Тишина на пару секунд. И уже он кому-то звонит.

– Как там Кельн? Уже все колбаски там съел?.. Вот и хорошо, отвлечешься – пусть утрамбуются. Слушай, Толик, нужна твоя помощь… да понимаешь, у моего друга сын…

Поймав себя на том, что все же подсушиваю, вновь отвлекаюсь на свой смартфон и Егора.

«Приезжай завтра за беляшами, – пишу я, а потом, вспомнив кое о чем, добавляю: – А ты домашнее вино уважаешь?»

«Нет, это же всего лишь продукт, – тут же печатает он. – Но! Я уважаю тех, кто им меня угощает!»

Смеюсь.

Посылаю ему смайлик с распахнутым ртом.

Егор, успокоенный моим обещанием, больше не выходит на связь. И я вновь невольно начинаю слышать разговоры Луки. И даже по его тону понятно, что на этот раз он говорит не с мужчиной. И не с какой-то просто знакомой. С Мариной.

Вот что значит – представлять слишком ярко.

Хорошо, что мой телефон тоже звонит и я даже невольно не подслушаю разговор, который меня не касается. Когда говоришь с любимым человеком, вряд ли хочешь, чтобы у вас были свидетели.

– Ну что, Пончик, – звучит бодрый голос подруги, – проснулась? Понимаю, что воскресенье, но давай собирайся, я уже к тебе еду – прогуляемся. Погода отличная!

– Проснулась! – фыркаю я. – Это ты недавно проснулась, а я уже давно на работе!

Ира тут же забрасывает меня вопросами, потом принимается бухтеть, что рабство давно уже отменили, а работа в выходной день оплачивается по двойному тарифу.

– Не переживай, – прерываю ее манифест за права и свободу, – мы договорились, что сегодня я здесь всего на пару часов. И вообще в основном буду до обеда.

– Отлично! – воодушевляется она. – Тогда диктуй адрес лавки – я за тобой заезжаю.

– Да нет, я же говорю…

– Ты на время смотрела? Час дня. Давай адрес. Нечего баловать руководство.

Я диктую адрес, и подруга радостно сообщает, что будет максимум через десять минут. Везет, что Лука заканчивает разговор и выходит из комнаты, а то пришлось бы его прерывать.

– Ну как ты? Не заскучала?

Он садится за стойкой, вновь двигает ко мне горку конфет. Я выбираю одну, наугад.

– Лука, – говорю я, помявшись. – Уже час дня. Ты не против, если мы на сегодня закончим?

– Устала?

В его голосе слышится забота, и она не выглядит как обычная вежливость. Поэтому я поспешно качаю головой.

– Нет.

– Честно?

– Честно. Просто я проболталась подруге о наших договоренностях – она тут же указала на время.

Он кивает.

– Конечно, – бросает взгляд на часы. – Мне, кстати, тоже нужно скоро уехать.

– Домой?

Вот зачем мне лишняя информация? Подумает еще, что лезу не в свое дело. Но, к счастью, это всего лишь мои опасения. Лука воспринимает вопрос спокойно и так же спокойно на него отвечает:

– Нет. По делам. Ну а вы чем хотите заняться?

– Покатаемся, прогуляемся, – перечисляю я, – потом хочу налепить беляшей.

– Ты постоянно готовишь.

Несмотря на то, что он улыбается и в его голосе не слышно упрека, эхо прошлого не сразу удается заткнуть.

– Да, я знаю… – бормочу едва слышно, а заметив, как меняется его взгляд, становясь слишком пристальным, перевожу все на шутку: – На этот раз у меня срочный заказ! Я обещала Егору!

– А ему-то за что?! – с нотками обиды восклицает Лука.

– Потому что он у тебя замечательный!

Лука откидывается назад, упираясь спиной в массивные полки. А потом с довольным видом кивает.

– Это да. Но, пожалуй, адрес парочки кафе, где также можно неплохо перекусить, я ему подскажу.

Я понимаю, что «неплохо» – это к слову, отнюдь не оценка моей стряпни. Лука у меня пробовал только плов и вряд ли мог составить о моих кулинарных «талантах» четкое впечатление. Слойки прошли мимо него.

Нет, мне было не жалко. Просто кормить чужого мужчину… Мне бы не хотелось, чтобы кто-то кормил моего.

Все понимаю. И знаю, что из себя нужно вытравить то, что мешает двигаться вперед, не оглядываясь. Стараюсь. Однажды получится.

Не все сразу.

Ощущение легкости бесследно исчезло. Я делаю вид, что увлеченно пью чай, но не могу удержать облегченного вздоха, когда слышу за окнами громкий сигнал.

– Во сколько завтра подъехать?

– Я заеду. Около десяти. Точно не скажу, потому что с утра должен заскочить еще кое-куда.

– Не заезжай. Скорее всего, у меня на ночь останется Ира – она подвезет.

– Если нет – позвонишь. И да, – добавляет он, когда я уже у двери. – Набери меня, когда созвонишься с врачом.

Надо же, не забыл.

Вообще, такое ощущение, что помнил об этом весь наш разговор. В отличие от меня, кстати. Выйдя за дверь, я вбиваю напоминание: «позвонить своему гинекологу».

– Чего у тебя лицо такое довольное? – с подозрением косится Ира, когда я сажусь к ней в машину.

