, когда они еще раз повернули за угол и оказались в другом коридоре. Одна его стена, левая, была полностью застеклена. Другая – увешана мемориальными табличками, статьями в рамках и фотографиями. – Но мистер Боуман решил, что так будет лучше. Он сказал, что наглядные свидетельства наших достижений не должны быть конечной точкой. Это лишь часть пути, где можно увидеть, что мы можем сделать, кому помочь, а дальше должна последовать встреча с командой, которая все это совершает. – Она показала на дверь в самом конце коридора. – Офис мистера Боумана.

– Он не стал устраивать офис на одном из двух этажей выше? – удивленно спросил Марк.

Карен покачала головой. Ее взгляд лучился гордостью.

– Он хочет, чтобы каждый имел возможность с ним поговорить. Конечно же, он мог бы использовать в качестве кабинета гораздо более удобное, большое помещение наверху, но это не в его стиле.

Буквально сияя, она провела их чуть дальше по коридору, указывая на отдельные статьи и фото. Но Келли искала глазами только одну.

– Мистер Боуман счел нужным посвятить этому особое место, – тихо произнесла Карен и остановилась.

У Келли вдруг сжалось сердце – еще до того, как она осознала, на что смотрит.

«В память о Викторе Крейне». Эти слова были начертаны прямо на стене, а под ними была напечатана вся его статья, тоже на стене. Еще ниже располагались даты его рождения и смерти – как на могильной плите, – а еще ниже информация, что у Виктора Крейна остались жена и дочь. Их имена были не названы.

Там же была помещена большая фотография Виктора в красивой золоченой раме. Келли машинально подошла к ней вплотную и дотронулась до стекла. Виктор Крейн, навсегда оставшийся молодым, улыбался, глядя ей прямо в глаза.

Келли внезапно разрыдалась.

– Я еще раз очень, очень прошу меня извинить, – удрученно произнесла Карен. – Я думала, что ей будет… не знаю… приятно увидеть, как мы чтим его память.

Однако Карен добилась обратного результата. У Келли началась настоящая истерика, она пробормотала какие-то извинения и убежала в туалет. Напротив этого туалета они сейчас и стояли. Несмотря на совершенно ненормальное преклонение перед Боуманом, Карен, кажется, искренне расстроилась.

– Дайте нам минуту, – обратился к ней Марк.

– О… да, конечно. Мне все равно нужно бежать, проверить, как там дела внизу. – Карен показала на дверь в середине коридора. – Вот эта ведет обратно в лобби. Когда она… ну, будете готовы.

– Спасибо.

Уже уходя, Карен еще раз озабоченно оглянулась, достала телефон и, набирая номер, скрылась за дверью, которая вела в лобби. Марк немного подождал и осторожно постучал.

– Келли, это я, – тихо сказал он.

Когда Келли разрыдалась у портрета Виктора, Марк снова подумал: если бы он спас ее мужа, сейчас ее сердце не разрывалось бы от боли. В этот момент дверь приоткрылась.

– Входите, – едва слышно произнесла Келли. И Марк вошел. Келли стояла, опершись о стену.

– Извините, – дрожащим голосом выговорила она и провела рукой по глазам. Марк закрыл за собой дверь. – Я просто не выдержала. Взглянула на этот портрет и…

Келли снова закрыла лицо руками.

Ни слова не говоря, Марк подошел к ней и обнял.

– Все хорошо, – прошептал он.

В ответ Келли обняла его за талию и положила голову ему на грудь. Она всхлипывала, Марк ей не мешал – только прижимал к себе.

Через несколько минут Келли начала понемногу приходить в себя. Она медленно оторвалась от Марка и подняла голову.

– Как вы? – спросил он.

– Я в ярости, – неожиданно ледяным тоном ответила Келли. – Я уверена, что моя интуиция меня не подвела. Это место, эти люди имеют отношение к смерти Виктора. И у них хватает наглости «чтить его память», выставлять его всем напоказ в золоченой раме, писать все эти слова. – Ее лицо исказилось от гнева. – Мы должны выяснить, в чем дело. И сделать это здесь и сейчас.

И именно здесь и сейчас Марк осознал всю серьезность того, что они собираются совершить. И на что он готов пойти, чтобы семья Крейн получила то, чего она заслуживает, – справедливости.

И чтобы никто и никогда не причинил Грейс и Келли боль.

– Даю вам слово, Келли, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь. Буквально. Все.

И он нисколько не кривил душой.

Когда Марк и Келли вернулись в лобби, рядом с Карен стоял какой-то мужчина.

Келли незаметно дотронулась до руки Марка, как бы предупреждая, чтобы он хранил спокойствие.

– Мне так жаль, Келли, – быстро заговорила Карен. – Я даже представить не могла, что для вас… увидеть… ну, что это может оказаться слишком тяжело.

Келли взмахом руки прервала ее.

– Вы ни в чем не виноваты. Это я прошу меня извинить. Я тоже не думала, что это… может быть так тяжело.

Карен улыбнулась и повернулась к мужчине рядом.

