– Зачем держать ещё одно устройство?

– А затем, – вздохнув, словно ребёнку объяснил мне Олби: – что именно на имя Билли Хилла была переписана та часть компании, что принадлежала господину Комарову. Причём именно в тот момент, когда машина дочери Комарова едва не взлетела на воздух.

Я промолчал, лишь сжал челюсти: рана на виске, полученная тогда, ныла до сих пор. Да и томографию док советовал сделать на всякий случай, но времени пока свободного не было. Олби, не дождавшись реакции на свои слова, добавил:

– Скорее всего, это был лишь шантаж, поэтому Билли подготовился на случай, если в первый раз папочку твоей звёздочки не проймёт. А потом… просто не успел избавиться! Или ты поверил, что невиновный Билли оставил свою красотку «Maserati» скучать в гараже, а в клуб решил выбраться на «Audi» отца? Вот что не логично, Дэми! Не понимаю, почему ты сомневаешься. Этот кретин едва не убил тебя.

– Ева говорит, что младший-Хилл не способен на убийство, – упрямо возразил я.

Олби приблизился и навис надо мной.

– Дэми, я понимаю, что эта девушка… для тебя больше, чем просто объект. Возможно, ты искренне веришь ей, а она искренне верит в невиновность Вильяма Хилла. Но, прости меня – я искренне верю лишь уликам. Кстати, я не уверен, что мы не найдём старшего Хилла… – он откашлялся в кулак, – лет через пять, когда его обглоданный рыбами труп всплывёт в Ист-Ривер! Ведь вторую часть компании сыночек получит по наследству?

Я поднялся и, скрестив руки, посмотрел на друга:

– Олби, сам подумай. Если бы всё было так, как ты говоришь, разве младший-Хилл не прикупил бы алиби? Это неразумно...

– Ох, Дэми, – жёстко усмехнулся Олби. – В мире почти нет ничего разумного. Уж, поверь, люди гораздо чаще считают себя умнее, чем есть на самом деле. Взять хотя бы старушку, которую мы арестовали сегодня утром. Добрая дама каждый день в течение недели выходила в парк кормить бродячих животных кусками своего мужа. А на вопрос, почему она не избавилась от трупа сразу, знаешь, что она ответила?

– Зачем мясу пропадать? – содрогнулся я.

– Примерно, – лениво отмахнулся Олби и направился к вошедшей в этот момент девушке. Взял из её рук папки и, спровадив подчинённую кивком, вывалил ношу на стол. – Вот, любуйся! Но учти – ты ничего не видел.

Я поднял голову и сузил глаза:

– А камера?

– Сломалась, – ухмыльнулся друг. – Ай-ай, как раз перед твоим приходом перегорело что-то. Техник придёт… – он глянул на наручные часы, – после обеда. Так что изучать тебе то, что ты не видишь, примерно сорок пять минут.

Уже через полчаса я понял, что подозрения друга не беспочвенны. Слишком многое указывало на виновность парня. Я посмотрел на увлеченного записями друга и тихо проговорил:

– Вот только Комаров утверждает, что похитил его именно Хилл-старший.

Олби поднял голову и наградил меня тяжёлым взглядом:

– Угу, и кроме твоего Комарова никто Джека Хилла не видел. Возможно, Вилли каким-то образом обманул…

– Комара?! – хохотнул я и, отодвинув папки, покачал головой. – Что-то здесь не так.

– Тоже считаю, что есть нечто неизвестное нам, – мрачно ответил Олби, – но известное участникам событий. Твоему Комарову уж точно! А, возможно, и дочери его. Может, поговоришь с девушкой? Чую шкурой, тут некая семейная тайна. Воняет предательством и местью, Дэми!

– Попытаюсь, – поднялся я.

– Ты ещё охраняешь её? – будто невзначай уточнил Олби.

– Дрэйк-старший открыто угрожал Еве, – напомнил я.

Про то, что и младшему Дрэйку – Прэскоту – не доверяю, промолчал. Здесь точно некая тайна, которую Комар тщательно скрывает от меня. Но так ли он скрытен с Евой? Это я и собирался узнать.

Глава 58. Дима

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В доме Комарова было тихо, лишь гремела посудой на кухне Варвара. Макс с женой и дочкой, поблагодарив за гостеприимство, уже уехали, Максимка соблазнился обещанием Джонси выступить на сцене и остался. Но ни звуков музыки, ни пения я не расслышал.

Мои парни бесшумными тенями ходили едва ли не на цыпочках, и причину я выяснил быстро. Этот идиот Вилли вместо того, чтобы позвонить адвокату, использовал свой звонок на Еву! И моя колючка снова расстроилась.

Я не мог смотреть на её бледное лицо – сердце разрывалось. Глаза Евы впали, под ними темнели болезненные круги, щёки ввалились. Моя бабочка сидела с прямой спиной и смотрела перед собой. Я попытался обнять её, успокоить, но Ева, кажется, даже не узнала меня.

Доверив её отцу, который стоял около дочери мрачнее тучи, я нашёл сына и порасспросил Максимку. Пересказ разговора убедил меня, что Вилли либо глуп, как пробка, либо дело сложнее на порядок.

Когда я встретился с Хиллом-младшим, обратил внимание и на умный взгляд, и на спокойные руки, поэтому сначала был уверен, что Вилли верит в то, что комиссар разберётся и найдёт того, кто подставил невиновного.

