— Я понял вас.

Врач быстро убирает деньги в карман своего халата и жестом показывает идти нам вслед за ним. Пашка берёт меня на руки, и я зажмуриваюсь. Чёрт побери, я ужасно боюсь посмотреть ему в глаза.

— Не притворяйся умершей! Лучше ответь мне на один вопрос — от кого у тебя ребёнок, и почему ты ничего мне не сообщила о мальчике?

По моему телу проносится волна озноба. Ну, вот и всё — олигарх обо всём догадался и требует от меня ответа. Конечно, подсчитать цифры не составило мужчине большого труда.

— Отвечай!

— От тебя.

Мужчина подбрасывает меня на руках, как пушинку, и продолжает движение. Я ойкаю, и вновь вцепляюсь в его шею.

— Я боялась тебе сообщить.

Мой хриплый голос еле слышен в коридоре больницы, но Пашка, конечно же, всё отчётливо услышал.

— Да ладно! Значит, придти ко мне домой, переодевшись Снегурочкой — ты не испугалась. Спасти меня от нападения Катрин — тоже. А тут вдруг испугалась?

— У меня не было времени…

— Не ври! У тебя было полно времени! Мы столько раз оставались наедине, но ты упорно молчала и продолжала скрывать, что родила от меня ребёнка! Как ты могла так подло поступить?

Павел Иванович шипит, и багровеет. Я в страхе закрываю глаза. Да, он прав, конечно. Но мне не хватило сил всё рассказать. И, тем более, я очень боялась, что мужчина просто отберёт у меня мальчика. Он на моём фоне выглядит более хорошим родителем. Он не бросал ребёнка в роддоме, не отказывался от него. А ещё у Пашки есть связи, много денег и шикарный особняк.

Ну, и кому судьи отдадут Марата? Ответ очевиден.

Я закусываю губу, чтобы не разреветься.

Врач открывает одну из дверей, и приглашает нас войти. Олигарх втаскивает меня в палату, и бросает на койку, как овощ, застеленную свежим, хрустящим постельным бельём.

Палата небольшая — метров девять, вытянутой формы, с окном. Около палаты — личный санузел. В самой палате есть раковина, стол, кровать и тумбочка. На стене — прибита вешалка для одежды.

— Вам подходит?

Врач склоняет голову на бок и внимательно смотрит на моего сопровождающего. Пашка кривит рот и сводит брови на переносице:

— Вы издеваетесь? Я вам предостаточно заплатил, чтобы палата выглядела совершенно по-другому.

— Но, это лучшая одноместная палата.

— Значит, купи с тех денег телевизор, чайник, микроволновую печь. Чтобы было всё необходимое! Ты понял?

Доктор почтительно приседает и кланяется. Я понимаю, что олигарх крайне разозлён, и предпочитаю помалкивать.

Тут в палату вбегает Марат в расстёгнутой куртке, с пакетом моих вещей.

— Еле вас нашёл! Хорошо хоть, медсестра на посту сказала, куда вы пошли.

— Я же сказал тебе ждать меня в холле!

Пашка вращает серыми глазищами. Мальчик подбоченивается, и упирает руки в бока:

— А вы мне не указывайте! Вы мне никто, понятно?

— Да что ты говоришь?

Олигарх расплывается в сладкой змеиной улыбке, и поворачивается ко мне. Его трясёт от злости.

— Вот твоя мамочка нам всё и расскажет сейчас.

Я бледнею — меня бросает в жар, а ноги подкашиваются. Врач, видя такую глобальную перемену на моём лице, тотчас начинает махать руками:

— Нет-нет! Я запрещаю вам устраивать разборки в больнице! Девушка очень слаба, ей нужен покой и правильное лечение! Не нужно её тревожить. Вот вылечится, тогда спокойно всё выясните!

Выдыхаю. Доктор просто спас меня! Уже во второй раз!

— Ладно, Айболит.

Пашка кивает, и хлопает доктора по плечу.

— Уходите! Завтра Анастасия Игоревна сдаст анализы, и мы начнём лечение. А пока она будет под нашим присмотром. Только решите, с кем пока будет жить мальчик. Ведь его нельзя оставить без присмотра, он ещё ребёнок.

— Я не ребёнок!

Марат тотчас шипит, как обиженный ёжик, а олигарх тут же подхватывает его на руки.

— Конечно, он пока поживёт со мной.

Я во все глаза смотрю на разворачивающуюся картину. Как это так? Я столько лет искала Марата не для того, чтобы отдать его Павлу Ивановичу! Кажется, мои страхи и опасения начинают сбываться.

— А где вы живёте?

— У меня особняк на Рублёвке. Я познакомлю тебя со своей дочерью, вы подружитесь. Её зовут Василиса, ей пять лет. Я уверен, вы найдёте общий язык, и будете жить как брат и сестра.

Застонав, отворачиваюсь к стене. Ну вот, Пашка отберёт у меня ребёнка! Где Марату больше понравится жить? В убогой квартире на окраине Москвы или в шикарном особняке, доверху наполненном игрушками? Тут и думать нечего!

А когда Павел Иванович объявит мальчику о том, что он его настоящий отец, Марат вообще и думать обо мне забудет!

— Ну, вот и славно, уходите. Навестить больную и привезти необходимые вещи можно будет завтра, с двенадцати до двух.

Врач выталкивает посетителей из палаты, но мальчик, ухитрился подбежать ко мне. Я провожу трясущейся потной ладонью по его прохладной щеке:

— Ты приедешь завтра ко мне?

