– Еще слово, Дрэйк, и следующая пуля будет ближе к солнечному сплетению или украсит твой лоб. У тебя явно был план, как выбраться отсюда, но только ты не ожидал, что я буду готов принять удар. Не ожидал, что дам отпор. Ты считал меня всю жизнь слабаком, но жестоко, смертельно, ошибался.

– Ничего у тебя нет, Хилл. Ты болен. Отпусти детей, и давай поговорим по-взрослому.

– Отпустить, чтобы ты их поженил?

– Так будет лучше для всех, – кивнул Дрэйк.

– А их спросил? А сыну, – он показал на застывшего возле меня парня, – ты рассказал, что трахал его умершую невесту?

– Что? – дернувшись, зашипел Прэскот. Он помог мне встать и довел до стола.

– Читайте, – добавил Хилл, – там все понятно. Анализы, результаты, каждый след, что оставил твой папочка, Прэскот. Этот подонок обрюхатил Оливию, а когда она не захотела скрывать их связь – убрал мое солнышко с дороги, а Еву для тебя берег, потому что нужна была. Там и об этом есть. Открывайте.

– Сука ты, Хилл, а еще дружили когда-то, – вызверился Дрэйк и, пытаясь поднять свою раненую тушу, попер на Джека. – Что ты несешь?!

Прозвучал еще выстрел. На этот раз пуля вошла Дональду в бедро, выше колена. Он завыл как истеричка, склонился, почти рухнул лбом в пол, но устоял на коленях.

– Как ты так себя подставил, а, друг? – на последнем слове Джека перекосило. – Не убрал улики до конца? Нужно ведь было взорвать авто Оливии, тогда бы никто не узнал, что она носит ребенка. А еще никто бы не смог взять анализ и установить отцовство. Но ты подстроил аварию, заставил мою девочку мучиться от боли еще несколько часов после случившегося. Напомнить тебе о тех двоих ублюдках, что сгорели в загородном доме? Ведь ты тогда хотел их подставить и убрать Оливию чужими руками, но мой Вилли вмешался – спас девчонок. Так?!

– Ты все равно ничего не докажешь, – прошипел Дональд и покосился на сына.

– Это правда? Папа? – Прэскот взял в руки бумаги и быстро пробежал по ним взглядом. – Ты же знал, как я отношусь к Оливии... Ты же знал, что мы… Собирались пожениться.

– Я тебя, слабак, из наркотической ямы вытащил, благодарным будь и молчи, – хрипло, но все так же злобно прорычал Дональд. – Не был бы ты таким слабаком, Оливия бы влюбилась, а ты тюфя-я-як. Кто на тебя посмотрит на хиляка и дрища? Даже Ева проходимца с улицы выбрала, а не тебя!

Прэскот мельком посмотрел на меня, а потом уставился на отца и, сжав кулаки, смял бумагу.

– Я никогда не устраивал тебя, как сын, но зачем тебе наш брак с Евой? – тихо спросил Прэскот, глядя из-под лоба.

Хилл захихикал.

– Не поверишь, мисс Комарова несусветно богата, хотя сама этого не знает.

О чем это он?

Я лишь наблюдала, говорить или что-то делать не могла – сильно болел живот. До того резало внутри, что я едва сдерживала крик. Боялась, что опущу взгляд и увижу под собой кровавое пятно, между ног все горело и стягивало. До паники боялась, что шевельнусь и потеряю малыша.

Пусть они разбираются между собой. Пусть все забирают, до копейки. Мне ничего не нужно, кроме жизни.

Понимаешь, что миллионы – труха, когда оказываешься на кончике ножа, способного оборвать твое дыхание.

– Я смотрю, Донни, что за себя ты не боишься, – вдруг серьезно сказал Хилл и неожиданно перевел дуло пистолета на меня. – Встань! – закричал, и мне пришлось послушаться. Колени не разгибалась, а огонь пролился в пах, заставив согнуться. – Прэскот, в сторону! – Джек взбесился, я не успела осознать, что происходит. Он кричал: – А за нее боишься?! Нет Евы – нет твоей мечты. Так ведь? Все акции, что мы когда-то купили для дочерей, станут пылью. Нет Оливии, нет Эвелин – один наследник остался! Ты ведь из-за этого Еву пытался убить, подложил взрывчатку в авто и подставил Вилли! Чтобы всё Эвелин досталось, а когда я твою дочь быстро убрал с дороги, а Еву спас ее телохранитель, ты понял, что единственный способ добраться до миллиардов – поженить детей, чтобы все бабло после смерти Евы досталось Прэскоту. Мы много лет игрались и не думали, что разработки чипов станут так популярны, что сделают наших малышек одними из богатейших людей на планете. Но я отомщу, убью Комарову, и все закончится! Уничтожу твою мечту владеть миром, Донни!

Я распахнула широко глаза, хотела вскрикнуть, остановить, но не успела.

Выстрел оглушил, живот пронзило острой резью, и у меня потемнело в глазах. Падая, все же успела проговорить, взывая к возникшему перед глазами Прэскоту:

– Передай Дэми, что я его очень люблю.

Глава 70. Дима

Времени ждать возвращения оперативников или Честерена не было. Я готов был выдрать из Вилли адрес и лететь один, но Олби старался стоять между мной и Хиллом, защищая проводника. Я сел за руль, и никто не осмелился перечить, как и намекнуть на превышение скорости. Олби поспешно открыл окно, и портативный проблесковый маячок огласил округу противным воем.

