— Я думал, что теперь ты большой, успешный дизайнер.

— Я даже не знаю, как я буду платить за аренду в следующем месяце.

— Ты касалась еще чего−нибудь?

— Не думаю.

— Как твои дела?

Лора вздохнула. Последний раз она видела его через неделю, после того как Андре, зам директора по продажам, убил своего финансового гаранта Грейси Померанц, узнавшей о подделках одежды[8]. Они тогда встретились, чтобы прояснить ряд деталей этого дела. Кангеми взял с неё тогда обещание, что она никогда больше не будет бегать по всему городу за убийцами. Он раскрыл дело, а ей едва удалось избежать смерти.

— За последние шесть месяцев или с тех пор, как Томасина упала замертво в роскошном туалете?

— Мы не знаем еще, мертва ли она, — отметил он.

— Ты просто жуткий зануда, — раздраженно бросила ему Лора.

— Думаю, в последний раз, когда я видел Томасину Вэнт, она таранила своим локтем ребро твоей сестры на подиум. А теперь она — модель на твоем показе?

Такой простой вопрос, но чреватый побочными значениями. «Как так случилось, что её убили на вашем шоу? Вы были злы на неё? Расскажите мне хорошую историю, потому что я ищу дырки в ней».

— Руби не любит конфликты. Поэтому, когда Томасина спустилась с подиума и заплакала, а затем извинилась, да так, что попала в три журнала и на разворот «Women’s Wear». И Руби наконец−то подняла трубку на её звонок. С того момента они стали лучшими подругами, как… — Лора подняла руку и скрестила указательный и средний пальцы. — А потом она начала появляться в офисе поздно вечером, чтобы забрать Руби, и, ходила с ней по магазинам. Она стала похожа на мужа моей сестры или что−то около того.

— А как ты к ней относилась? — спросил детектив.

— В общем, я не верю людям, которые честно не зарабатывали. Но Руби любит ее, поэтому она немного подросла в моих глазах. И она профессионал, даже когда она ведет себя как последняя сука. И она знает, как представлять одежду. Многие из этих девушек ведут себя так, будто мы заставляем их это делать. С ней такого никогда не происходило.

Кангеми сделал пометку. Она наклонилась вперед, чтобы посмотреть, что он пишет. Он не закрыл записную книжку, но внимательно посмотрел на нее. Должно быть понимал, что прочитать она ничего не сможет. Все слова были либо в сокращении, либо у него был нечитаемый подчерк.

— Как дела с тем блондинчиком? — спросил он. — Разрешил взять ему интервью. Не понравилось.

Стью в красках расписал жителям Нью−Йорка правду об убийстве Грейси Померанц, и, к его удивлению, ему предложили должность репортера. Он был просто на седьмом небе от счастья, что у него теперь будет рабочее место, а тот факт, что за статьи он будут получать деньги, вообще было пределом мечтаний. Затем начались интервью. Каждый разговор с ним стал похож на допрос. Каждый вопрос таил скрытый смысл. Он был гораздо веселее, когда он был просто курьером на байке.

— Все в порядке, — сказала она. Ему не должно быть никакого дела до Стью.

— А в компании как дела?

Его голос казался теплым и искренне заинтересованным, а Лоре так нужна был друг, чтобы выговориться после шоу, стресса от подготовки к нему, происшествия с Томасиной.

— Мы получили поддержку нашего спонсора, Пьера Севьена, и все шло хорошо, но этого хватило только до сегодняшнего шоу. После него предполагалось, что мы найдем еще финансовую поддержку. Я не знаю где, да и Пьер не сказал бы. Но если мы получим благоприятные отзывы от крупного журнала или знаменитости, то есть, когда они оденут наши вещи на мероприятие и упомянут в интервью об этом, мы получим определенную сумму за наш товар. Кроме того, даже если мы получим хорошие отзывы и соответственные финансовые вливания, этих денег, может не хватить на ткани и сопутствующие растраты, потому что ткань невероятно дорогая. И тут мы будем вынуждены вернуться к первоначальному инвестору, Бобу Шмиллеру, чья жена — Ивана Шмиллер, которая, по словам Руби, хочет сделать линию больше своей, чем нашей.

— Ивана Шмиллер, дизайнер интерьера?

— Декоратор. Она декоратор. И да. Если тебе нравится принты в виде рвоты животных на бархате с позолотой, то она является декоратором интерьера. Ты представляешь, что она сделает с моей линией? Мы построены на простоте и качестве, а она рассказывает о застежке−молнии из горного хрусталя. Итак, и вот мы здесь, как и Пенелопа Сидуиндер, самый важный рецензент на Земле, сидит в первом ряду, глядя на кучу моделей малолеток, не самых топовых. Отлично, правда? Пожалуйста, убейте меня.

Кангеми ухмыльнулся.

— Сколько часов в неделю ты здесь проводишь?

— Тот же самый вопрос ты задал мне, когда встретились впервые.

— Ты выглядишь еще более уставшей.