В доказательство своих слов поворачивает ко мне зеркало, а там и правда улыбка от уха до уха.

– Знаешь, – говорю я, – по-моему, мне нравится моя новая работа.

– Ты вышла из лавки такой счастливой, что я подумываю попроситься в напарницы.

– Тебе ли жаловаться? Тебе шеф вон какую машину подкинул!

– Это да-а, – соглашается Ира с такой же широченной улыбкой, как была у меня. – Но я за нее еще буду расплачиваться. А тебя шеф вообще бесплатно до работы подкидывает. Нет, я все же подумаю о смене профессии. Ты же сменила.

– Кстати, – замечаю я только сейчас, – что у тебя на голове?!

– Кошмар и ужас, – кивает она. – Я специально даже голову не помыла и собрала все, что было, в пучок, чтобы тебе стало стыдно.

– Сделаем!

– Вот! Не успела спрятаться совесть за пакетиком чая! А теперь представь, сколько сейчас по городу в таком же виде бродит твоих клиентов!

– Да ну! Они уже кого-то другого нашли.

– Уверена, что нет. Кто-то другой – это не ты.

Мы приезжаем на набережную, долго гуляем, дышим речным воздухом, будим в себе аппетит и тренируем икроножные мышцы. Мой тренер, который давно меня потерял, мог бы даже гордиться.

А потом на предложение пообедать в кафе я отвечаю предложением поесть у меня, и мы меняем локации.

Пообедав, идем в отрыв. Вернее, это я отрываюсь. Надо же, оказывается, я успела соскучиться по этим ощущениям – видеть довольное отражение в зеркале и результат своих рук.

У Иры на самом деле нет такого уж ужаса. Но она настроена что-то сменить, я тоже не против. Она просит сфотографировать ее «до» и «после». И ракурсы выбирает придирчивей, чем новую прическу.

– Это чтобы мы запомнили, к чему, если что, нужно вернуться? – посмеиваюсь я.

Она хитро улыбается и снова позирует. А потом щелкает и меня в момент, когда я любуюсь своей работой.

– Может, останешься на ночь? – предлагаю ей и закидываю приманку. – Утром буду печь беляши.

Прикинув, что ее кресло пока с нагрузкой справляется, Ира звонит предупредить бабулю. Та в ответ благословляет и желает ей отдохнуть так, чтобы было что вспомнить.

– Скажи ей, что ты у меня, – шепчу я.

– Она знает, – отмахивается Ира. – Но надеяться на чудо это ей не мешает.

– Ой, кстати, – вспоминаю я, – Лука сказал, что к Гному подход нужен другой. Ну, к бармену этому. У него кличка – Гном.

– Интересно, что именно у него от Гнома? – задумывается Ира. – Все, что на виду, под этот образ мало подходит.

Мы переглядываемся и принимаемся хохотать. Потому что бармен и правда на Гнома ничуть не похож – высокий, широкий, ну или мощный, я же не щупала. А борода… там одна борода как лопата, которой этот Гном, тряхнув головой, легко может убить.

– Какой другой подход ему нужен? – ворчит Ира, вытирая слезы салфеткой, которую я ей подаю. – Не угодишь этим мужикам. Ограбили его – не подходит. Раскаялись, хотели вернуть деньги – тоже не то. Может, похитить его из этой норы? А через пару ночей подбросить обратно?

– Эм… что ты там говорила про рабство?

– Расслабься, – отмахивается подруга. – Нужен он мне! Конечно, было бы что вспомнить, но нечем с бабушкой поделиться. У меня вон три свидания намечаются.

– А чем ты можешь поделиться с бабушкой после этих свиданий?

В первом случае понятно, что все было бы очень… горячо и насыщенно. В этих обычно далеко не заходит. Чаще всего вообще никуда не заходит. Но все равно – не будет же она ей описывать поцелуи!

Ира усмехается и начинает перечислять:

– У одного в саду растет много орехов, у второго своя шашлычная, третий – заядлый рыбак. Так что у бабушки будет довольно широкий ассортимент. Она такие мои свидания любит. Вино, например, ей очень понравилось. Кстати, как там мое вино?

Одну бутылку я оставляю Егору, как обещала. А вторую отдаю подруге для настроения.

– Чтобы кошмары ночью не снились! – поднимает она тост. – Особенно мужики!

Я чокаюсь с ней бокалом с соком. И зря. Потому что Ира засыпает быстро, без задних ног. А я долго верчусь. А когда наконец засыпаю, мне все-таки снятся мужчины.

Вернее, мужчина.

Один.

Тот же самый.

Только теперь я тоже знаю, что это сон, даже не сомневаюсь, потому что на этот раз не он ко мне, а я к нему прихожу.

Глава 27

Наталья

– Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – вздыхает Ира. – И самое поразительное, что я знала эту пословицу, а вот же, попалась!

С очередным тягостным вздохом она продолжает утрамбовывать начинку в будущие беляши, пока я жарю новую порцию.

– Спала бы еще, – говорю, – кто тебя на кухню тянул?

– Кто-кто, – ворчит она, – обманутые ожидания. Тут же так пахло, что было не удержаться!

Я посмеиваюсь, когда слышу очередной ее вздох. Понятно, что все это напускное. На самом деле к ее приходу ничем на кухне еще не пахло, были готовы только тесто и начинка. Просто Ире не спалось, а когда она пришла, ей стало скучно сидеть без дела. И без еды.