Я жал на педаль газа с такой силой, что удивительно, как не проломил пол. Мимо мелькали машины, дома, в уши врывались резкие сигналы и визги тормозов. Я каждый раз в последний момент уходил от столкновения и не обращал внимания на крестящегося Келла. Не знал, что парень религиозен. Пусть помолится за души похитителей, им недолго осталось жить…

Нет, лучше за Еву, чтобы всё было хорошо. Девочка моя, колючая, бабочка хрупкая, дождись меня, пожалуйста…

За городом Вилли вёл меня лучше навигатора: чётко предупреждая о поворотах, советуя, где срезать… Хорошо, что в парке, который мы, трясясь, как оливки в шейкере, пересекали на максимальной скорости, никого не было. Зато, судя по карте, сократили несколько километров объездной дороги и выиграли полчаса. Я почти решил оставить меньшего Хилла в живых за это.

К тёмной вилле подъехали уже в полной темноте. Бросив машину, помчались к дому. Я встревоженно шарил по окнам в надежде заметить хоть один огонёк. Если Евы тут нет, моё сердце не выдержит и взорвётся. Нет, я не могу сдаться! Пока жив, буду искать, бороться, спасать мою бабочку.

Олби, жестикулируя, распределил нас так, чтобы каждый ворвался в дом со своей стороны. Комиссар по дороге всё ворчал, что людей для штурма мало, что нужно подождать подкрепление, но я лишь мрачнел. Друг, понимая, что я точно полезу, никого не ожидая, не стал перечить.

Я с лёгкостью справился с замком двери чёрного хода и бесшумно скользнул внутрь. Прислушался к тишине и, уловив голоса, застыл на месте. Да! В доме точно кто-то есть. А, осознав, что среди нескольких тембров отчетливо выделяется голос Прэскота, едва не захлебнулся облегчением.

Но где же Ева? Только бы была жива!

Тут же собрался и, бесшумно прокрадываясь по темному дому, направился на звуки. Через несколько минут замер у закрытой двери, едва не столкнувшись нос к носу с Олби, который тоже облегчённо выдохнул и отвёл от меня дуло пистолета.

Несколько тел, скорее всего охрана Хилла, привалившись к стеле, отдыхали после тяжелой руки комиссара.

Из-за двери доносились приглушёные голоса. Да, они не были громкими, но я понимал, что разговор не из простых. Но мне не было дела до того, о чём спорят мужчины, я приготовился к штурму и посмотрел на друга. Комиссар кивнул и…

Раздался выстрел.

Я приморозился на миг к месту, ощутив на мгновение дикий, продирающий всё нутро ужас, со всей силы врезался в дверь, вынося её вместе с косяком. Олби, ворвавшийся за мной, тут же вскинул пистолет, раздался хлопок.

Невысокий и очень худой мужчина рухнул ничком у деревянного стола, на спине Хилла-старшего расплывалось алое пятно. Жирный Дрэйк грузно осел на пол и поднял связанные в запястьях руки. У входа горой лежал охранник, застреленный комиссаром.

Но я не смотрел на мужчин, потому что видел лишь её.

Моя бабочка, дрожа окровавленным телом и прикрывая ладонями живот, качнулась в сторону застывшего возле нее Прэскота.

По ее побелевшим губам, что беззвучно шевелились, я прочитал:

– Передай Дэми, что я его очень люблю.

Но Прэскот, не ответив, рухнул ей под ноги.

Ева медленно подняла голову и, столкнувшись со мной отчаянным, но неосознанным взглядом, начала оседать…

Я бросился, сметая с пути всё и всех, в последний момент подхватил Еву на руки и, подняв хрупкое почти невесомое тело, прижался горячими губами к холодной коже невесты. Зажмурился на миг. Ранена! Я не успел! Боже, только не это! Забери мою жизнь, а она пусть живёт. И наш ребенок пусть живёт.

– Келл! – заорал я так, что задрожало стекло шкафа. – Звони Честенеру! Если через минуту его вертолёт не будет здесь, я…

– Он подлетает, – перебил меня парень.

– Дэми, – попытался встрять Олби. – Это не её кровь. Это брызги… Пуля попала в Прэскота, – комиссар проверял Дрэйку-младшему пульс.

– Уйди, – я невидяще посмотрел на друга.

Плевать, что там с Прэскотом, мне нужно немедленно доставить Еву в больницу. Убедиться, что она выживет… Внутри всё переворачивалось от одной мысли, что моей крошке сделали больно. Хотелось убивать, но я думал лишь о том, чтобы дождаться вертолёта.

Устроив бесчувственную Еву на пассажирское место и пристегнув ее, я вышвырнул пилота из кресла, на что Честенер сдержанно улыбнулся.

Олби кричал, чтобы мы не ждали, что Прэскота отвезёт другой вертолёт, но я и не собирался ждать. Я уже поднимался. Макс хлопал меня по плечу, убеждал, что всё обойдётся. Я же до смерти боялся обернуться, посмотреть на бледное лицо Евы. И одновременно умирал, как хотел увидеть её.

Время полёта почти умертвило меня, я едва ощущал своё тело, когда нёс Еву по белоснежному коридору лучшей клиники города. Раскидал охрану, напугал медсестёр, растерянно посмотрел на сломанную иглу, что торчала в моём плече: мне чего-то попыталась вколоть? Или вкололи?