— Это стоит того. Моя собственная линия этого стоит. — Она, была полна решимости, поверить в это, хотя ее проблемы с этой фразы только начинались. И это была не только ее линия, но и Руби. Даже если она и проводила за пошивом меньшее количество часов, Лора должна была признать, что сестра не бездельничает. Время, проведенное в клубах и на благотворительных вечерах, может и выглядело как дыра в бюджете, но всеобщее добродушное расположение и положительные полу−рекламные слухи заработали на две трети раздевалки и небольшую скидку с модельным агентством «Mermaid».

— Можешь мне кое−что объяснить? — Он наклонился вперед. — Для чего эти шоу? Этот материал, все выглядит по−летнему, а сейчас самый холодный месяц в году. Кто будет это покупать?

— Ну, если вы хотите иметь хоть что−то в магазине к марту, то получить его вы должны в середине февраля. А чтобы товар оказался там, в середине февраля, нужен месяц на упаковку и доставку. Поэтому массовое производство должно быть начато в начале декабря, а до этого…— Лора сделала паузу, считая месяца на пальцах −… заказать ткань где−то в октябре, потому что её еще нужно будет раскрутить, окрасить и развесить. И… на чем мы остановились?

— Вторая неделя сентября.

— Правильно. Так вот, на показах магазины выбирают, что будут покупать. Мы, дизайнеры, делаем модели в единственном экземпляре и выставляем его на шоу, а затем покупатели приходят в выставочный зал, смотрят на него и обсуждают количество и цены. Затем мы отправляем материал в магазины и делаем все то, что я вам перечислила.

— Похоже, отличный способ сойти с ума.

— Уверена, твоя работа проще. — Как обычно, их разговор перерастал в игру, в которой она вроде все ему рассказала, а он так ничего не понял. — А как твои дела?

Он приподнял штанину, чтобы показать ей свои носки. Резинка была плотно прижата к голени. В их последнюю встречу его носки постоянно скатывались к верху туфель.

— Твоя девушка перестала их скручивать, я вижу, — сказала Лора.

— Она просто перестала стирать.

— Ах, извините. Разве это не входит в план работы с грязными носками?

— Она говорит, что если я звоню в ей в два часа ночи, то с проблемой грязных носок я могу справиться сам.

— Я хочу спросить вас о кое−чем другом, но, правда, это личное.

Кангеми усмехнулся.

— А это уже интересно.

— У тебя есть имя?

Кангеми только собрался отвечать, но в этот момент стойка, разграничивающая комнату, отлетела в сторону. Рокель Рик, женщина в безупречном итальянском черном платье и черных высоких шпильках, оттолкнула эту несчастную стойку со своей дороги. Владелица «Mermaid Modeling», сделала агрессию своим брендом, и он разлетелся как горячие пирожки. Один её взгляд пригвоздил Лору к полу.

— С Томасиной что−то случалось, — безапелляционно заявила Рокель.

«Эта женщина даже вопросы задает утвердительным тоном», — подумала Лора.

Но детектив, как, ни странно, нисколько не испугался.

— А вы кто? — спросил он.

— Все эти модели — мои. Я отвечаю за них. Итак… — Она позволила фразе повиснуть в воздухе в ожидание незамедлительного продолжения.

— Итак??? — Кангеми откровенно издевался, заставляя Рокель еще больше закипать.

— Поэтому, если кто−то повредит мои активы, он навредит мне и моим интересам. Мне нужно знать, кто это. У меня есть юристы! — Она повернулась к Лоре. — Что здесь происходит? О чем болтают девушки?

— Что ты имеешь, в виду под словом болтают?

Рокель открыла зеленый футляр, достала из него кусочек микрофибры с вышитым «Х» на углу и вытерла им очки.

— Вы следили, чтобы они не принимали наркотики или спиртное или нет.

— Я им не няня, — отрезала Лора.

Улаживание проблем было еще одной отличительной чертой Рокель. Когда Томасина сбила Руби в пятницу, Рокель был именно той, кто добыл извинения на развороте в WWD ко вторнику и интервью на шоу «Today». Она также договорилась с немецкой наследницей и дизайнером из «Адской кухни», чтобы встретиться в «Гроте», где Руби и Томасину можно было сфотографировать, не оставляя публике шанса для слухов и домыслов.

Кангеми встал между женщинами, и указал на место Лоры.

— Почему бы вам не присесть?

— Мне не нужно сидеть, — отрезала Рокель. — Я решаю проблемы всю мою жизнь. У меня контакты её семьи. Сообщите мне, что случилось и я свяжусь с ними.

— У нее нет никакой семьи, — съехидничала Лора, и ее сразу же прожег, будто лазером взгляд Рокель.

— Я рада, что ты так хорошо ее знаешь, — сказала Рокель, прежде чем вернуться в Кангеми. — Итак.

— Так. Я просто детектив. Возможно, вы захотите поговорить с нашим отделом по связям с общественностью.

— О, это слишком. — Она развернулась на каблуках и сделала два шага к выходу.

Канингеми, не очень нравилось, когда его в чем−то превосходят, окликнул её.

— Простите, мэм?

Рокель повернулась.

— Почему бы вам не присесть, чтобы я мог задать несколько вопросов.