– Да, – ответила она, и ничто в ее тоне не выдавало безысходной грусти в ее сердце. – Фонтли – твое, и ты не примешь никакой помощи от папы в чем-то имеющем к нему отношение. Или от меня.

Она попыталась убрать свою руку, пока говорила, но его пальцы крепко сомкнулись вокруг нее.

– Но если бы не твой отец, мне пришлось бы продать Фонтли, – сказал он. – А что касается…

– Ты хочешь вернуть ему деньги, да? – перебила она. Он поразился ее проницательности, но ответил почти сразу:

– Да, я действительно собираюсь это сделать, но твоя помощь моему дому – другое дело. Если ты предпочитаешь тратить свои деньги на новые занавески для Фонтли – да, я присмотрелся к ним, и они мне очень нравятся! – вместо всяких вещей, которые, я уверен, тебе хотелось купить, я благодарен, но я не собираюсь возвращать тебе деньги и вовсе не собираюсь благодарить тебя за отполированную мебель – что я тоже заметил! Лучшее, что пока я сделал для Фонтли, – это подарил ему такую прекрасную хозяйку; дом снова начинает приобретать должный вид. Ты, наверное, крутилась тут как белка в колесе, пока я был в Норфолке!

Она снова зарделась, но на этот раз от удовольствия.

– О, я так рада, что тебе не претит то, что я сделала! Я говорила тебе, что не стану вмешиваться, но подумала: ты, наверное, не будешь возражать, если я приведу некоторые вещи в порядок – не меняя их, а снова сделав такими, какими они были раньше! Вот только Шарлотта, приехав, сказала, что она едва узнала дом, и, хотя и уверяла меня, что ей это понравилось, я видела, что ей это не по душе, и от этого меня буквально бросило в дрожь!

– Шарлотта – дура! – сказал Адам, забыв, как страшился прежде увидеть, что заменили даже истрепанный коврик. Он сжал ее руку, прежде чем отпустить и встать из-за стола. – Пойдем в библиотеку! Там ты тоже повесила симпатичные новые занавески?

– Нет, нет, я к ней не притрагивалась! – торопливо сказала она. – Я думала, возможно, что, если ты не против, мы могли бы заказать новые занавески и в столовую, но в образцах узоров, которые мне до сих пор присылали, ни одна расцветка не похожа на ту, какой, как мне кажется, были старые.

– По-моему, они были какого-то горчичного цвета. – Он задумчиво наморщил лоб. – Пожалуйста, избавь меня от этой расцветки на сей раз! Я помню, они показались мне очень уродливыми еще тогда, когда моя мать впервые повесила их там. Дженни чуть не ахнула от равнодушного отмежевания сына от вкуса матери, которому она так ревностно стремилась следовать. Она заподозрила было, что муж сказал это лишь для ее ободрения, но, когда они дошли до библиотеки, он посмотрел на занавески и скорчил гримасу:

– Совсем выцвели! Странно, что я этого не замечал. Наверное, человек ко всему привыкает. Что мы повесим вместо них?

Сильно воспрянув духом, она показала ему образцы тканей. Ни один из тех, которые она считала самыми подходящими, не удостоился большего, чем сдержанное одобрение Адама, но когда он увидел кусочек красной парчи, то тут же сказал:

– Вот этот!

Она ожидала, что он выберет расцветку менее яркую, но когда он поднес парчу к тому углу, где стояла ваза эпохи Канси, то поняла и одобрила его выбор. Потом, зная, что это будет ему приятно, она сказала:

– Однако должна предупредить, милорд, счет вас не обрадует! Вы выбрали самую дорогую ткань из всех, которые мне прислали.

– О, правда? Но это единственное, что мне нравится! И какова же сумма?

– Около пятидесяти фунтов; я не могу сказать точно, пока не знаю, сколько ее пойдет на шторы.

– Просто ужасно! Но не кажется ли тебе, что еще ужаснее оскорбить мою вазу какой-нибудь дешевкой? Мы купим эту ткань. – Он отдал ей образцы, опустился в свое любимое кресло и, с довольным кряхтением вытянув ноги, сказал:

– До чего приятно снова оказаться дома! И не быть обязанным играть в вист или принимать участие в бессмысленной суете. Расскажи мне, что произошло за то время, пока я был в отъезде!

Глава 17

Три дня спустя в Фонтли приехала Джулия. Поместье лорда Оверсли располагалось к северу от Петерборо и, следовательно, на небольшом расстоянии от Фонтли. Джулия прискакала верхом, в сопровождении Рокхилла и двух своих друзей: мисс Килверли и ее брата, немногословного, спортивного вида молодого джентльмена, который напомнил Дженни Осберта, кузена Адама. Джулия объяснила, что визит был незапланированным.

– Мы отправились в Кройлендское аббатство, – сказала она. – Но когда Мэри – ты ведь помнишь Мэри, да? – узнала, как близко мы от Фонтли, то не успокоилась, пока не прискакала к вам гости!

Дженни, которая помнила мисс Килверли как одну из приятельниц Джулии, сказала, когда они здоровались за руку:

– Я вас очень хорошо помню! Как поживаете?

– Ужасно, что мы застали вас врасплох! – весело добавила Джулия. – Но я не сумела воспротивиться!

