Но всё получилось так, как получилось, а в итоге настолько сильно запуталось, что бедняжке хотелось плакать от страха неизвестности. Столько вопросов оставалось без ответов.

Сможет ли она продолжить работать в приёмной главы и владельца транснациональной компании «TNK AA Group Capital Investing»? Или это будет считаться неэтичным?

Где теперь жить? В своей комнате, квартире, которую Лиля планировала приобрести сразу после свадьбы — деньги Аарон Эрнестович перевёл на счёт Лилии сразу после свадьбы, правда, из-за стремительно меняющихся декораций и событий, она не сразу это обнаружила, — или в имении?

Аарон сказал, что пробудет в США не меньше месяца — проблемы, связанные с делами корпорации и покойным дедушкой, по которому, судя по всему, он сильно скорбел. Поскольку правый глаз мужа сильно дёргался, когда он говорил об усопшем.

Они не успели ничего обсудить… Да что там, Лиля всё ещё путалась, когда общалась с Аароном — собственным, страшно сказать, мужем. А когда с Аароном Эрнестовичем — начальником, очень-очень большим Боссом, с заглавной буквы «Б», главой и владельцем аж целой транснациональной корпорации и многочисленных компаний, предприятий, движимого и недвижимого имущества и даже небольшого острова в Карибском море.

Для нужд Лилии Абалденной был предоставлен личный самолёт, выдана банковская карта, оформленная на её имя, до конца месяца оплачен огромный номер, в котором ещё вчера молодожёны ужинали в компании Григория Георгиевича и Клавы. А также у дверей стояло два охранника, они сопровождали девушку везде, куда бы та ни направилась, возвышаясь стеной за спиной. Одним словом, у бедняжки были все причины грустить и чувствовать себя, как говорится, не в своей тарелке.

Вдруг двойная дверь распахнулась. От неожиданности Лиля икнула, а Пипа, дремавшая у неё на коленях, зарычала. В проёме появился не кто иной, как Августа Абалденная, собственной лучезарной персоной. Хищно улыбаясь, она размахивала руками с огромными острыми ногтями цвета «мокрый асфальт» с блёстками.

— Дорогая моя, — взвизгнула Августа, направившись прямо к обалдевшей Лиле, непристойно вихляя задом. Впрочем, удивительно уже то, что женщина в принципе перемещалась самостоятельно, в такой-то обуви. Пипа ощетинилась, Лиля замерла, в ужасе следя за свекровью.

— Дорогая! — продолжила Августа. — Душенька наша, — чья «наша», родственница уточнять не стала. Лиля же, внимательно осмотрев помещение, никого кроме Августы и, конечно, себя с Пипой не обнаружила. — Золотце! — вот тут стало по-настоящему страшно.

А любая женщина испугается, когда на неё прёт свекровь с перекошенным лицом, несмотря на излишки ботокса и филлеров, изображающая ногтями бензопилу «Дружба», и угрожающе шипит: «Золотце» и «Душенька». Пипа выразила полнейшую солидарность с перепуганной насмерть Лилей Абалденной, как по мановению волшебной палочки, ставшей снова Котёночкиной. Собачка забилась под диванную подушку и оттуда отважно, как ей казалось, повизгивала. К тому же, подозрительно запахло… Видимо, Пипа не сдержалась и написала на диван. На самом деле, у Лилии не получалось обвинять Пипу, она сама была в шаге от того, чтобы забиться под подушку и… тоже… да, как ни стыдно признавать.

— Мой драгоценный мальчик сказал, что улетел, не взяв любезную жену с собой, а ведь вы вступили в брак по самой настоящей, искренней и истинной любви! — не теряя времени на вступления, заявила свекровь, взмахнув угрожающе растопыренными пальцами перед лицом несчастной, перепуганной насмерть Котёночкиной.

— Да, — кивнула Лиля, собравшись с духом. По поводу любви, вот этой — искренней и истинной, — она имела все основания сомневаться, но Аарон улетел, именно это девушка и подтвердила коротким и нервным: «Да».

— И ты не полетела с ним? — Августа уставилась на Лилю, нахмурив брови. Во всяком случае, если бы брови двигались, так бы она и выглядела. Нахмуренной.

— Нет, — коротко отчиталась в очевидном бедняжка.

— Но почему?! — взвизгнула свекровь и капризно подпрыгнула на месте, что окончательно ввергло Лилию Котёночкину в ступор. Скачущая, как кенгуру свекровь, по совместительству — самая богатая женщина по всем возможным и невозможным рейтингам, испугает кого угодно. А Котёночкина и в лучшие свои времена не была девушкой храброй и находчивой.

— Ты должна немедленно лететь к моему драгоценному сыночку, моей кровиночке!

— Но… — попыталась возразить Лиля.

Вообще-то, когда Аарон улетал, он определённо дал понять, что ей не следует сопровождать его. Он так и сказал: «Вероятно, я об этом пожалею, но, Зайка, тебе лучше остаться». Честно и однозначно, без разночтений: «Лучше остаться».

