— Полицию?

— Просто убери ее отсюда, — раздраженно бросил мужчина.

А я уже прижимала к уху пострадавшего, свой платок.

— Что ты тут делаешь, спасенная? — ласково улыбнулся мужчина. — Благодарить пришла?

— И это тоже. Но вообще, работать, — я не могла не ответить ему такой же ласковой улыбкой

— Ты же говорила, что у тебя есть работа.

— Там домоуправительница за кого-то своего попросила. Меня рассчитали, я позвонила на фирму и мне ваш адрес дали. Мне Шульгин рекомендацию написал, — я сама не понимала, как еще не провалилась в преисподнюю от своего на редкость складного вранья. Которое обычно, мне совсем не свойственно, кстати.

У Шульгина, значит, работала? — глаза мужчины подозрительно сузились и у меня сердце чуть в пятки не упало. — Сколько?

— Три месяца, — охрипшим голосом призналась я. — Вам лед приложить нужно.

Я все еще держала свою руку у пострадавшего уха Артема и буквально плавилась под его пронзительным и жадным взглядом, не двусмысленно говоря о мужском ко мне интересе. Похоже, работать здесь будет куда сложнее, чем я предполагала изначально.

Глава 4

Артем.

Она стала громом среди ясного неба. Когда я увидел ее в своей гостиной, то просто остолбенел от неожиданности. Моя хрупкая, прекрасная словно сказочная эльфийка, незнакомка. Та, от кого сердце замирало как в пятнадцать, при первой влюбленности и желание накрыло мгновенно, вопреки здравому смыслу. Такая хрупкая и беззащитная, что мне вчера захотелось весь гусевский вертеп в щепки, за нее одну, разнести.

Но меж тем, я даже имени ее не узнал. Собирался сегодня вечером заехать, узнать как она. Пригласить на ужин и конечно узнать имя. А тут она сама пришла. Стоит в моей гостиной, смотрит на меня во все свои огромные, оленьи глаза, шокировано.

Я понимаю, что они с Пашей стали свидетелями нашей безобразной ссоры с Аленой и меня охватывает жгучий стыд. Перед этой хрупкой, чистой девчушкой. Я просто уверен, что она от подобной грязи очень далека. Ей такие Аленкины извороты и в голову не придут. Такая, уж если полюбит, то полюбит. За душу, а не за выгоду.

Я так залюбовался незваной гостьей, что пропустил прямой удар в голову, статуэткой от Алены. Та, к счастью, лишь по касательной задела. Зато моя незнакомка тут же бросилась ко мне с встревоженным видом и приложила к моему кровоточащему уху свой платок. А я смотрел в ее сияющие, карие глаза и понимал, что тону в них. Тону словно в озере бездонном и спасаться не хочу.

И имя у незнакомки было прекрасное, нежное; Анна. Анечка, Анюта. Пришла ко мне работать прислугой. Конечно же, я ее взял не думая ни минуты, не читая рекомендаций, назначил зарплату в сто тысяч и отправил на кухню к тете Соне, входить в курс домашних дел.

Я очень старался не пялиться на красавицу, но ее огромные гипнотизирующие глаза притягивали словно магнит.

Перед глазами невольно встала картинка как, я провожу языком по нежной, белой шейке. И вот уже слышу ее сладкий стон, чувствую, как ее тонкие пальцы в страсти сжимают мои волосы, чувствую, как напрягаются ее соски, выдавая желание, что не меньше моего. Видение было настолько ярким и желанным, что член мгновенно налился и встал словно каменный. Мне пришлось буквально спасаться бегством с кухни, пока не заметили. Мое столь остро выпирающее проявление внезапно накрывшей страсти.

В кабинете залпом выпил триста грамм коньяка, чтобы успокоиться, но успокоиться не получалось. Алкоголь всегда действовал на меня возбуждающе. Так получилось и сейчас. К тому же, целых три дня у меня не было женщины.

Думал, на последок, как следует отыметь эту тварь, да так противно стало, как вспомнил с какими сладострастными причмокиваниями она отсасывала Самойлову. Шалава!

Фуу!! Чур меня! Видеть ее больше не хочу.

Вот Аня, ни разу не такая, точно. По чистому, неискушенному взгляду видно. Такая, ради денег не под кого не ляжет! Только по любви! Что весьма жаль, кстати!

Взяв телефон, я набрал ее номер, намереваясь попросить принести мне кофе. Но абонент был занят. Интересно, с кем она разговаривает? С бабушкой? С братом?

Это очень удачно, однако, что я вчера выяснил, что нет у нее парня, а значит, можно им стать. В конце-концов, какая же золушка не мечтает стать принцессой?

Но сладкие мечтания тут же перебило занудное здравомыслие: ну влюбишь ты ее в себя, соблазнишь, затащишь в постель, трахнешь раз, другой, третий, а дальше, что? Она ведь тебе уже через месяц надоест. Для тебя все просто, ты просто перестанешь ее замечать, а у девчонки сердце разобьется!

А может я на ней женюсь? — упрямо стебалось пьяное сознание. — А что? Из таких домашних девочек, отличные жены получаются, тихие, послушные. Будет сидеть себе в уголочке и не отсвечивать. Уют мне создавать, детей рожать.

Она сама мне перезвонила.

— Вы что-то хотели, Артем Викторович?

