Единственное, что оставалось от прежней Тагуи — это выразительные, потрясающие по красоте глаза и живой ум, но и туда добрались вездесущие руки украшателей женщин. От каких морщин избавлялась Тагуи, Аарон не мог сказать точно, но глаза натянулись к вискам, потеряв округлую форму, превратившись в хищный прищур с наращенными пучками ресниц, а на ум, видимо, повлияли бесчисленные наркозы. В лексиконе некогда умненькой старшеклассницы Тагуи появились слова «Пипулик», «Пипа» и «Пипочка», последняя — маленькая красная машинка.

Именно поэтому Аарон Эрнестович не мог отреагировать на то, что происходило в спальне должным образом. Таким, как полагается оскорблённому мужчине. Существо, семенившее за ним по широкому коридору лондонской квартиры, не было женщиной, вероятно, и человеком не было. И этот странный гибрид — с пугающими губами, здоровенными шарообразными грудями, выпрыгивающими из халата, как мячики, — никак не мог оскорбить чувства Аарона Эрнестовича Абалденного.

Несчастная, вечно дрожащая Пипа, нассавшая ему под ноги, и то задела чувства Аарона сильнее. Его обувь изготавливалась на заказ не для того, чтобы под подошву гадили мелкие псинки.

Так перед Аароном Эрнестовичем Абалденным встал вопрос брака по любви и познания всех красок мира, чтоб дед свалился с облака, на котором он сейчас сидит. Старый маразматик!

Глава 2

Аарон Эрнестович сидел в собственном кабинете, всем своим видом выражая недоступность и властность. Весь его облик, начиная от модельной обуви, заканчивая брендовой оправой очков, кричал о сверхдостатке тридцати — четырёхлетнего обладателя кабинета, здания и корпорации. Это снаружи, а внутри Аарона бесился хищный зверь, разносил дизайнерскую мебель и крушил напичканные в помещении чудеса прогрессорства и техники.

Жениться. Жениться по любви! Радости и краски жизни познать, атлас в задний проход Аарону-старшему! Аарон Эрнестович мог купить любые краски и радости, на любой вкус и настроение. Они сами почтут за честь прийти и будут радовать столько, сколько будет нужно. Для этого нет необходимости вступать в брак.

Старый маразматик! Чёртовы три процента!

— Успокойся, мальчик, — хрипловатый голос Григория Георгиевича вывел Аарона из ступора.

Григорий Георгиевич — начальник собственной службы безопасности «TNK AA Group Capital Investing», личной охраны Аарона Абалденного и, по-совместительству, лучший друг отца. Некогда Григорий служил в каких-то элитных, супер-закрытых войсках, принимал участие в засекреченных операциях и слыл лучшим спецом в области безопасности. Седой, высокий, жилистый, он говорил и двигался с нарочитой неспешностью.

— Тагуи по-прежнему остаётся идеальным вариантом для нашего мероприятия. Ни у кого не будет сомнений в твоих искренних намерениях и чувствах.

— Это исключено, — флегматично произнёс Аарон.

— Почему же? Она — идеальный вариант со всех сторон.

На словах «со всех сторон» Аарону Эрнестовичу захотелось удариться головой о стол, однако он ограничился скрипнувшими зубами и повторил:

— Это исключено.

— Что бы ни произошло, мальчик…

Аарон пальцем подозвал бравого начальника службы собственной безопасности и прошептал на ухо несколько слов, после чего Григорий Георгиевич замер, таращась в стену, бессмысленно моргая глазами.

— О. Кхм, — всё, чем прокомментировал эсбэшник слова руководства.

— Надо рассмотреть другие варианты, — взял себя в руки Григорий Георгиевич. — Абсолютно никакой разницы, с кем вступать в брак по любви и наслаждаться всеми красками жизни.

— Например?

— Снежана Саблезубова.

Аарон Эрнестович едва удержался, чтобы мелодраматично не закатить глаза. Снежана Саблезубова представляла из себя практически копию Тагуи, с той лишь разницей, что была блондинкой, и словарный запас её базировался на слоге «Му»: «Мусик» «Муся» «Мумася». Снежана — ошибка Аарона. Он не слишком хорошо помнил детали того вечера, когда оказался на борту личного самолёта, наедине с двумя шарами вместо груди, копной наращенных волос и именем «Мумасик» на огромных губах Снежаны, благо, бросить оную в Марокко оказалось так же просто, как прежде — подцепить в Мумбае на какой-то отвязной вечеринке какого-то принца, или кинозвезды, или шейха, или олигарха… Однако, вспоминать и тем более присовокуплять к своей блистательной биографии имя Снежаны Саблезубовой не хотел.

— Агафья Марушкина.

Аарон признал этот вариант рабочим. Агафья — двадцатипятилетняя дочь делового партнёра по материнской линии. Она была хороша собой, стройна и умна — выпускница Кембриджа. С активной гражданской позицией — яркая представительница ЛГБТ — сообщества.

Аарон задумался. Увы, кандидатуру Агафьи Марушкиной пришлось исключить. Штат её адвокатов и штат адвокатов Аарона будут договариваться не меньше трёх месяцев — и это только время на предварительное соглашение о вступлении в брак.