— Никаких «Но»! — проорала Августа. — У вас такая искренняя, такая истинная любовь! Брак, заключённый на небесах, для любования всеми красками и радостями жизни! Сама судьба привела тебя к Аарону! Ты не можешь в трудную для супруга годину оставить его на растерзание беспощадного рока, бросить на съедение безжалостных волков! Этих хищников в овечьей шкуре, покусившихся на самое дорогое, что есть у меня! Что есть у тебя! Нашего дорогого Аарона Абалденного!

— Он в опасности? — ноги у Котёночкиной окончательно подкосились, она схватилась за сердце и шлёпнулась на диван рядом с Пипой, невольно потревожив собачку.

Не зря, не зря он выглядел таким потерянным, таким несчастным, когда уезжал! А Лиля, Котёночкина Лиля, как самая настоящая эгоистка, думала только о себе, переживала о своей жизни, мелочно рассуждала сама с собой о покупке квартиры и даже прикидывала, не взять ли ей небольшой кредит на потребительские нужды, чтобы купить обстановку в квартиру. И это в то время, когда Аарон сражался с безжалостными волками в овечьей шкуре! Эгоистка! А ещё называется жена… Самозванка! Слепая и глухая к чужому горю себялюбка — корила себя несчастная, пристыженная Котёночкина, в браке Абалденная.

Ох, как стыдно стало ей, несчастной, как нестерпимо горько!

— В страшной, страшной опасности! Его растерзают, разгрызут, разорвут на части! — продолжала наступать Августа, живо описывая все страдания, которые претерпевает сейчас и будет терпеть в будущем Аарон, и всё из-за малодушия и трусости Лили.

Она должна, просто обязана спасти своего мужа, ведь их связывает брак по самой настоящей искренней, истинной любви, а какие краски и радости жизни они наблюдают!

Августа подхватила перепуганную Пипу за шкирку, от чего на маленькой и полулысой головке затряслись уши и окончательно выпучились, почти вывалились чёрные бусины глаз. Всё ещё лысый хвост дёрнулся, и по руке лучезарной свекрови потекла жёлтая струйка. Женщина была настолько убита горем, подавлена происходящим с её сыном, что не придала никакого значения неприятности. До какого же отчаяния может дойти мать, понимая, сколь ужасная участь уготована сыну.

— Золотце, ты должна сейчас же лететь и спасти свою любовь от посягательств злых, завистливых и жестоких людей, доказав всему миру вашу искреннюю и истинную любовь.

Не очень-то Лиля понимала происходящее, но выразила полную готовность лететь и спасать. Ногти свекрови, приставленные к горлу Пипы, послужили дополнительным стимулом и ускорением для Котёночкиной. Она бы всё равно полетела и сделала всё, чтобы спасти своего Аарона и даже Аарона Эрнестовича — большого Босса.

Не совсем понятно, чем и как Лилия в состоянии помочь. Инструкция, выданная Августой, звучала поистине бредово, но и всё происходящее в последнее время не отличалось логичностью или хотя бы правдоподобием. Совсем необязательно было брать в заложники несчастную собаку, но, видимо, у Августы был свой метод ведения переговоров, а Лиля оказалась слишком растеряна и подавлена виной и собственным ничтожеством, чтобы спорить.

— А мы посидим здесь и подождём тебя, — сообщила свекровь, почёсывая тщедушную шею перепуганной Пипы.

Только сидя в самолёте, Лиля сообразила, что летит не куда-нибудь, а в Соединённые Штаты Америки, и у неё, оказывается, есть виза и загранпаспорт. Надо же…

Глава 26

Чёртовы три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», чёртов Аарон-старший, чёртова Пенелопа Анжела Муракко и её тупые адвокатишки. Чтоб им всем, всем без исключения, выстроили отдельный ад и отправили туда на веки вечные!

В принципе, Аарон Эрнестович Абалденный не сомневался в исходе поединка. У недалёких адвокатов Пенелопы Анжелы Муракко не было ни единого шанса обыграть юридический отдел «TNK AA Group Capital Investing», не говоря уже о личных адвокатах Абалденных и самого Аарона Эрнестовича, естественно.

Но вся эта возня, мельтешащая фигура сухопарой — как голодная селёдка после нереста, с выпученными, без налёта интеллекта, глазами, — Пенелопы Анжелы Муракко, бесконечно нервировали Аарона Эрнестовича. Кажется, у этого отличавшегося здоровьем человека начиналась аллергия даже на имя «Пенелопа Анжела», при упоминании «Муракко» ему и вовсе грозил анафилактический шок.

К тому же, адвокаты тихоокеанской сельди продолжали настаивать на присутствии при разбирательстве дела о наследстве Аарона-старшего Абалденной Лилии Михайловны, чего Аарон-младший по-прежнему допустить не мог.

Адвокаты Абалденных, как семейные, так и корпоративные, предоставили несчётное количество доказательств в подтверждение брака, заключённого по искренней любви, и любования красками жизни Аароном-младшим. В ход пошли не только фото и видеоматериалы, снятые во время короткого, бурного романа, а также после вступления молодых в брачный союз, но устные и письменные показания свидетелей, включая родственников, друзей семьи и даже обслуживающего персонала гостиницы, где молодожёны проводили медовый месяц, вернее несколько медовых дней.

После безоговорочной победы в суде, а в неё будущий счастливый обладатель трёх процентов акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» верил безоговорочно, он планировал продолжить медовый отпуск.