Ее сладкий голосок разлился по моим венам, будоражащим возбуждением, по круче всякого алкоголя. Я даже зубы сжал и выругался, со злости на себя. Когда член заныл от напряжения.

— Что? — переспросила ошарашенная девушка.

— Ничего. Это не тебе. Прости. Принеси мне в кабинет большую чашку кофе со взбитыми сливками и тремя кусочками горького шоколада.

— Хорошо, сейчас.

Она пришла меньше чем через полторы минуты, но они мне показались вечностью. Все это время, я нервно барабанил пальцами по столу и даже еще раз хорошо приложился к бутылке.

Она постучала, очень аккуратно вошла, неся в руках небольшой поднос, осторожно повернулась, закрыла дверь и подошла ко мне с правой стороны.

Я смотрел на ее плавные движение, ладненькую фигурку и каждый ее шаг отдавался вздрагиванием моего похотливого дружка.

— Я левша.

— Учту, — Аня смущенно улыбнулась и, обойдя стол, подошла ко мне слева. Аккуратно поставила на стол поднос и подала мне большое блюдце с кружкой, ложечкой и тремя кусочками темного шоколада.

Все это время, я неотрывно следил за ее движениями, наслаждался ими.

Что ж за наваждение такое?!

— Приятного аппетита, — мило улыбнулась моя золушка.

— Благодарю.

И вдруг подавшись порыву, я накрыл ее руку своей и погладил, гладкую, белую, очень нежную кожу. Девушка испуганно вздрогнула. А я смотрел в ее большие глаза и снова просто тонул в них. А вспыхнувший в них страх, порождал непреодолимое желание, прижать к себе, утешить, защитить.

Аня замерла и я тоже. Мы смотрели друг на друга, явно наслаждаясь этим простым действом, но молчание затянулось, нужно было что-то говорить.

— Я хотел извиниться за эту безобразную сцену, такое поведение вовсе мне не свойственно, поверь и не бойся меня, пожалуйста.

— Я не боюсь, тихо ответила Аня, но по ее пальцам прошла дрожь.

— Почему тогда дрожишь?

— Я просто вспомнила вчерашний вечер, когда вы уносили меня оттуда на руках, я так боялась, что нас остановят, или, что вам в спину выстрелят.

Бедняжка даже побледнела от воспоминаний и мне снова захотелось придушить Гусева и всех его прихвостней своими руками.

— Как видишь, все обошлось, но я обещаю тебе, что выясню, что за мразь тебя заказала.

— Это может быть опасно.

— Ходить по одной земле с такими тварями, еще опаснее.

— А что вы сделаете, когда найдете его? — бедняжка снова задрожала.

— Все будет в рамках закона. Это я обещаю.

— Спасибо вам! За все спасибо!

Аня вдруг наклонилась ко мне с намерением поцеловать меня в щеку, я же, чуть отклонился, притянул ее к себе и наши губы встретились.

Голова закружилась. Какая же она сладкая! Реально сладкая, хоть губы и без помады, но сладкая. Как спелая клубника! Ел бы и ел.

И она совсем не была против этого. Размякла, приоткрыла губы, позволяя моему языку проникнуть свой ротик. Терлась об него своим, поочередно, жадно захватывала мои губы своими. И рассудок мой помутился окончательно. Желание вместе с хмелем ударили в голову. Сметая разум со своего пути.

Мое кресло было на колесиках, я легким движением отодвинулся от стола и усадил Аню себе на колени. Сев она бедром прижалась к моему закаменевшему члену, и это прикосновение разрушило все ее наваждение.

Аня вздрогнула, попыталась оттолкнуть меня и встать. Я же не разжал свои руки, что обнимали ее за плечи.

— Простите! Простите меня! Отпустите, пожалуйста, — залепетала бедняжка не просто в испуге, в ужасе, судя по дикому взгляду.

— Ну, что ты! Все хорошо. Ты же сама хотела. Продолжай.

Ласково успокоил я, Анюту гладя ее бедро одной рукой и осторожно сжимая левую грудь, другой. Губами я припал к нежной, вожделенной шейке. У ее кожи был тончащий, дурманящий аромат!

Моему другу совсем нестерпимо стало в тесных штанах, и он начал вздрагивать от нетерпения. Это снова напугало Анюту так, что она вздрогнула всем телом. Она снова попыталась встать с колен, я снова удержал.

— Нет, пожалуйста, не надо, я всего лишь хотела поблагодарить вас. Я не хотела так, — в голосе девушки уже слышались слезы.

— А я хочу так, — я положил ладонь девушки, на свою вздыбленную до придела ширинку. — Смотри, как он тебя хочет.

— Я сказала, нет! — выкрикнула девушка истерично, до боли сжав правой рукой вздыбленный член, а левой, с силой ударила меня в грудь и бросилась к двери. — Я всего лишь в щеку поцеловать хотела в благодарность! Разницу между поцеловать в щеку и тут же выебать на своем столе, чувствуешь?

Выкрикнула Аня уже у двери, с таким отчаяньем и слезами, что с меня тут же слетел весь хмель и я почувствовал себя самым большим говнюком на свете. И едва острая боль внизу отпустила, бросился за девушкой.

Аня уже стояла в прихожей, надевала свой плащ, шмыгая носом.