– Да и зачем? – ответила Дженни. – Я сейчас же пошлю за Линтоном; мы, знаете ли, добираем остатки урожая, и он помогает на одной из ферм.

– Помогает на ферме? – недоверчиво переспросила Джулия.

– Да, – сказала Дженни с едва заметной, сдержанной улыбкой. – Он тоже, как и фермеры, в халате, который не скажу чтобы был ему особенно к лицу. Но он находит в этом удовольствие! Я только что вернулась оттуда – относила ему полдник. Сливовый пирог и пиво – вот чем жнецы подкрепляются в этот час, но пиво не годится для его желудка: у него от пива разливается желчь. Ну вот, проходите все сюда и тоже отведайте полдник!

Когда Адам вернулся, он застал гостей в бывшей монастырской приемной, все еще сидящих за остатками легкой трапезы. Он приветствовал Джулию с непринужденностью старинного друга, но взгляд его, остановившись на ней, невольно потеплел. Она подала ему руку с улыбкой и грустью в глазах, но с шутливыми словами на устах:

– А твой халат, фермер Джайлс! Где он? Я разочарована!

– О, фермер снимает свой рабочий халат, когда принимает гостей! – ответил он, пожимая руку Рокхиллу. – Как поживаете? А?..

Приподнятая бровь мужа напомнила Дженни о ее обязанностях: она представила тех, кого еще не успела представить, и с удовлетворением отметила, как Адам вовлек в разговор довольно застенчивую молодую пару. Сама она не обладала талантом объединять в одну компанию разнородных людей, а поскольку Килверли побаивались Рокхилла, подозревая его в зубоскальстве всякий раз, когда тот томно изрекал очередное свое замечание, до приезда Адама они большей частью отмалчивались. Но через каких-то несколько минут они радостно болтали о дневной поездке; мисс Килверли присоединилась к восторгам Джулии по поводу красот Кройленда, а мистер Килверли заинтересовался рассказом Рокхилла о временах, в которые было основано аббатство.

Когда мисс Килверли выразила надежду, что ей позволят осмотреть Фонтли чуть поподробнее, Адам ответил:

– О, конечно! Но боюсь, вы будете разочарованы. Нам, знаете ли, не сравниться с Кройлендом.

– О!.. Такая прелестная арка! – возразила она. – А эта комната разве не очень древняя?

– Ну, ее всегда называли монастырской приемной, – признался Адам. – Считается, что часть внешней стены – древней постройки, но дом скорее эпохи Тюдоров[24] , чем средневековый.

– Не нужно из-за этого принижать его ценность! – сказала Джулия. – Я порой думала, что в нем встретились все эпохи, и фантазировала, что увижу монахов в галерее, которая прежде была дортуаром; даму в юбке с фижмами, исчезающую в дверном проеме, или кавалера в кружевах с падающими на лоб локонами, идущего передо мной по коридору.

– Например, Орландо Девериля? – проговорил Адам, глядя на нее с ласковым весельем – Ни один из моих более достойных предков не нравился тебе и вполовину того, как этот болван! Она поморщилась:

– Как ты можешь так говорить? Тебе следует им гордиться! – Она повернулась к своей подруге:

– Ты позже увидишь его потрет! Благороднейшее лицо, и с такими грустными глазами, будто он знал, что обречен! Я тебе рассказывала – это тот самый человек, который собрал войско и поскакал с ним на помощь королю!

– А затем был наголову разбит в первом же бою, – вставил Адам. – Из тех офицеров, мисс Килверли, что всегда героически подставляют себя под вражеский огонь. Мы как раз натерпелись под командой такого в прошлом году: очень отважный – а полководец никудышный.

Девушка не знала – смеяться ей или прийти в ужас, а Джулия рассердилась:

– Ты дурачишься, а мне не нравятся шутки на такую тему!

– А вот я, – сказала Дженни, подводя дискуссию к прозаической концовке, – к счастью, его не видела и рада этому, потому что мне бы не понравилось, если бы Фонтли кишело призраками, и наверняка мало кто из слуг остался бы здесь больше чем на неделю, если бы они вбили себе в голову, что за углом можно наткнуться на монаха. – И, уже вставая, она предложила:

– Если мы закончили, тогда идемте в галерею, хорошо?

Она кивнула Адаму, чтобы тот сопровождал компанию, и уже пошла было следом, но ее задержал Рокхилл.

– Вы тоже собираетесь идти? – спросил он. – Уверен, для вас это будет смертельная скука, как и для меня, прекрасно знакомого с древностями Фонтли. Пусть Линтон сердится на нас за непочтительность, давайте лучше прогуляемся по саду!

Она была слегка удивлена, но с готовностью согласилась. Пока они шли по сводчатому коридору к Большому залу, она спросила его, остановился ли он у Оверсли в Бекенхерсте.

– Нет, не у них, а совсем рядом, – ответил он. – Я навещаю родственников – дальних, но никогда не следует пренебрегать даже скучнейшими членами семьи, правда? Особенно когда они живут именно там, где ты больше всего хочешь находиться!

Она бросила на него быстрый взгляд и увидела, как его тонкие губы изогнулись в улыбке, вызывавшей настороженность у таких бесхитростных людей, как Килверли.

– Именно так! – сказал он, отвечая на ее вопросительный взгляд. – Вы очень разумны, леди Линтон, и вы совершенно правы в своем предположении.