— Вы очень добры, мистер Кэмерон, — сказала она. — Но так случилось, что я уже пообещала кое-кому, что пойду с ним в «Лейдис-Хаус». Так как ваш брат не вернется, то должна сказать, что Джад Блик уже пригласил меня пойти с ним.

— Джад Блик? Гм.

— Я так жду этого вечера, — болтала Дженни. — Я уверена, что там будет так весело. Джад такой милый парень. Очень забавный и добрый.

— Так, значит, у вас и в самом деле все в порядке? — спросил Брюс.

— Полностью, спасибо. — Она встала и он поднялся вместе с ней. — Я, пожалуй, пойду, если вы не возражаете.

— Я могу подвезти вас куда-нибудь?

— Нет, спасибо. Ведь я просто гуляю.

— Тогда я пройдусь с вами немного, — спокойно сказал Брюс. — Сделайте мне одолжение, я так мало двигаюсь последнее время.

Чтобы поддержать разговор, Дженни сказала:

— Я так поняла, что вы часто ходите на охоту в лес, стреляете оленей, птиц и все такое.

— Разумеется. Это великая страна. Хотя надо сказать, что я охочусь с камерой, а не с ружьем. Я надеюсь, вам это сказали?

— Нет. Этого мне не сказали.

— Я никогда не разрушаю дикую природу по своей прихоти, — сказал он. — А кто разговаривал с вами, Дженни? Мораг Гатри?

— Нет. Она вами просто восхищается.

— Значит, это был Лэрри. Конечно. Он вам рассказал, какой я дикарь. Я знаю, что он так ко мне относится.

Дженни почувствовала, что ее загнали в угол.

— Он никогда мне так не говорил, мистер Кэмерон. Я полагаю, что вы с ним не всегда думаете одинаково, но Лэрри не имел в виду…

— Неужели? Как давно вы знаете его? Дженни не ответила. Она так хотела обвинить Брюса Кэмерона в том, что он предвзято относится к Лэрри, что он жестоко обращается с ним, отказавшись развивать должным образом его музыкальные способности. Но трудно говорить людям такие вещи. Она шла дальше, как будто не слыша его, а затем повернулась и спросила:

— А где же Топси?

Брюс оглянулся назад.

— Вон она, бежит за Бароном, — ответил он. — Они теперь прекрасно ладят. Что точно говорил обо мне Лэрри?

— Я бы не хотела это обсуждать, мистер Кэмерон, если вы не возражаете. Так как вашего брата здесь нет, я…

В его глазах сверкнуло что-то, похожее на удовлетворение.

— Я получил ответ, — сказал он. — А теперь давайте поговорим о чем-нибудь другом. Я полагаю, вы будете работать в магазине этим летом? Ожидается бурный сезон. Около четырех тысяч туристов каждую неделю в течение всего лета. И по крайней мере двадцать тысяч приедут, когда мы будем выбирать королеву Яблоневого цвета.

— Я ничего не слышала об этом, — заметила Дженни. — Это что, фестиваль, вроде Майского дня в Англии?

— Да. Мы проводим его во всех прибрежных городах в июне, когда цветут яблони. Это большой праздник с музыкой, спортивными состязаниями и парадом украшенных платформ. Затем выбирают королеву… и все кончается большим ночным балом.

— Звучит здорово. Я буду ждать этого праздника.

— Вы можете принять участие в конкурсе, если хотите, Дженни. Теперь вы жительница Харбора, поэтому можете предстать перед судьями наравне с другими девушками.

— Я полагаю, вы в составе жюри.

Брюс улыбнулся:

— Вы полагаете неправильно, Дженни. Королеву будут выбирать преподобный Джексон и старый Дональд Маккензи при поддержке двух замужних дам. Холостяки не принимают участия, чтобы никто не мог упрекнуть их в пристрастности.

Он продолжал непринужденно болтать, пока они вновь не подошли к концу переулка. Его большая машина стояла неподалеку, и Барон побежал, чтобы запрыгнуть туда, как только Брюс открыл дверцу. Топси суетилась возле колес, теперь ей было жалко расставаться с собакой. Дженни подхватила ее на руки, несмотря на ее громкие возражения, и крепко держала кошку в руках.

— Хотя бы кошке понравилась наша прогулка, — заметил Брюс. — До свидания, Дженни. Встретимся на танцах.

— До свидания, мистер Кэмерон. — И Дженни быстро зашагала домой.

Глава 5

Многие годы спустя Дженни все еще вспоминала свой первый визит в «Лейдис-Хаус». Она надела свое единственное вечернее платье — недорогое, обтягивающее, из белых хлопчатобумажных кружев, — которое она купила в большом универмаге в Глочестере перед самым своим путешествием за океан. Оно выглядело таким простеньким, что она отправилась на Мейн-стрит и раскошелилась на пару зеленых матерчатых туфель, которые продавщица назвала «лодочками» и которые так подходили к ее маленькой зеленой сумочке. Глядя на свое отражение в зеркале, Дженни чувствовала неуверенность в предстоящем вечере и от всей души желала, чтобы ей не нужно было туда идти. Когда она зашла в гостиную, где уютно расположились Чарльз и Марта, те стали уверять ее, что она выглядит «очень хорошенькой и нарядной», но это было для нее слабым утешением.