Но после его звонка Еве, призадумался и уже был готов поверить Олби. Хилл-младший мог подставиться сам, чтобы перекинуть подозрение на кого-то другого.

На кого он мог перевести стрелку? Дрэйк! У этой троицы «Дрэйк-Хилл-Комаров» точно есть некая общая тайна, о которой упрямо молчат все трое. Она их связывает крепче верёвки и одновременно делает врагами. Из-за неё гибнут их дети. Что же это? Надо выяснить, пока не пострадала Ева.

Заметив, что Комаров решительно направился в свой кабинет, я быстро взбежал по лестнице и вернулся в комнату невесты. Присел рядом с ней и, сжав её холодные ладошки,  быстро рассказал всё, что узнал в участке. Ева выслушала всё молча, и лишь, когда я замолчал, подняла на сверкающий яростью взгляд:

– Это не Вилли. Он не мог. Я быстрее поверю, что Прэскот замывал какие-то грешки и не хотел на мне жениться, хотя тоже бессмысленно. Свадьба ему была выгодна, он бы рядом со мной выглядел посвежевшей звездой, а сестра… Да глупо это! Что Эвелин могла сделать такого, чтобы брат пошел на крайние меры? Папа ничего мне не говорит, требует, чтобы я не лезла. Но, Дэми, я так не могу! – Она вскинула ладони. – Вилли – мой друг, и не мог он убить. Я в этом уверена! И на меня не мог покушаться, – Ева опустила взгляд и сжала кулачки. И на одном дыхании выпалила: – Не мог, потому что много лет любит меня! Любимых ведь не убивают? Так ведь? – она хлопнула ресницами, прогоняя слезы.

– К сожалению, не так, – придавив червячка ревности, что вольготно принялся грызть мою грудь, горько усмехнулся я. – Убивают, и это не редкость.

Поднялся и, сунув руки в карманы, не сдержал едкого:

– Допустим, Вилли, который много лет любит тебя, вдруг узнаёт о твоей помолвке. Его нежные чувства под угрозой. Джонси, прекрасная и недостижимая, вот-вот станет чужой женой. Вилли не мог этого выдержать. Он возвращается в Нью-Йорк и пытается расстроить этот брак. Сначала он лишает твоего отца фирмы, но Дрэйк не отступает и настаивает на свадьбе. Дональду плевать, что у тебя нет приданого. Тогда младший-Хилл переходит в наступление, и убивает дочь Дрэйка, надеясь, что горе заставит его хотя бы отложить свадьбу.

Я резко повернулся и посмотрел на Еву сверху вниз. Она сжалась под моим взглядом, но тут же расправила плечи и посмотрела исподлобья:

– Ты идиот такое предполагать? Он. Не. Мог! Точка! Вилли после одного случая ко мне прикасаться боялся. За пять лет не было ни одного повода заподозрить его в агрессии или излишней настойчивости. Он ведь и из Америки уехал из-за меня и после нашей последней встречи никогда не напоминал о своих чувствах. Приезжал на Рождество, дарил мне книги и снова уезжал. Он ходячий уравновешенный позитив. Я только в прошлом году по его блогам поняла, что… – колючка отвернулась и бросила взгляд в зеркало, где отражалась моя натянутая спина. Выдохнув, тяжело закончила: – Я поняла, что чувства не прошли, потому никогда не искала с ним встречи, чтобы лишний раз не искушать. Да и за все это время он так и не женился и не встречался с девушками. Дэми, это не он, я чувствую.

– Брось, Ева, – процедил я. – Этот щегол не глуп. Я видел его. Не могу представить молодого Хилла ни жертвой, ни идиотом. А вот ревнивый сталкер из него вышел прекрасный. Твой отец знал об этом! Первое, что сказал Сергей, когда нанял меня, что тебя преследует сумасшедший поклонник. Это потом появились другие обстоятельства, и я отвлёкся. Это моя ошибка. Теперь я вижу явно – сталкер есть! Ева, пойми, что это не обычный поклонник, а одержимый тобой человек без тормозов и ограничений.

Попытался обнять Еву, но она вырвалась. Я выдохнул, изо всех сил сдерживаясь, и жёстко добавил:

– И я буду защищать тебя любой ценой, Ева. Тебя и нашего ребёнка! Поняла?! Если прикажу «падай» – упадёшь, скажу «беги» – побежишь, скажу «Вилли виновен» –  будешь считать, что мои слова единственно правильные. Во всяком случае, пока не доказано обратное, он – угроза. Помни, что твоя жизнь важнее всего.

Она резко поднялась и, сгруппировавшись, посмотрела так яростно, будто собралась вырубить меня одним ударом, но, вместо этого зло сказала:

– Я не твоя игрушка, Дмитрий Леонов! И, когда ты говоришь, что мой друг детства – больной псих, что убивает людей – ты разрушаешь моё доверие! Я буду спасать себя сама, если ты такой тугодум!

– Значит придётся защищать тебя от себя самой, – добавил я и криво усмехнулся: – Похоже, у тебя колючки не только в стороны растут, но и внутрь. Ты сама себе можешь навредить. Я поговорю с твоим отцом об отмене всех концертов…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И об отмене свадьбы не забудь поговорить! – крикнула она в запале.

– Как скажете, госпожа, – едва сдерживаясь, процедил я.