На мужчине были идеально отутюженная, застегнутая на все пуговицы серая рубашка, узкий черный галстук, не менее идеальные брюки и дорогие туфли. Он словно излучал власть. На вид ему было лет сорок с небольшим. Коротко остриженные черные волосы, карие глаза, очки в тонкой оправе, темный оттенок кожи и сияющая улыбка. Может быть, такие зубы – обязательное требование для всех, кто работает в Фонде Боумана, язвительно подумала Келли.

– Келли, Марк, позвольте представить вам Гектора Мендеса, – сказала Карен. – Он занимается прессой и просто гений в области PR[1].

Гектор широко улыбнулся и пожал им руки.

– Приятно познакомиться с вами обоими, и… – он взглянул на Келли, – прошу прощения от имени нашего фонда за то, что мы вызвали у вас… нежелательные чувства.

Извинение было сформулировано странным образом, но Келли вежливо кивнула.

– Спасибо.

– Карен сказала мне, что вы так и не закончили осмотр?

– Нет, мы дошли только до стены прессы, – заметила Келли, пытаясь сдержать бушующую в ней ярость.

– Может, в другой раз, если вы не возражаете? – быстро вставил Марк и слегка коснулся руки Келли.

«Спокойнее, Кел. Спокойнее».

Гектор ничего не заметил.

– Тогда как вам такое предложение? – Он подошел к столу Карен, вытащил из ящика конверт и протянул его Келли. – Я знаю, что делаю его буквально в последний момент, но каждый год Фонд Боумана устраивает ужин в честь тех, кто с нами сотрудничал. Это формальное мероприятие, но все равно довольно веселое. И состоится завтра. Еще раз простите, что оставляю вам так мало времени на принятие решения и подготовку, но почему бы вам обоим не прийти? И мы сможем снова провести экскурсию по фонду, если вам захочется. Разумеется, будет присутствовать наш бесстрашный босс, а также Деннис Кроуфорд, – добавил Гектор.

– Деннис Кроуфорд? – изумилась Келли.

Гектор как будто немного смешался.

– Простите. У меня сложилось впечатление, что вы друзья. Он о вас очень высокого мнения.

Келли взяла себя в руки и улыбнулась:

– Скорее он был другом Виктора, но я буду с нетерпением ждать нашей завтрашней встречи.

Марк оборвал ее взглядом.

– Спасибо за приглашение. Мы обязательно придем.

– Отлично! – воскликнул Гектор. – Это будет здорово!

Попрощавшись, Келли с Марком направились к машине. Они ехали и молчали до тех пор, пока здание Фонда Боумана не исчезло из зеркала заднего вида.

– Да… – протянула наконец Келли. – Когда я разговаривала с мистером Кроуфордом, он заверил меня, что не видит в моем рассказе ничего особенного, но затем спросил, не может ли он взглянуть на записную книжку. Затем на меня нападают на улице, а в мой дом вламывается странный грабитель, который, вполне возможно, охотится все за той же записной книжкой. А теперь специалист по связям с общественностью Фонда Боумана намеренно упоминает о том, что Деннис тоже будет на ужине.

– Как бывший телохранитель, хочу вам сказать, что этот завтрашний ужин может оказаться еще одной очень плохой идеей, – заявил Марк. – Особенно учитывая тот факт, что там будет один из наших подозреваемых.

– Но именно поэтому нам и надо туда пойти! – воскликнула Келли и тут же спохватилась: – Спасибо вам за то, что поддержали меня сегодня в фонде, но я не могу от вас требовать, чтобы вы защищали меня и дальше.

Она заметила, что его руки крепче сжали руль. Лишь теперь до нее дошло, что Марк ведет ее машину, хотя она его об этом не просила. Он просто увидел, что она расстроена, и, ничего не говоря, сам сел за руль.

– Знаете, даже когда я был телохранителем, от меня не требовали никого защищать, – медленно произнес Марк. – Меня не заставляли обеспечивать людям безопасность. И сейчас тоже не заставляют, но тем не менее я просто хочу быть с вами рядом. На всякий случай.

Если бы Марк не был за рулем, Келли, наверное, совершила бы какую-то глупость. Перед ее внутренним взором предстал Виктор, и она наконец-то позволила себе сравнить его с Марком.

В отношении внешности они были полной противоположностью друг другу. Виктор, долговязый, худощавый, рыжий, с такой веселой улыбкой, что иногда она выглядела глуповатой. И Марк – загорелый, широкоплечий, мускулистый, с темными волосами, с простой короткой стрижкой. А его улыбка… за ней всегда будто крылось что-то еще; Келли не понимала что, но это ей определенно нравилось.

Одно ей было совершенно ясно: у Виктора и Марка была одна общая черта – доброе сердце.

– Я бы сказала «спасибо», но, кажется, я и так благодарю вас слишком часто, – заговорила Келли, когда неловкая тишина стала невыносимой. – Я перейду прямо к вопросу: какой у нас план?

– План?

– Ну да, план. Как мы поймаем плохого парня и вернем в мир справедливость? – Келли развела руки, изображая восставшую над обновленным миром радугу.