Дженни не почувствовала себя лучше, когда приехал Джад. Его светлые волосы были сегодня гладко прилизаны, а черные брюки и белый льняной смокинг просто безупречны. Он нежно улыбнулся ей, вручая ей маленькую пластиковую коробочку, перевязанную золотистыми ленточками.

— Это мне? — воскликнула Дженни. — О, спасибо. Что это?.. Это цветы! Великолепная орхидея. До сих пор никто никогда не дарил мне орхидей. Как это мило с твоей стороны, Джад.

— Всегда следует позаботиться о букете для своей девушки, если приглашаешь ее на танцы, — сказал Джад. — Это обычай. Позволь, я прикреплю его к платью. — Он приколол его к плечу, и настроение Дженни немного поднялось. Это был очаровательный зелено-белый цветок, который придавал ее платью особую прелесть.

— Я правильно оделась? — спросила она, пока он открывал перед ней дверцу своей крошечной машины. — Я понимаю, что это особый повод, поэтому мне хотелось бы, чтобы все было правильно.

Казалось, что этот вопрос привел Джада в большое изумление.

— Ты просто великолепна, Дженни, — заявил он. — Разумеется, с тобой все в порядке. Ты выглядишь просто как картинка. Вот, закутай свои ноги, чтобы не подхватить простуду.

Дженни с благодарностью приняла шерстяной плед.

— По вечерам здесь всегда так прохладно, хотя днем светит солнце. А ведь сейчас уже конец мая.

— Хорошо, что мы живем на юге, — сказал Джад, заводя машину. — На севере, на мысе Бретон, только начинает таять снег. Все гавани забиты льдом. Корабли не могут зайти туда, пока ветер не переменится и не отнесет плавучие льдины в открытый океан.

— О боже, а мы здесь в понедельник утром уже открываем летний сезон.

— В первые пару недель туристов будет не так уж много. Пока немногие просачиваются в город. Сегодня вечером ты уже увидишь некоторых туристов в «Лейдис-Хаус». В основном это богатеи из города.

Когда машина остановилась на мощеном развороте перед украшенным колоннами входом в гостиницу, Дженни почувствовала, что нервничает. Она поняла, что это место на самом деле гораздо более шикарное, чем оно выглядело с дороги; гостиница была похожа на представительный белый особняк, с широкой террасой, опоясывающей весь первый этаж; на одном конце — мощеный дворик с декоративными деревьями в кадках и открытым бассейном. Это место было явно предназначено для богатых посетителей. Оно не имело ничего общего с маленькими сосновыми домиками с вывесками «Гостиница», которых было так много в Харборе.

Они прошли в большой розово-золотой ресторан. На столиках стояли цветы и затемненные лампы, в центре находилась танцплощадка. Дженни увидела, что все занимают свои места, заказывают напитки, которые подаются на столики, болтают с друзьями, сидящими рядом, и танцуют, когда пожелают. Она с радостью заметила, что остальные девушки одеты так же скромно, как и она сама; кроме того, она узнала кое-кого из тех, с кем познакомилась в боулинг-клубе. Она болтала с Кэрол и Лиз, сидящими за соседними столиками, когда в зал вошло семейство Кэмеронов.

Наоми Кэмерон выступала впереди, как королева, за ней развевалось облако оранжевого шифона, бриллианты сверкали в ее ушах и на прекрасной шее. По сравнению с ней другие две женщины выглядели простушками, хотя они тоже были дорого одеты и украшены драгоценностями. Брюс Кэмерон следовал за ними с несколькими пожилыми мужчинами. Как только они сели, неожиданно появилась Грейс Ирвин и присоединилась к ним. На ней было короткое желтое атласное платье, которое оттеняло ее свежее лицо; она выглядела уверенно и самодовольно, видимо, это общество было для нее привычно. Внезапно Дженни почувствовала себя неопытной и неловкой. Она быстро повернулась к своим друзьям.

На возвышении появился оркестр, и Джад повел Дженни танцевать. Некоторые другие юноши тоже приглашали ее танцевать, разбивая их пару прямо на танцплощадке, что, очевидно, было здесь принято. Они просто говорили: «Простите» — и уже другая пара рук увлекала ее прочь. И все же это было забавно и весело, и, приказав себе забыть о Кэмеронах, сидящих в дальнем конце залы, Дженни наконец начала получать удовольствие от происходящего. Было так приятно читать восхищение в глазах Джада и ощущать легкие многозначительные пожатия его руки. Джад поощрял ее самолюбие, и она была благодарна ему за это.

Танцуя с ним в очередной раз, она вдруг услышала сзади глубокий голос: «Прости, Блик», — и в следующий момент Брюс Кэмерон уже увлекал ее в сторону своего столика.

— Я хочу, чтобы вы присоединились к нам, Дженни, — сказал он. — Моя мать спрашивала, здесь ли вы.

Дженни удивилась, услышав это, так как Наоми всего лишь подняла глаза и небрежно бросила: «Привет, Дженни», когда она подошла к их столику. Ей пришлось сесть, так как Брюс придвинул ей стул, стоящий рядом с ним, и дал знак официанту наполнить ее бокал шампанским. Дженни раздумывала, стоит ли ей притрагиваться к нему, когда Грейс Ирвин вежливо ей улыбнулась: