— Проснулась? — погладил он меня по плечу.

— Конечно, этот потенциальный куриный суп не дал поспать. Хорошо, что не лето сейчас, я даже боюсь представить во сколько он начинает орать, — прошипела я, поднимая на него глаза.

— Это все прелести деревенской жизни, — улыбнулся он, чмокнув меня в лоб.

— Оливье, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Например? — уселся он на кровати, немного насторожившись.

— Ты таскался за мной месяц. И чем я больше об этом думаю, тем больше меня беспокоит вот что. Либо ты двадцать четыре часа наблюдал, находясь рядом, либо кто-то тебе помогал.

Парень стушевался, и почесал переносицу. Видно было, что подобного он не ожидал, и легенды подходящей у него сейчас в запасе нет. Но тем лучше, значит выложит все начистоту, не став врать и выдумывать.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком дотошная? — покачал он головой, погрустнев разом.

— Не темни, Оливье, я хочу знать правду. Кто наглым образом все это время меня сдавал?

— Ты обещаешь, что не будешь сердиться? — поинтересовался он, отходя на безопасное расстояние.

А мне хотелось сказать, что это глупо. Во-первых, здесь нет ничего подходящего, чем можно в него запустить в случае, если мне не понравится его ответ. А, во-вторых, я вроде и не изверг.


— Выкладывай, — рыкнула я, — пожалуйста, — добавила, как можно ласковее.

— В общем, увидел я тебя в мае на концерте, ты находилась через ряд от меня. Да и сложно остаться было в стороне, когда рядом такая зажигательная девчонка. Твоя энергия выплескивалась за края, наверное, поэтому я и обратил внимание. Вместо того, чтобы смотреть на сцену — таращился на тебя. Аж голова затекла через полтора часа. Когда все закончилось, и народ стал расходиться, я вышел со стадиона и пошел в метро, и вот надо же свезло. В вагоне я оказался рядом с твоей подругой.

Я почесывала макушку, слушая его рассказ. Пока что все сходилось, но, когда он упомянул про подругу, я заскрипела зубами. Ну, Люська, ну зараза! Еще не услышав продолжения, я уже пришла к выводу, что подружка приложила руку, но как оказалось, мнение мое о Люське было даже слишком хорошим. Оставалось лишь открывать рот, периодически моргая, потому что слов приличных найти было архисложно.

— Мы разговорились, — продолжил рассказ Оливье, — она оказывается тоже приметила меня и поэтому разговор потек в данном русле. Мы болтали о музыки, вечере, и прочем. И тут я подумал, что это мой шанс. Раз уж вы были вместе, значит, неплохо друг друга знаете. По крайней мере, Люде известен твой номер телефона. Я осторожно перевел разговор в данную плоскость, кажется, она даже не удивилась. Наоборот с радостью поделилась подробностями твоей жизни.

— Какими? — почувствовав, как разом заныли все зубы, пробурчала я.

Что там могла насочинять эта фантазерка представить было страшно. Воображение у нее отличное, и приукрасить что-то Людке труда не составит.

— Сообщила, что ты одинока, собираешься ехать во Францию на стажировку. Любишь искусство, рок, гоняешь на мотоцикле и собираешься набить тату.

— Ты сразу не сбежал после ее слов? — нервно хихикнула я, поражаясь тому с какой легкостью подружка выдала всю информацию постороннему человеку. Это повезло, что Оливье можно сказать так с чувствами подошел к этому вопросу, а если на его месте оказался бы жулик, тогда неприятностей не избежать.

— Нет, мне стало еще интереснее. Такой азарт разгорелся, тогда я понял твердо: ты мне нужна. Просто необходима. И я все сделаю лишь бы познакомиться с тобой.

— Ты точно маньяк.

— Зря ты так говоришь, Ульяна, просто я верю в любовь с первого взгляда.

Я вопросительно взглянула на него, поражаясь, что в двадцать первом веке есть еще мужчины романтики.

— Ну, ладно, — поднял он руки вверх, — не в любовь, но что-то все равно внутри щелкнуло. Я ехал до конечной, а подруга твоя должна была выходить через две станции, но лишь махнула рукой и поехала дальше, не переставая нахваливать тебя.

— Спасибо за рекламу, удружила Люська, — фыркая, запустила я в Оливье подушкой. Он ловко ее поймал и вернул на законное место.

— Я тоже готов сказать ей «спасибо». Ты уехала во Францию, а через несколько дней у нас там намечались сборы, так что я благополучно отбыл следом. К тому моменту я уже знал твой приблизительный распорядок дня, но подойти все не решался. Только в Париже, видимо, под впечатлением от города один раз подошел, столкнувшись с тобой на Елисейских полях.

Я почесала бровь, пытаясь припомнить кого-то, но в голове было пусто. В Париже я мало с кем общалась, тем более, русского парня бы я точно запомнила.

— У меня не было бороды, — усмехнулся он, — и заговорил я с тобой на французском. Ты недоверчиво посмотрела и поплелась дальше, напевая себе под нос.

— Что совсем не обратила на тебя внимание? — сдерживая смешок, промолвила я.

— Продинамила, — выдохнул он. — Наверное, заслужено.

— В магазине ты тоже решил, что пора забрасывать удочку? Кстати, маска была дурацкая.

— Нууу, — протянул он: — Там я действовал наудачу, план был несколько иным, предполагалось, что ты пойдешь домой, а вот в подъезде все и свершится.

— Что свершится? Ты наберешься смелости и сделаешь первый шаг?

— Почти, — прикусив губу, замялся Оливье, — у нас с Людой был отличный план, просто фееричный.

— Что ж такого вы придумали? — сгорала я от любопытства.

Кажется, даже злости уже и не осталось на эту парочку, а вот история вышла занимательная.

— Я должен бы тебя похитить, — выдохнув, произнес Оливье. — Погоди, не злись, — пискнул он, замечая, как мои глаза наливаются кровью

— Что ты должен был сделать?! — шагнула я к нему.

— Похитить, — повторил он робко, — в экстремальной ситуации люди проникаются симпатией либо к спасителям, либо к темной стороне.

— Ага, стокгольмский синдром, слышали о подобном. И ты, — ткнула я пальцем его в грудь, — решил все проверить на практике. Ну, спасибо большое.

— А что мне еще оставалось делать? — как-то виновато произнес он.

— Например, сделать все по-человечески, как миллионы знакомятся. Нет, меня обязательно надо было довести до бешенства, заставив едва ли не поседеть. Ты чего вообще добивался? Что я упаду к твоим ногам после всего? Или спать перестану по ночам, кусая локти, что такой герой помог мне избавиться от груза проблем?!


— Ульяна, я понимаю, поступок мой не подлежит оправданию. Но я из лучших же побуждений, — попытался Оливье оправдаться.

Внутри у меня всего горело от ярости, хотелось разорвать его на клочки, ну заодно и Люську. Умники, мать их! И как теперь быть, эмоции, конечно, заслоняли ясную картину мира. И, наверное, стоило сесть, а может просто подождать пару дней, чтобы все улеглось, но сейчас я готова была вцепиться в этого парня.

Задыхаясь от ярости, я наступала на него, молотя в грудь кулачками, Оливье в какой-то миг перехватил мои руки. Мы смотрели в глаза друг друга, мне хотелось плакать и одновременно нервно смеяться, что хотелось ему — я не знала.

— Прости меня, — прошептал он, стирая большим пальцем слезу, что прокатилась по моей щеке. — Ты мне действительно дорога. Знаю, что виноват, и, если не простишь, постараюсь понять.

Я шмыгнула носом и уткнулась в его плечо. Оливье обнял крепко меня, а я потянулась к его губам, отдавая себе отчет, что уже ничего исправить нельзя.

— Прости, — промолвил он мне в губы, обдавая жарким дыханием.

— Молчи лучше, пока еще чем-нибудь не испортил себе карму, — шикнула я, притянув его к себе.

Руки Оливье забрались мне под свитер, когда я и так практически потеряла голову от его поцелуев. Он так трепетно и нежно обращался со мной, будто я могла в любой момент убежать. Только давать заднюю я не собиралась, но ему об этом знать совсем не обязательно.

Стянув с него пуловер, я прикоснулась губами к ключицам, и тут на секунду обернулась на дверь комнаты.

— Райки нет, — шепнул он: — Сказала, что поедет в город, вернется только к вечеру.

Его губы ласкали мою кожу, обжигая каждым прикосновением. Дурманили, играли, дразнили. Борода только немного щекотала, но это пограничное состояние между блаженством и толикой неудобства, создавало какую-то поразительную картину удовольствия.

— Хочу тебя, — прикусив мочку уха, прорычал Оливье.

Я лишь кивнула, хотя, кажется, уже мало соображала, просто отдавалась ощущениям. Сбросив свой свитер, я обвила его шею руками, желая быть ближе, чувствовать тепло, его дыхание. Когда он прикоснулся к груди, я вскрикнула, Оливье довольно улыбнулся и припал к ней губами, лаская языком. Постепенно он проложил дорожку из поцелуев вниз, обводя языком пупок, а я замерла. Нет, не передумала, как могло показаться на мгновение, просто хотелось доставить и ему удовольствие. Выбравшись из-под него, я облизнулась. Уселась сверху на Оливье, расстегивая ремень на его брюках. Пальцы дрожали и отказывались слушаться, он было хотел помочь, но я ударила ладошкой его по рукам, призывая расслабиться. Мне нравился запах его тела, такой терпкий, мужской. Нравилось касаться его кожи, дразня языком, играя на грани фола. Когда брюки вместе с боксерами оказались на полу, я осторожно, сама волнуясь не меньше его, прикоснулась губами к мужскому возбуждению. Оливье гулко выдохнул вздрогнув. А я, подняв на него хитрые глаза, улыбнулась. Избавившись наконец от одежды, устроилась на нем сверху, сделав несколько круговых движений.

Оливье обхватил ладонями мою грудь и чуть потянул за соски. Было ужасно приятно, и снова эти ощущения, когда боль топчется рядом с негой. Он заставлял мое тело взрываться яркими огнями, распаляя и осушая его, как бокал с вином. В его умелых руках я таяла и расцветала, ныряла на дно, доставая руками до золотистого песка и снова оказывалась на поверхности, ловя солнечные лучи.