— Раздевать тебя намного проще!

Пашка морщится, пытаясь натянуть джинсы на мою попу, и крякает от натуги. Я заливаюсь краской — понял ли эту фразу мальчик? Мужчине следует себя тактичнее вести себя при ребёнке.

Наконец, олигарх взваливает меня на плечо, как мешок с картошкой, и выносит из квартиры. Марат захлопывает входную дверь, и бежит следом, на ходу нахлобучивая шапку.

Мужчина поворачивается к ребёнку, и нахмуривается:

— А ты куда? Я в больницу её повезу, там ничего интересного нет. И там не детский сад — никто нянчится с тобой не будет!

— А со мной и не надо нянчится! И вообще, я уже не ребёнок! Я давно в школу хожу!

— Да? И сколько же тебе лет?

— Девять с половиной!

Я слышу этот разговор, и закрываю глаза. Вот-вот, всё раскроется. Пашка не дурак — он быстро всё сопоставит, как только поймёт, что это — мой сын.

— О, ну да, это в корне меняет дело, поехали!

Насмешливый тон Павла Ивановича заставляет меня улыбнуться, но сын, будто этого не замечает — он топает за нами.

Мужчина выносит меня на улицу, и укладывает на заднее сидение своего внедорожника. Марат садится рядом с ним на переднее сидение, и пристёгивается. Олигарх заводит мотор, и я слышу, как визжат шины.

— А как тебя зовут?

— Марат. А вас?

— Павел Иванович. А ты разве не знал? Ведь как-то умудрился мне позвонить. Как же я записан в телефоне у Анастасии Игоревны?

Выдыхаю. Чёрт побери, сын сейчас выдаст меня с потрохами!

— Я набрал ваш номер, потому что вы — последний, с кем она разговаривала. Но там не имя было написано, а фамилия — Александров. Я вообще подумал, что вы — с работы.

— Хм. Александров, значит, ну ладно.

Мужчина замолкает, а я закусываю нижнюю губу. Что сейчас подумал Пашка? Он-то, наверное, ожидал какого-нибудь интересного прозвища, а тут такой облом. Неприятно, наверное.

— Да, я с работы твоей мамы. Её начальник.

— Понятно.

По моему телу бежит дрожь. Олигарх с такой интонацией сказал фразу «Её начальник», что я тут же понимаю, в какой сфере я его подчинённая. Ну ладно, нужно выкинуть все пошлые мысли из головы.

Наконец, мы подъезжаем к больнице. Пашка выходит из автомобиля и поднимает меня на руки.

— Марат! Хватай ключи, закрой машину, сможешь?

— Я не маленький!

Я во все глаза смотрю на пререкания отца и сына. Как они похожи, чёрт возьми! Неужели они сами не видят этого? Оба упёртые, волевые, характерные. Да ещё и как две капли воды похожи друг на друга!

— Отлично, действуй!

Павел Иванович кидает мальчику брелок с ключами от автомобиля, хватает меня поудобнее, и быстрым шагом направляется к медицинскому учреждению. Я изо всех сил цепляюсь за шею мужчины, прижимаясь к нему, ощущая его тепло и аромат дорогого парфюма.

— Срочно, врача! Девушке плохо!

Медсестра морщится и кривит рот:

— Мужчина, все поступления — через соседний вход, приёмное отделение!

— Я сказал — срочно сюда врача! Иначе тебя сегодня же уволят!

— Какого врача-то хоть звать?

Женщина недовольно оглядывает меня с ног до головы.

— Терапевта! А там посмотрим.

Медсестра не спеша удаляется, а олигарх усаживает меня на жёсткую металлическую лавку, стоящую вдоль стены. В больницу вбегает Марат с пакетом вещей. Значит, мальчик успел собрать мне кое-что из необходимого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Какой же он умница!

— Ну что?

— Ждём врача. Жду пять минут, и начинаю крошить эту больницу по частям. Если бы я знал, что у Насти — ничего серьёзного, отправил бы её в хорошую частную клинику. Но эта просто была самая ближайшая.

Мне становится страшно. Даже если Пашка уже не бандит, замашки у него остались прежние — он угрожает, запугивает, ломает. Способен ли этот мужчина на созидание, любовь, привязанность?

— Так потом можно перевести её в платную больницу.

Мальчик пожимает плечами, и грохает рядом со мной пакет с вещами. Мужчина щёлкает пальцами:

— Молодец, малец, соображаешь!

— А то!

Сын подбоченивается, и меня берёт гордость — какой же он у меня хороший получился, несмотря на всё, что с ним произошло. У него Пашкин характер — несгибаемый. Достигает своих целей, и упорно движется вперёд, не смотря на преграды. Прям как олигарх.

Словно услышав мои слова, мужчина ласково трепет мальчика по голове, и спрашивает:

— Небось, в отца такой умный?

У меня перехватывает дыхание от неожиданного вопроса олигарха, и я бледнею. Интересно, почему он вдруг спросил об этом? Неужели, начинает что-то подозревать? И смотрит на мальчика как-то странно. Хотя, их схожесть только слепой не заметит — те же глаза, нос и волосы. Кажется, завеса моей тайны, вот-вот, рухнет.