По той же причине Аарон отмёл кандидатуры Дарьи Марковской, Анжелики Аспугастус, Софьи Ларингитовой и многих, многих других ярких представительниц всевозможных меньшинств, сообществ и борцов за права одного процента населения земли. Таким образом, были исключены все претендентки одного круга с Аароном Абалденным.

— Тебе надо жениться на девушке из народа! — громогласно изрёк начальник службы собственной безопасности.

— Из кого? — Аарон Эрнестович опешил и не сразу понял, о чём ему толкует Григорий Георгиевич.

— Из народа! На простой девушке.

— Модели?

Что ж, неплохая мысль, за исключением того, что последняя модель, с которой Аарон… общался, назовём так их взаимодействие, была тупа даже по сравнению со Снежаной Саблезубовой. Снежана никогда не говорила, что Земля вращается вокруг Луны, впрочем, для рта Снежаны всегда находилось лучшее применение, а у модели и с этим были трудности.

— Нет. На простой девушке. На официантке, стюардессе, секретарше, уборщице.

— Обслуживающий персонал, одним словом?

— Да, можно и так назвать. Это будет брак по любви, поверь, твоя жизнь заиграет всеми возможными красками и радостями.

— Григорий Георгиевич, вы понимаете, — Аарон перешёл на «вы», как происходило всегда, когда слова собеседника крайне поражали или раздражали. В некотором роде, это выражало крайнюю степень удивления, — что брак должен быть заключён по любви? Ненормальная истеричка, — Аарон имел в виду Пенелопу Анжелу Муракко — вдову Аарона-старшего, — пришлёт своих наблюдателей, они будут копаться во всех деталях нашего… союза, вероятно, даже самых интимных! Никто не поверит, что Аарон Эрнестович Абалденный женился на секретарше исключительно по взаимной симпатии, — бедняге было не произнести слова «по любви» и «секретарша» в одном предложении, — в данных обстоятельствах!

— Почему же? Люди любят сказку «Золушка»!

— Эту, с позволения сказать, «Золушку» будут спрашивать о деталях нашего романа, будут искать доказательства брака по предварительному сговору, а здесь и искать не надо. Пенелопа сожрёт меня с потрохами, вместе с тремя процентами «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа»!

— Влюби в себя бедняжку.

— Пенелопу?! — Аарон Эрнестович почувствовал, что земля уходит из-под ног. Пенелопу? Пенелопу Анжелу Муракко? Эту воблу с вытаращенными глазами, плоской грудью, задом и умом? Гори синим огнём три процента акций вместе с «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа»!

— Девушку из народа. Секретаршу или уборщицу. Начни ухаживать, порази её, восхити, заставь поверить, что ты влюблён в неё! Женись через неделю, секретарша или уборщица будет искренне верить в любовь, и никаким наблюдателям не удастся переубедить её в обратном. А ты — опытный делец, не проколешься.

— Мне нужна исполняющая обязанности жены, а не человек, страдающий от умственной неполноценности! По-твоему, некая сферическая секретарша в вакууме поверит, что я — Аарон Эрнестович Абалденный — влюбился в неё?

— Повторюсь, люди любят сказку «Золушка», а секретарши особенно.

— Безумие какое-то… — пробормотал в поражении Аарон. Три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» уплывали из рук, а этого допустить глава и владелец транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing» никак не мог. — Найди мне эту девушку из народа, — через силу кивнул обречённый.

Примерно через сорок минут на столе Аарона Эрнестовича лежали внушительные стопки личных дел работниц «TNK AA Group Capital Investing» от восемнадцать до тридцати восьми лет, каждая из которых подверглась тщательному изучению. Большую часть пришлось исключить сразу по причине замужества. На лишние юридические препоны не было времени. Некоторые находились в ежегодном отпуске, а кое — кто и в декретном, эти кандидатуры тоже вычёркивались.

Пару раз Аарон Эрнестович вызывал кандидаток для собеседования. Девушки — одна бледней другой, с трясущимися руками, не понимающие, что происходит, близкие к обмороку — представали пред очами начальства и блеяли что — то невразумительное на вопросы о личных привязанностях и желании перспективы роста.

Надо признать, одна из представительниц народа даже вызвала симпатию в Аароне — как минимум, она тряслась не так очевидно и хоть и вяло, но улыбалась. Впоследствии Аарон Эрнестович вряд ли вспомнил бы её внешность, но одна деталь поразила его.

Брови. Для чего на, в общем-то, славном личике славянского типа, с курносым носом и веснушками, были нарисованы огромные и широкие брови, Аарон не понимал. Тагуи, в лучшие свои времена, не могла похвастаться таким соболиным разлётом. Черкесские шашки, а не брови!

Девушка что — то говорила, справившись с волнением, а Аарон разглядывал это на милом личике, пока, наконец, не спросил:

— Простите, насколько вам дороги ваши брови?

Он почти сделал свой выбор. Эта девочка, немножко нескладная, но обаятельная, подходила на роль будущей возлюбленной Аарона Абалденного. Если бы не брови. Откровенно говоря, Аарон, не моргнув глазом, предпочёл бы силиконовую грудь пятого размера соболиным хвостам на лице избранницы.