— Конечно. Ты же моя мама. Теперь я буду о тебе заботиться.

— Не ругайся с Павлом Ивановичем, хорошо?

Марат кивает и чмокает меня в щёку. Я закусываю губу, и провожаю его удаляющуюся фигурку глазами. Слеза умиления скатывается по моей щеке. Позвоню Пашке вечером, попробую с ним поговорить по телефону.


Интересно, под видом кого олигарх собирается привезти мальчишку в свой дом? Насколько я поняла, у него и так куча проблем — пьющая жена, приехавшие тесть с тёщей, избалованная дочь. Только моего Марата им ещё и не хватало!

Полежав немного, я всё-таки, смогла встать и переодеться в свободную одежду — сын положил мне в пакет мой домашний халат, уютные тапочки, полотенце и зубную щётку.

Заботливый мой!

В палату входит медсестра. Тощая, словно спица, она орлиным взглядом оглядывает меня с ног до головы и выдыхает:

— Это вы тут у нас всё отделение переполошили?

— Я не знаю, о чём вы говорите.

— Ну, как же. Это же ваш муженёк час назад разнос заведующему устроил! Сейчас вам и телевизор, и чайник принесут. Всё для вас.

— Мой муж заплатил за все удобства. Так что и вам следует помалкивать и улыбаться!

Я хриплю последнюю фразу и устало устраиваюсь на кровати. Вот ещё! Не позволю в себя тыкать!

— А я тебе сейчас укольчик болючий поставлю, посмотрю, как ты запоёшь! Ишь, фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! Здесь обычная муниципальная больница. Хочешь вип — палату, езжай в другую! У нас тут простые люди лечатся, без прибабахов.

Молчу. Сдам анализы, и с готовым диагнозом попрошу перевести меня в другую больницу. Я просто не смогу тут лежать. Из-за Пашкиного отношения и ко мне тут будут относиться так же — никто не будет целовать мне руки, как он надеялся. Наоборот, будут только завидовать и злиться.

Медсестра машет на меня рукой, и возвращается со шприцем в руках.

— Заголяйся! Жаропонижающее тебе поставлю. Лекарства у нас простые, советские. И шприцы тоже. Золотых нет, уж простите.

— Что, прям советские лекарства? Изготовленные ещё при СССР? Так они, небось, негодные?

— А вот мы на тебе сейчас и проверим!

Я понимаю, что она просто издевается надо мной, но стойко продолжаю молчать, оголив ягодицу.

— Тут направления на мочу и кровь. Сдашь мочу с утра, до восьми, на посту у меня оставишь. Потом кровь пойдёшь сдавать, с восьми. Перед этим не есть!

— Хорошо.

— Спокойной ночи!

Она щёлкает выключателем у двери, и уходит, громко хлопнув дверью. Я морщусь, пытаясь перевернуться на бок. Место укола доставляет мне дискомфорт, лежать я никак не могу.

Кое-как встав с кровати, подхожу к столу и набираю номер олигарха.

— Как ты там?

— Меня тут все ненавидят по твоей вине! Только что медсестра поставила болючий укол, всю задницу жжёт.

Смех мужчины ставит меня в тупик.

— Ну, а что ты хотела, Снегурочка? Бедные всегда ненавидят богатых, это правда. И стремятся побольнее укусить, разве ты не знала?

— Я хочу попасть в другую больницу, мне тут не нравится!

— О, капризы пошли. Ты приехала лечиться? Чудесно, лежи и лечись!

Я в ступоре. Пашка не хочет забрать меня отсюда? Но, как же так? Сначала он повёл себя так, что против меня ополчился весь персонал, а теперь хочет, чтобы я это всё выслушивала. Это что, месть?

Сглатываю слюну. Ладно, потерплю.

— Как Марат? Надеюсь, ты ничего не рассказал мальчику?

— Нет, я решил, что это должна сделать ты. Заодно и мне всё расскажешь. Я до сих пор не понимаю, как у тебя хватило наглости так долго скрывать от меня рождение ребёнка!

— Я не скрывала. Или ты забыл, что просто поимел меня на дискотеке в ночном клубе, и смылся?

— Я не смывался! Наоборот, ты убежала первой, даже имени своего не сказала. А я потом пытался тебя найти, извиниться, поговорить. Но не смог — я же ничего о тебе не знал!

— Я тоже о тебе ничего не знала.

— И ты не сделала аборт, почему? Тебя ведь изнасиловал незнакомый парень. Я тут поговорил с Маратом, и понял, что он воспитывался в приёмной семье. У меня к тебе по этому поводу тоже есть вопросы. Интересно, тебя совесть не мучила?

Я чуть не задыхаюсь от нахлынувших на меня чувств. И это олигарх говорит что-то про совесть? Неужели, ему знакомо это чувство? Уж если я такая плохая мать, то и он не лучше!

Но это не телефонный разговор. Лучше перевести тему, иначе я наговорю мужчине гадостей, и он запрёт сына в особняке, подальше от меня. Мне нельзя с ним ссориться.

— Как твоя жена восприняла появление незнакомого ребёнка? Насколько я поняла, она очень ревнива. И могла сразу догадаться, что вы с ним — родственники.

— Лилия? Её нет дома. Тесть положил свою доченьку в наркологическую клинику, на неделю. Надеется закодировать её от алкоголизма. В доме — только тёща и Василиса. А они очень хорошо приняли Марата.