Мальчик пожимает плечами. В его взгляде читается такая неподдельная грусть, что у меня щемит сердце. Неужели моему сыну так не хватает рядом мужского плеча, настоящей отцовской поддержки? Вправе ли я отнимать у мальчика отца, тем более, что вот он, стоит перед ним.

— Не знаю. Я его никогда не видел, а мама говорит, что он переехал куда-то из Москвы. Так что, вероятно, и не увижу.

Павел Иванович прищуривается, и хмурит брови, переводя на меня недоумённый взгляд. Моё сердце начинает бешено стучать, и я уже предвкушаю тот вопрос, который последует в следующую секунду.

— А где твоя мама?

Всё, это конец. Я закрываю глаза. Мои ресницы подрагивают от напряжения, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Нет, я сейчас совсем не в форме, и не готова объяснить двум мужчинам, почему я сразу им всё не рассказала.

— Так вот же она.

Марат указывает на меня пальцем, и я чувствую на себе обжигающий взгляд серых глаз мужчины. Готова поклясться, что он сейчас просто сверлит меня взглядом. Нет, не буду открывать глаза, притворюсь спящей.

— Кто?

Олигарх, видно ошарашен ответом мальчика. Этого он никак не ожидал, и переспрашивает, чтобы наверняка быть уверенным, что это ему не снится.

— Моя мама, Анастасия Игоревна.

— Мама….

Олигарх протягивает это слово, осмысливая. Ну-ну, ему осталось только всё сопоставить. Для такого умного мужчины, как Пашка — это — пара пустяков.

— А какого числа у тебя День Рождения?

Я вжимаюсь в лавку и продолжаю упорно на ней сидеть с закрытыми глазами. Словно, приросла.

Сын быстро говорит дату своего Рождения, не забывая при этом указать год. Ну, тут олигарху остаётся только отсчитать девять месяцев назад. Думаю, точную дату нашего знакомства в туалете он не помнит, но должен помнить хотя бы месяц.

Мужчина замолкает, и я чуть-чуть приоткрываю глаза, чтобы посмотреть на выражение его лица. Павел Иванович видно, ошарашен. С его лица сползли все краски, и он, не мигая, изучающее смотрит на ребёнка.

Капец… В обморок бы сейчас упасть.

— Добрый вечер. Кто тут срочно требовал врача?

Выдыхаю, и полностью открываю глаза. Перед нами стоит пожилой врач в белом халате, и внимательно осматривает нашу компанию. Пашка вскакивает с лавки, и указывает на меня пальцем:

— Вот, девушке плохо. Высокая температура, потеря сознания, кашель, заложенность носа.

Врач упирает руки в бока, и нахмуривается:

— Я думал, тут что-то серьёзное! Ранение, например! А она нормально выглядит, и даже в сознании! Все поступления через приёмное отделение!

Александров цокает языком.

— У меня есть справка из приёмника.

Олигарх достаёт из портмоне пятитысячную купюру и вкладывает её в руку терапевта. Тот мигом добреет.

— Хорошо, ведите её в кабинет, я осмотрю. Только разденьтесь, пожалуйста.

Пашка скидывает с меня пальто, и стягивает с головы шапку.

— Не притворяйся, я знаю, что ты не в обмороке!

Олигарх шипит мне на ухо, но я снова закрываю глаза. Блин, какая же я трусиха. Нет уж, пусть Пашка и Марат всё выяснят без меня. А я тут пока полежу, полечусь.

Павел Иванович волочет меня в кабинет, вслед за врачом, и, усадив на кушетку, уходит. Я смотрю вслед удаляющемуся мужчине и понимаю, как он напряжён.

Доктор начинает осмотр, и я послушно рассказываю ему о своих симптомах. Язык плохо слушается меня, а руки трясутся, но уж лучше я буду сидеть тут, в кабинете врача, чем выйду отсюда.

Олигарх меня убьёт.

— Ну что ж, мы кладём вас в больницу. Сейчас отведу вас в палату.

— Что со мной?

— Пока мне сложно что-то сказать, вот так, без анализов и рентгенографии лёгких. Но у меня подозрение на острую форму воспаления лёгких. Сегодня начнём лечение — попытаемся хотя бы сбить вашу температуру, завтра с утра пойдёте сдавать анализы. Там и решим.

Киваю.

Врач с сомнением смотрит на меня:

— Сама вы вряд ли дойдёте. Сейчас позову ваших мужчин!

— Нет-нет!

Я хриплю, но мужчина не слышит моих вялых попыток — он уже отправился за олигархом. Ну, и что мне теперь делать?

Закрываю глаза, и в ту же секунду в кабинет входит злой и потный Павел Иванович. Я понимаю, что он уже всё разузнал у Марата, и, без сомнения, обо всём догадался.

— Это ваша жена?

— Почти.

Олигарх уклончиво уходит от ответа, и я хмыкаю. Ну да, у него таких «почти жён», наверное, пол-Москвы.


— Несите её за мной, я провожу вас в палату.

— Нам нужна только платная отдельная палата со всеми удобствами!

— Но…

Врач мешкает, а Пашка уже похлопывает его по плечу, извлекая из внутреннего кармана пальто, портмоне.

— Самая лучшая, вип — палата, которую только можно придумать. Вы меня поняли?

Он бросает на рабочий стол доктора стопку купюр, и прищуривает свои серые глаза.