– Н-да… Студент трубку не берет. А подруга там как?

– Да нормально, судя по тому, что после этого она подвозила ее на работу.

– Видимо, баба-огонь, – хмыкает отец. – Интересно на нее посмотреть.

Гудки прерываются, в телефоне раздается унылый голос Студента.

– Как ты там?

– Грущу – что, не видно? Все так быстро закончилось. Уже час сижу, голодаю. Думаю: может, поспать? Или из ресторанчика что заказать.

– Приятного аппетита.

– Ага! – радуется он. – Это знак! Значит, все же пожрать!

На этой оптимистической ноте разговор прекращаем. Слушать, как щелкают голодные челюсти, не входит в мои планы на вечер.

– Ну, – подняв бокал с виски, говорит отец. – Теперь давай по сценарию, который мы с тобой обсудили. Я праздную. А ты каешься. Только в деталях. Хочу знать, как так получилось, что я упустил пять месяцев из жизни своего внука или внучки.

Глава 30

Лука

Отделаться парой скупых фраз, как я планировал, не выходит. Отец устраивает настоящий допрос. Не представляю, как его выдерживают подчиненные, я к концу разговора уже едва шевелю языком.

Хорошо, что на столике каким-то чудом затесался и фреш. Тепловатый уже, но сойдет.

– Странное состояние – хочется выдать премию твоей бывшей и в то же время ее раздавить. Значит, говоришь, она хотела, чтобы мой внук рос в нищете?

Голос вкрадчивый, взгляд беспечный – устремлен вдаль. Уже продумывает коварный план мести.

Для меня она – бывшая. Пусть не было ничего серьезного, но это женщина, с которой я делил вместе постель. Для него – совершенно чужой человек, по которому он может легко потоптаться.

– Не вмешивайся, отец. Она уже расплатилась. Из клиники ее выставили, ее любовник… сомневаюсь, что там все спокойно и гладко.

Об увольнении мне сказал приятель, который занимался выемкой документов. О том, что у Лены проблемы с директором этой клиники, ему с удовольствием рассказал персонал. Но это слухи. И жизнь, в которую я лезть не хочу.

Хватит.

Проехали.

Отец переводит на меня задумчивый взгляд.

– Есть вариант, что она сама окажется в яме, которую рыла?

– Надеюсь, что нет.

– Жалеешь, – резюмирует он и машет со вздохом рукой. – Эта черта у тебя от меня.

Студент подавился бы фрешем, а я только киваю. От него, конечно. Больше ведь не от кого.

Мать? Я не помню ее. Стройная, красивая, длинные светлые волосы – всего лишь отпечаток на фотографиях. И ни на одной нет улыбки. Я помню лишь чемодан, огромный чемодан у двери, который мне хотелось украсть, но он был слишком тяжелым. Помню красивые женские туфли и худощавую руку, которая этот чемодан легко подхватила. Звук удаляющихся шагов, тишина…

– Если не будет лезть на рожон, пусть выкарабкивается, – соглашается отец неохотно. – Ладно, что там УЗИ показало? А то за твоими косяками никак не дойдем до приятного.

Ну, здесь мне есть чем порадовать. Достав из кармана снимок УЗИ, вручаю ему. Он даже бокал отставляет, держит снимок двумя руками, присматривается.

– Зовут-то как? Придумали или помочь?

– Я в обсуждении пока не участвую. Наташа до сих пор сомневается, что и я правда отец.

– Наивная, тут же все видно, – усмехается он довольно. – Но ничего, ничего, время есть. Потом ей подскажешь.

– У нее уже есть вариант. Никодим.

– Нико-кто?!

– Если это мальчик, она хочет назвать его Никодим.

– Матерь божья. – Отец всматривается в снимок. – Лука, поговори с ней! У пацана должен быть шанс!

Услышав мой смех, бросает в мою сторону возмущенный взгляд. Прищуривается. Снова смотрит на снимок.

– Так, чую подвох… Погоди, это точно мальчик?

– Ты же сказал, что на снимке все видно.

– Видно, что в нашу породу, – ворчит он. – Пока, правда, слишком стеснительный, прикрывает стратегические места. Говори уже. Нужно же мне подготовиться к встрече.

Я отвлекаюсь на зазвонивший смартфон. Отец принимается снова вертеть снимок в руках. Потом берет со столика свой смартфон и копается в списке контактов – не удивлюсь, если уже ищет кого-то с медицинским образованием, чтобы приехал и сказал точно.

– Да, Наташ? – отвечаю на вызов.

Ее звонок удивляет. И греет. И вносит тревогу. Она почти никогда не звонит. А если звонит, то по делу.

– Что-то случилось?

– Да!

Перед глазами на секунду темнеет, в голове успевает пронестись сотня вариантов, что произошло, а также мысль: хорошо, что за рулем и не пил. Правда, пробки…

А потом я слышу ее тихий смех, и меня отпускает. Разжимаю смартфон. Медленно выдыхаю.

– Что именно?

– Лука, ты можешь признаться?

– Во всем, о чем ты попросишь. Ты кого-то грохнула и нужно взять труп на себя?

Ее смех.

Мне нравится его слышать. Нравится, что я могу заставить ее смеяться именно так – расслабленно и доверчиво.

– Нет, о таком я бы тебя не просила. – Я не вижу ее, но знаю, что сейчас она смущается и заправляет за ухо упрямую прядь. – Мы просто с Ирой гадаем.

– На суженого?

– Нет, мне это не нужно. У Иры тоже кавалеров хватает.

– Это хорошо.

– Да, я тоже за нее рада. Лука, мы поспорили и теперь гадаем, кто же все-таки будет – девочка или мальчик?

– А как же моя подсказка?

– Ну, смотри. Ира уверяет, что раз врач подмигнул два раза – то мальчик, без вариантов. Ну два раза – два… в общем, сам понимаешь. И твоя подсказка – да. Вроде бы все совпадает.

– Но ты сомневаешься. Какие у тебя аргументы?

– Я помню, что ты сильно хотел девочку. Поэтому два подмигивания – это может быть знак, что все именно так, как ты и хотел. Точно-точно именно так. А еще я помню, что тебе на самом деле не очень понравилось имя.

Мои губы растягиваются в улыбке. Помнит. Обратила внимание. Думает об этом. Думает обо мне.

– Я так понимаю, твой вариант, что все-таки девочка. А что стоит на кону?

– Рецепт новой маски.

Смех, который мне удавалось сдерживать, все-таки прорывается. Жаль, что я не могу увидеть ее в этот момент.

– Тебе не нужны эти маски.

– Ну Лука…

Я слышу, как она нетерпеливо вздыхает, почти вижу улыбку, которая дрожит на губах в ожидании. Мне нравится дразнить ее. С удовольствием растянул бы этот момент. Но на заднем фоне ее подруга уже кричит:

– Аллилуйя, мне это нужно отметить! В нашей женской банде появится наконец-то мужчина!

А Наталья затаилась, молчит.

Слышно только размеренное дыхание. А потом осторожный вопрос, в котором радости не становится меньше:

– Значит, мальчик… у меня… у нас будет мальчик?

«У нас» – запрещенный прием, выбивает из легких весь воздух. А из меня тайну, которую я обещал сохранить. И плевать.

– Никодим – хорошее имя, – повторяю то, что уже говорил. – Но Машенька мне нравится больше.

– То есть… ты хочешь сказать… – выдыхает она с длинными паузами.

– Вот видишь, тебе не нужно было ничего говорить. Ты почувствовала. У нас будет девочка.

Связь обрывается.

Сбоку от меня слышится длинный вздох облегчения.

– Нашли время гадать на ромашках, – ворчит отец, возвращая на столик смартфон – не понадобился. – У одной скоро пузо будет доставать подбородок, второй, я смотрю, лишь бы выпить. Что-то мне подсказывает, она сейчас вместо того, чтобы расстроиться, что проиграла, откупоривает бутылку. За то, что их женская банда станет побольше.

– Почему ты так думаешь?

– Голос больно веселый. Не так. – Он хмурится, подбирая верное слово, и неохотно его выдает: – Жизнерадостный.

Да, пожалуй. С ее подругой я пока не знаком, но из коротких обмолвок впечатление сложилось точно такое же.

– Какие там у нее кавалеры – даже страшно представить. Ладно, дали им фору в пару минут – надо идти на обгон. – Отец вновь берет в руки смартфон. – Света? Ты не отравилась там? А, дышишь нормально? Тогда организуй нам поужинать по-семейному.

Оборвав связь, отец окидывает меня пристальным взглядом.

– Ты же никуда не спешишь?

Хороший вопрос. Меня ждут. Знаю, что ждут. Но спешу ли я? Машину в гараж не загнал, не планировал задержаться.

– Знаешь, – говорит отец, пока Светлана проворно расставляет на столике яства, – когда-то давно я мечтал о собственном доме. Черта с два я мог себе это позволить. Нищета, коммуналка, ты на руках, я жадно хватался за все, что мне предлагали. Не помню, спал тогда или нет. Помню, как мечтал, что однажды отстрою дом, в который появится желание возвращаться.

Усмехнувшись, он ведет рукой в сторону двухэтажного дома.

– Иногда, только отстроив хоромы несколько раз, понимаешь, что желание возвращаться мало относится к стенам.

Его поза перестает быть расслабленной. Теперь мы сидим напротив друг друга. Светлана суетится, не обращая на нас внимания. Отец делает так же.

– Мне повезло. Все эти годы мне было к кому возвращаться, – его голос становится ниже, что редко бывает, обычно он не выдает своих чувств. – Тебе такой подарок не сделают.

– Знаю.

Заставив стол, Светлана прислоняется к отцу, закидывает руки ему на шею, начинает что-то шептать.

– Нравится – покупай, – дает он отмашку. – Пусть будет медалька за спасение дома. Не отвлекай пустяками.

– И мне медальку предложишь? – спрашиваю, когда Светлана с визгом вновь окунается в воду.

– У тебя будет побольше трофей. Чай свой с собой заберешь.

– Почему просто не выбросишь?

– Мышек жалко – вдруг кто случайно на свалке крышку откроет? У меня к мышкам с недавнего времени особое отношение.

Активно жуя, отец изредка наблюдает за тем, как красиво плавает Светлана. Старается – поворачивается нужным ракурсом, улыбается, время от времени машет ему рукой. Он принимает ее знаки внимания благосклонно, но без особого интереса.